Вселенная Mass Effect

Вселенная Mass Effect — вымышленная вселенная, в которой происходят события книг, игр и комиксов из серии Mass Effect. Вселенная имеет такую же структуру, что и реальная — Галактика (Млечный Путь), также состоит из звёздных скоплений, состоящих, в свою очередь, из планетных систем. Главная особенность этого фантастического мира — так называемый «эффект массы» (англ. mass effect), который лежит в основе многих технологий и особых способностей некоторых персонажей. Во вселенной Mass Effect Галактика населена множеством разумных рас, вместе с которыми человечество составляет всегалактическое общество.

Вымышленный мир Mass Effect типичен для жанра космическая опера — жителям Галактики доступны мощные фантастические технологии, позволяющие решить многие проблемы. В то же время, этот мир далёк от утопического — социальные проблемы приобрели галактический масштаб, имеет место расовая нетерпимость и сепаратизм.

Особенности

У вселенной Mass Effect есть ряд характерных особенностей, отличающих данный вымышленный мир от реального.

Нулевой элемент

Редкое вещество, называемое нулевым элементом или НЭ (англ. Element Zero), при подаче на него электрического заряда начинает производить поле тёмной энергии, которое снижает или повышает массу всех предметов внутри него. Это явление, получившее название "эффект массы" (англ. mass effect), нашло применение в многочисленных областях, начиная от создания искусственной гравитации до производства особо прочных строительных материалов. Наиболее успешно оно используется при перелётах со сверхсветовой скоростью. Выпадая в узлах нервной системы, этот элемент является причиной возникновения биотических способностей.

НЭ образуется, когда твёрдый материал, например поверхность планеты, подвергается воздействию энергии, выделяемой при взрыве сверхновой. Этот материал часто содержится в осколках астероидов, вращающихся вокруг нейтронных звёзд и пульсаров. Горные работы в таких местах очень опасны и требуют использования робототехники, средств телеприсутствия и защитного оборудования, чтобы работать в условиях излучения огромного уровня, исходящего от взорвавшейся звезды. Лишь немногие крупные корпорации могут позволить себе расходы, необходимые для разработки этих месторождений.Люди отыскали очищенный образец нулевого элемента на Марсе, что позволило им открыть эффект массы и осуществить межзвёздный скачок.

Эффект массы

Эффектом массы (англ. mass effect) называется физическая аномалия, изменяющая массу тела. Данная аномалия создаётся полем (так называемое поле эффекта массы), которое возникает при воздействии заряда на нулевой элемент. При действии положительного заряда возникает поле, увеличивающее массу, при действии отрицательного — уменьшающее массу. Этот эффект лежит в основе многих технологий, например, перемещение на сверхсветовых скоростях, разнообразные производства (например, броня «Силарис» из синтетических алмазов, которую можно установить на «Нормандию SR-2»). Кинетические барьеры также создаются с помощью данного эффекта. Также существуют индивиды, способные создавать поля эффекта массы, их принято называть биотиками.

Биотика

Биотика — способность некоторых форм жизни создавать поля эффекта массы и взаимодействовать с темной энергией, используя частицы нулевого элемента в своих телах. Эти способности можно улучшить с помощью био-усилителей. Биотики могут атаковать врагов издали, поднимать их в воздух, порождать гравитационные вихри, разрывающие все на части, создавать защитные барьеры.

Ретрансляторы

В галактике существует система устройств, называемых ретрансляторами (англ. mass relay), главной функцией которых является мгновенное перемещение из одной точки галактики в другую. Ретрансляторы созданы Жнецами, поэтому принцип работы пока не раскрыт ни одной из живущих в галактике рас, и лишь протеане смогли создать несовершенную уменьшенную версию. Ретрансляторы делятся на 2 группы: первичные и вторичные. Первичные имеют строго определённую пару (другой первичный ретранслятор), который может находиться в другом конце галактики. Вторичные осуществляют перемещение к любому ретранслятору, находящемуся в радиусе действия. Существует множество отключённых первичных ретрансляторов, так как первичный ретранслятор обычно включают, когда будет определена его пара — из-за ненулевой вероятности столкнуться с чем-нибудь опасным. Незнание людьми этого правила и привело к Войне Первого Контакта.

Первым ретранслятором, открытым землянами, оказался Харон (обмёрзший льдом), использовавший Плутон в качестве «гравитационного якоря». Это был первичный ретранслятор, ведший к Арктуру.

