Всеиндийская мусульманская лига
| Мусульманская лига | |
| урду آل انڈیا مسلم لیگ | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Основатель: | |
| Дата основания: | |
| Дата роспуска: |
14 августа 1947 |
| Штаб-квартира: |
Дакка, Британская Индия |
| Идеология: | |
К:Исчезли в 1947 году Всеиндийская мусульманская лига (урду آل انڈیا مسلم لیگ) — политическая партия, призывавшая к разделу Британской Индии и выделению из её состава мусульманского государства.
История
Мусульманская лига была основана 30 декабря 1906 года в Дакке для защиты в Индии прав мусульманского меньшинства от диктата индуистского большинства. Руководство Мусульманской лиги во главе с Джинной до 1940 г. призывало к предоставлению Индии права самоуправления. Когда эта перспектива стала реальной, лидеры движения осознали, что в новом государстве будут доминировать индуисты. В связи с этим на повестку дня был поставлен вопрос о выделении из Британской Индии областей, населённых мусульманами.
В 1947 г. деятельность Мусульманской лиги, которой сочувствовали многие британские чиновники, привела к разделению Британской Индии на индуистский Индийский Союз и мусульманский доминион Пакистан, соединявший территории современных Пакистана и Бангладеш. На первых порах Мусульманская лига являлась правящей партией Пакистана, однако в 1954 г. проиграла выборы в Восточном Пакистане (ныне Бангладеш), а потом и в Западном. В 1960-е гг. распалась на несколько фракций и довольно скоро прекратила своё существование.
См. также
Напишите отзыв о статье "Всеиндийская мусульманская лига"
Ссылки
- [www.storyofpakistan.com/articletext.asp?artid=A031&Pg=1 Establishment of All India Muslim League] (англ.)
 |
В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок. Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.
|
Отрывок, характеризующий Всеиндийская мусульманская лига
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
