Вселенная Дюны

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Вселенная Дюны, «Дюниверс» (англ. Dune universe, Duniverse) — вымышленная вселенная, придуманная писателем Фрэнком Гербертом и описанная им в серии книг «Хроники Дюны».

Вселенная Дюны — это далёкий мир будущего, в котором людям пришлось отказаться от искусственного интеллекта и продвинутой вычислительной техники. И как следствие этого, человечеству пришлось развивать способности собственного тела. В этом мире царит феодальный строй и монополия на межзвёздные перевозки Космической гильдии. Важнейшим веществом во вселенной является «Пряность» (меланж, спайс), без которой невозможны дальние космические перелёты. Единственным источником меланжа является пустынная планета Арракис, на которой и происходит основное действие книг.

Хронология Дюны

Серия книг	Название		Автор	Год создания
	Английское	Русское
«Легенды Дюны» — рассказываются события, происходившие за 10000 лет до начала «Дюны»	«Dune: The Buttlerian Jihad»	«Дюна: Батлерианский Джихад»	Брайан Герберт и Кевин Андерсон	2002
	«Dune: The Machine Crusade»	«Дюна: Крестовый поход машин»		2003
	«Dune: The Battle of Corrin»	«Дюна: Битва за Коррин»		2004
«Прелюдия к Дюне» — история, непосредственно предшествующая «Дюне»	«Dune: House Atreides»	«Дюна: Дом Атрейдесов»		1999
	«Dune: House Harkonnen»	«Дюна: Дом Харконненов»		2000
	«Dune: House Corrino»	«Дюна: Дом Коррино»		2001
«Классическая Дюна»	«Dune»	«Дюна»	Фрэнк Герберт	1965
	«Dune Messiah»	«Мессия Дюны»		1969
	«Children of Dune»	«Дети Дюны»		1976
	«God emperor of Dune»	«Бог-император Дюны»		1981
	«Heretics of Dune»	«Еретики Дюны»		1984
	«Chapterhouse: Dune»	«Капитул Дюны»		1985
«Продолжение Дюны»	«Hunters of Dune»	«Охотники Дюны»	Брайан Герберт и Кевин Андерсон	2006
	«Sandworms of Dune»	«Песчаные черви Дюны»		2007

Экранизации Дюны

«Дюну» пытались экранизировать четырежды, но было снято только три фильма, два из которых — по дебютному одноимённому роману.

Первую попытку предпринял Алехандро Ходоровски. На роль падишаха-императора Шаддама IV был приглашён Сальвадор Дали, музыкальное сопровождение заказали группе Pink Floyd, а декорации — известному художнику Руди Гигеру. Сценарий «Дюны» Ходоровского был довольно сильно далёк от оригинала (например герцога Лето должны были ритуально кастрировать, а Алия должна была быть дочерью Пола и его собственной матери). Потратив много средств, но так ничего и не сняв, Ходоровски лишился финансирования в 1975 году. Позднее Руди Гигер использовал свои заготовки, сделанные для «Дюны» в кинофильме «Чужой», а стул, созданный изначально для обстановки дома Харконненов, теперь известен всему миру как «стул Гигера».

Через 10 лет за экранизацию «Дюны» взялся режиссёр Дэвид Линч, и в 1984 году свет увидел фильм «Дюна». Главную роль в фильме исполнил актёр Кайл Маклахлен. Также в фильме снимались Стинг, Хосе Феррер, Линда Хант, Шон Янг и другие. Сценарий, написанный при участии самого Герберта, был заметно сокращён по сравнению с книгой. В прокате фильм провалился.

В 2000 году «Дюна» была снова экранизирована, на этот раз американской телекомпанией «Sci-Fi» в виде минисериала «Frank Herbert’s Dune». Эта экранизация тоже была встречена неоднозначно: сценарий сериала, написанный при участии Брайана Герберта, был ближе к книге, чем у фильма Линча, однако постановка была малобюджетной, со слабыми спецэффектами и малоизвестными актёрами. Продолжением версии «Sci-Fi» стал более успешный и дорогой минисериал «Дети Дюны» по книгам «Мессия Дюны» и «Дети Дюны».