Для уничтожения ретранслятора требуется колоссальное количество энергии, причём количество выделяющейся значительно превосходит затраченную и сравнимо с образованием сверхновой. Образование сверхновой ретранслятор может пережить без повреждений, лишь будучи выбитым со своей орбиты. Взять образец материала ретранслятора оказалось невозможным.

Оружие

В основе большинства видов оружия лежит технология разгона металлического снаряда, находящегося в поле эффекта массы, с помощью электромагнитных сил (масса снаряда варьируется от нескольких граммов у ручного оружия, до нескольких килограммов у орудий кораблей). Например, главное (и единственное) орудие дредноута «Эверест» разгоняет «болванку» весом 20 килограммов до 1,3 % скорости света, что эквивалентно ядерной бомбе с мощностью 38 килотонн — каждые пять секунд. Даже Жнецы используют версию электромагнитного оружия, стреляющую струёй расплавленного металла.

Энергетическое оружие менее популярно. Лазеры с компьютерным наведением используются в противоракетной и противоистребительной роли, но для боя «корабль-корабль» им не достаёт дальности, а зачастую — и мощности против многослойной брони, однако против них бессильны кинетические барьеры. Пучковое оружие — самый редкий тип. В Mass Effect любое ручное электромагнитное оружие можно было превратить в пучковое, заметно уменьшая убойную силу, но позволяя части урона проникать через кинетические барьеры врага. Протеане, как и их «потомки» Коллекционеры, однако, довели его до эффективного и мощного средства уничтожения: корабельный излучатель разрушил «Нормандию» за один залп, а ручная версия крайне эффективна против любых щитов и, в протеанском варианте, имеет практически бесконечный боезапас. Гетам удалось создать плазменный дробовик и четырёхствольный пулемёт, но ядро плазменных зарядов — всё ещё твёрдое; их «импульсная винтовка» — на самом деле продвинутая версия обычной, с варьирующейся скорострельностью и повышенной пробиваемостью щитов.

Ракетное оружие также потеснено. В космических боях используются «дезинтегрирующие торпеды» — оружие малой дальности, запускаемое по нескольку штук (в связи с развитием лазерных систем противоракетной обороны) с истребителей и фрегатов, при подходе к цели создаёт поле эффекта массы, чтобы увеличить свою кинетическую энергию и пробить щиты, потом поражающее корпус хаотическими полями эффекта массы. В качестве пехотного оружия ракеты имеют необычную роль: в Mass Effect «противотанковые» разновидности врагов были вооружены штурмовыми винтовками, способными также запускать ракету на манер винтовочной гранаты, без каких-либо дополнительных приспособлений. Mass Effect 2 вводит тяжёлое оружие как класс, одним из его представителей является ракетная установка, другим — гранатомёт. Кроме того, единственная активная способность класса «солдат» во второй и третьей играх — выстрел маленькой ракетой из любого оружия. Скорострельная пушка-пусковая установка ракет является вооружением летающего танка М-44 «Молот».

Кинетические барьеры

Кинетический барьер или щит — это поле эффекта массы, способное останавливать движущиеся на высоких скоростях объекты. Монтируются как на станциях и кораблях, так и в бронекостюмах пехотинцев, а также могут вырабатываться биотиками.

Искусственный интеллект

На момент событий серии, в этой вселенной существует искусственный интеллект. Основными его обладателями являются геты и Жнецы, но современному понятию об ИИ более точно соответствует интеллект на базе «bluebox». «Bluebox» называется специальное устройство, в котором после загрузки специального программного обеспечения появляется личность. В результате восстания гетов все разработки в области ИИ были запрещены Советом Цитадели, (или ужесточены; согласно Тали, запреты существовали и раньше, но геты были созданы без формального их нарушения) что не мешает и Альянсу Систем, и «Церберу» создавать работоспособные ИИ, последним — с включением технологий Жнецов. Известно, что на Иллиуме корпорации также занимаются разработкой ИИ (хотя и имеют проблемы с реализацией после нападения «Властелина»), для этих целей иногда привлекаются инженеры-кварианцы.

Правозащитные организации считают определение «искусственный интеллект» узаконенным расизмом и настаивают на определениях «синтетический интеллект» или «синтетик».

На Цитадели повсюду развешана социальная реклама, призывающая проявлять особую осторожность при контактах с нелегальными искусственными интеллектами. В качестве иллюстрации используется картинка гета.

Виртуальный интеллект

Виртуальный интеллект — это усовершенствованная форма программного пользовательского интерфейса. ВИ использует различные методы симуляции естественного разговора, включая аудиоинтерфейс и изображение личности, с которой происходит взаимодействие. Несмотря на то, что ВИ может демонстрировать убедительные признаки разума, они неспособны самообучаться и принимать самостоятельные решения.

Профессиональный военный код

Профессиональный военный код (ПВК) Альянса систем — своеобразная модификация кодов типа кода ВУС и MOS code. Согласно внутриигровому кодексу «Mass Effect» ПВК обозначает род профессии (обозначается одной из 26 букв латинского алфавита) и степень квалификации (цифрой от 0 до 7, где 7 — высшая степень). В игре упоминается как минимум 2 таких кода: N7 и B4. N означает принадлежность к спецвойскам (англ. Special Forces, то есть десантно-диверсионные войска).

Система званий Альянса

Согласно внутриигровому кодексу «Mass Effect» Альянс использует новую систему званий, модифицированную относительно старой, использовавшейся сотни лет. Под старой системой, видимо, подразумеваются системы званий типичные для англоязычных стран. Модификация заключается в унификации командования под главенством флота (космического), где наземные войска (они же космопехота [ англ. marines ]) являются лишь родом войск флота, также как и эскадрильи истребителей. Так как значение любых войск теряется без контроля орбиты.

Очевидно, что звания заимствованы главным образом у системы званий США. Точнее, налицо комбинация лестниц званий нескольких родов войск с частичными перестановкой (см. положение звания майор) либо переименованием некоторых званий (добавлением или заменой типичных слов в составных званиях), создав этим ряд уникальных званий. Но количество ранговых ступеней значительно меньше, чем в источнике заимствования, что странно, так как масштабы войск гораздо больше.

Таким образом, система званий Альянса являет собой новую унифицированную уникальную систему званий общекосмических войск. Тем примечательней то, как она была локализована на русский. Часть званий была просто переведена, части попытались найти эквиваленты среди российских званий, а для части нашли эквиваленты среди американских званий и перевели уже их.

В таблице можно увидеть систему званий Альянса согласно внутриигровому кодексу «Mass Effect». Стоит отметить, что для наземных войск ряд званий имеет названия отличные от общефлотских.

Таблица званий Альянса
В локализации		В оригинале
Флот	Космопехота	Navy	Marines
РЯДОВОЙ СОСТАВ		ENLISTED
Служащий 3-го класса	Рядовой 2-го класса	Serviceman 3rd Class	Private 2nd Class
Служащий 2-го класса	Рядовой 1-го класса	Serviceman 2nd Class	Private 1st Class
Служащий 1-го класса	Капрал	Serviceman 1st Class	Corporal
СЕРЖАНТСКИЙ СОСТАВ		NCOs
Сержант вспомогательной службы		Service Chief
Сержант артиллерии		Gunnery Chief
Сержант оперативного управления		Operations Chief
ОФИЦЕРЫ		OFFICERS
Младший лейтенант		2nd Lieutenant
Лейтенант		1st Lieutenant
Штабной лейтенант		Staff Lieutenant
Капитан-лейтенант		Lieutenant Commander
Начальник штаба		Staff Commander
Капитан	Майор	Captain	Major
Контр-адмирал	Генерал	Rear Admiral	General
Адмирал		Admiral
Адмирал флота		Fleet Admiral

Расы

Фантастический мир серии Mass Effect населён множеством вымышленных рас, причём с выходом новых произведений их количество увеличивается.

Азари

Азари (англ. Asari) — одна из рас, входящих в состав Совета Цитадели. Как в Совете, так и в своих системах, проводят политику, направленную на мирное решение проблем. Государственная система гибка и демократична.

Внешне азари воспринимаются как похожие на женщин гуманоидные существа, той расы, к которой принадлежит наблюдатель. В игре всё показано с точки зрения человека, но во второй части есть соответствующие отсылки. Главным отличием является сине-голубая кожа (цветовая гамма синефиолетовая), а также отростки, похожие на щупальца, которые начинаются по периметру лица и сходятся сзади в своеобразный пучок. Среднестатистическая азари немного меньше человека. Также, во второй части игры проходя мимо мальчишника на Иллиуме можно услышать, что турианец и саларианец видят азари похожими на представителей своей расы.