Проект студии Paramount Pictures новой экранизации «Дюны» в виде крупнобюджетного блокбастера не пошёл дальше разработки сценария. Режиссёром предполагался Пьер Морель, продюсер Кевин Мизер, сценарист Чейз Палмер. Студия обещала участие в создании фильма Герберта и Андерсона. Тем не менее в марте 2011 проект был закрыт. Нынешний владелец прав на киноверсию «Дюны» Ричард П. Рубинштейн надеется найти студию, способную на реализацию проекта, а также финансирование в размере не менее 100 млн долларов^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Игры по Дюне

После выхода первого фильма была выпущена в свет первая компьютерная игра по мотивам этого фильма. Это была Dune от разработчиков Cryo Interactive. Эта игра представляла собой квест с элементами стратегии в реальном времени.

В 1992 году, увидела свет игра Dune II: The Building of a Dynasty (другая её версия называлась Battle For Arrakis). Она явилась пионером жанра стратегий в реальном времени. Благодаря Dune II жанр стратегий в реальном времени быстро завоевал позиции в мире PC-игр и, соответственно, на рынке. Игра Warcraft, вышедшая позже, выглядела ремейком, и только Warcraft II в 1995 году побила популярность Dune II за счет отличного мультиплеера. Разработчиками Dune II выступали Westwood Studios. В сюжет игры также были поставлены события первой книги, но с рядом изменений, в частности, была введена третья сторона — дом Ордос.

В 1998 году Westwood выпустила игру Dune 2000: Long Live the Fighters! Она представляла собой ремейк популярной в своё время Dune II с незначительными изменениями.

В 2001 году вышли сразу две игры по Дюне. Одна (Frank Herbert’s Dune от Cryo) — Third Person Shooter, созданный напрямую по событиям первой книги Фрэнка Герберта, а вторая (Emperor: Battle for Dune от Westwood) представляла собой 3D-продолжение Dune II (Dune 2000).

Был ещё один проект — Dune Generations, который разрабатывала компания Cryo Interactive. Эта игра в жанре Online RTS была многообещающей, но Cryo закрылась, не успев выпустить игру.

В музыке

Многие группы создавали произведения по мотивам «Дюны»:

Рок-музыка:

• Iron Maiden написали песню To Tame a Land в 1983 году, пересказывающую историю Муад-диба. Группа приглашала самого писателя записать вступление к песне, но тот категорически отказался от сотрудничества из-за нелюбви к музыке хеви-метал.
• Blind Guardian написали песню Traveller in Time в 1991 году, посвященную пророческим видениям Пола Атрейдеса.
• Mechanical Poet выпустили концептуальный альбом «Eidoline: The Arrakeen Code» по мотивам вселенной «Дюны».
• Арьен Антони Лукассен написал песню Sandrider для альбома Star One — Space Metal (2002).
• Shai Hulud хардкор группа названа по имени, данного фрименами гигантскому Песчаному Червю планеты Арракис из книги Фрэнка Герберта «Дюна».[www.ruleeverymoment.com/media/interviews/interview.php?id=17]
• Savage Circus написали песню Legend of Leto II в 2009 году, повествующую от лица самого Лето II, как Бога-Императора, о размышлениях над своей жизнью и своим предназначением.

Электронная музыка:

• Клаус Шульце записал 30-минутную сюиту Dune (1979) и композицию «Melange» (1977).
• Музыкант Брайан Ино участвовал в создании саундтрека к экранизации режиссёра Дэвида Линча.
• Everdune — финский синтипоп-проект, полностью посвящённый «Дюне».
• На альбоме трансеров Astral Projection — Dancing Galaxy — есть отсылки к Дюне и семплы из фильма Линча: «The spice extends life. The spice expands consciousness. The spice is vital to space travel».
• Композиция «Intron.Ix» из альбома Spectrum электронного музыканта Jega содержит семплы речи из обращения навигатора 3-й степени к Шаддаму IV: «We have just folded space from Ix <…> Many machines on Ix <…> Better than those on Richese <…> You are transparent, I see many things <…> I did not say this. I am not here».
• В тексте композиции «Weapon of Choice» музыканта Fatboy Slim есть следующие слова: Walk without rhythm, and it won’t attract the worm (имеется в виду правило передвижения по пустыне: путники не должны идти в одном ритме, чтобы не привлекать песчаных червей)
• Dune — немецкий музыкальный коллектив, исполняющий композиции в стилях Happy hardcore, рейв, техно. На название группы, а также на тексты песен, напрямую повлиял мир Dune.
• В альбом «Driving Insane» нидерландской драм-энд-бэйс команды Black Sun Empire вошёл трек «Arrakis»
• В песне «It’s Your Future» (2012 г.) группы DiscoBonus содержится строка: You know, the spice must flow — it’s your future.

Саундтреки к фильмам и играм:

• Один из самых известных саундтреков был написан Фрэнком Клепаки, Дэвидом Аркенстоуном и Джаредом Мендельсоном к игре Emperor: Battle for Dune.

Влияние на культуру

Серия о Дюне, в особенности первый роман, а также последующие экранизации и игры, оказали большое влияние на мировую фантастику. Многие мотивы книги стали расхожими, вызвали развитие или даже антитезы в работах других авторов.

• Роберт Джордан — «Колесо Времени». Фэнтезийная серия американского писателя, по его собственному признанию, создавалась под влиянием, в том числе, книг Герберта о Дюне. Отсылкой к «Дюне», в частности, являются айил — пустынный народ, похожий по традициям и поведению на фрименов. Другим общим мотивом является женский мистический орден Айз Седай, играющий ту же роль, что и Бене Гессерит.
• «Звёздные войны», популярная киноэпопея, вышедшая на экраны почти одновременно с экранизацией Дюны. Общими местами в двух циклах являются, например, планеты Татуин и Арракис и образ жизни на них, тираническая империя и её штурмовики особого происхождения, рождение близнецов и смерть их матери при родах. Посмотрев «Звёздные войны», Герберт иронически заметил: «За это Лукас должен мне хотя бы обед». Джордж Лукас признал, что является поклонником «Дюны» и заимствовал оттуда типажи транспортных средств. Кроме того, в расширенной вселенной «Звёздных войн» фигурирует вещество «спайс», свойства которого сильно отличаются от спайса в «Дюне», но оно тоже изменяет сознание и вызывает зависимость. В компьютерной игре Star Wars Jedi Knights:Jedi Academy, в одной из миссий также есть черви-гиганты на пустынной планете.
• Warhammer 40,000, вселенная настольных и компьютерных игр, имеет множество сходств с «Дюной». К ним относятся, в частности, частично совпадающий способ космического путешествия (с помощью варпа и навигаторов-псайкеров), а также империя, возглавляемая Богом-Императором. Космодесантники и Сёстры Битвы так же имеют прототипы в Дюне — это соответственно Сардукары и Рыбословши.
• Роберт Сальваторе — трилогия «Тёмный Эльф» и ряд последующих романов о вселенной Forgotten Realms использует архетипы, вдохновленные циклом Герберта. Отмечают сходство между жрицами Ллот и Бене Гессерит, а также структурой и взаимоотношениями Великих Домов Империи и Мензоберранзана.

Литература

• W. McNelly (1984). Dune Encyclopedia. — Berkley Books, New York, 708 pp.

Ссылки

• [www.dunenovels.com/ Официальный сайт] (англ.)
• [ru.dune.wikia.com Вики-энциклопедия «Хроники Дюны»] (рус.) ([dune.wikia.com]  (англ.))

Отрывок, характеризующий Вселенная Дюны

В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».