Основной особенностью азари является то, что они — однополый вид (по стандартам других видов они — всё-таки женщины). Но, несмотря на это, они не асексуальны. Азари передают потомству два набора генов. При этом второй набор видоизменяется во время процесса, называемого «слиянием» или «соединением». В процессе «слияния» азари сознательно подстраивают свою нервную систему под нервную систему партнёра, отправляя и получая электрические импульсы непосредственно через кожу. Партнёром азари может быть представитель любой расы и пола. Фактически, азари и её партнёр на короткое время формируют единую нервную систему. Соединяя нервные системы, азари формируют единую ДНК, которая включает в себя генетический материал обоих родителей. Именно поэтому азари могут быть с любым представителем другого вида, но ребёнок всегда будет азари.

Считается, хотя и не доказано, что ребёнок от представителя другого вида улучшает генофонд азари. Проблема связей с другими расами вселенной порождает и предрассудки: «чистые азари» с предубеждением относятся к тем, у кого в роду были инопланетные предки, а те ещё больше презирают «чистокровок». Также многие нечистокровные азари формируют стереотипы поведения, касающиеся неазарийских родителей. Те, чьим предком был кроган, ведут себя несколько брутально, те, у кого один из родителей батарианец, не прочь вести дела с системами Терминус, хорошо понимая пиратскую психологию.

Необычные возможности нервной системы (надо сказать, их нервная система не стволовая, а сотовая) также дают азари определённую способность к телепатии, а высокий естественный уровень нулевого элемента способствует естественной и почти поголовной способности к биотике без каких-либо имплантатов. Обучение пользованию биотикой является обязательным школьным предметом.

Примечательно, что азари живут около 1000 земных лет и за это время проходят 3 стадии: дева (до 350 лет), дама (350—700 лет) и матриарх (от 700). Первой стадии характерна активная деятельность, второй — замедление деятельности, создание семьи, а третьей — участие в культурной и политической жизни.

Также среди азари возможно появление так называемых ардат-якши — азари с врождённым генетическим дефектом, который делает невозможным процесс размножения и приводит к смерти партнёра. Такие особи встречаются крайне редко, обычно среди детей двух азари.

Как выясняется в «Mass Effect 3», азари находятся далеко впереди других рас с технологической точки зрения благодаря протеанскому маяку, спрятанному в древнем храме на Тессии, в котором находится ИИ, обучающий азари знаниям. Согласно Явику, маяк был оставлен на Тессии намеренно, так как протеане предвидели огромный потенциал в расе азари. Также протеане вмешивались в геном азари и наделили их биотическими способностями, в результате чего практически каждая азари — биотик с рождения.

Артенни

Артенни (англ. Arthenn) — древняя раса.

Артенни были процветающей на нескольких мирах, в системе Зелена, около 300.000 лет назад, расой. Их родной мир, вероятнее всего, был Гелиме, мертвая планета, где все сложные формы жизни были уничтожены в неизвестном катаклизме (предположительно, это были Жнецы). Третья планета в системе, Эфо, разрабатывалась или была заселена и использована для других нужд, пока эти населённые пункты не были уничтожены кинетическим сотрясением (толчком). Газовый гигант Гелон, расположенный на окраине звёздной системы был месторасположением комплекса, добывающего Гелий-3. Строительный мусор, который был обнаружен во время исследования предполагает, что Артенни владели технологиями, которые были равны новейшим технологиям современного галактического сообщества.

Батарианцы

Батарианцы (англ. Batarians) — раса, ныне не имеющая посольства на Цитадели, которое было закрыто в знак протеста против политики Совета Цитадели, отказавшегося закрепить за батарианцами Скиллианский предел — нейтральную территорию, к активной колонизации которой приступил Альянс Систем. Между правительством батарианцев и Альянсом до сих пор имеется жёсткая конфронтация, которая периодически выливается в небольшие столкновения. Известно, что неофициально батарианское правительство финансирует террористические организации и группы наёмников, которое периодически организуют нападения на различные объекты Альянса. Пиком противостояния стал «Скиллианский блиц» — нападение на Элизиум, одну из самых больших колоний Альянса в Скиллианском пределе. Ответным действием Альянса стало уничтожение базы батарианцев на планете Торфан.

Комплекция батарианцев практически аналогична человеческой, но строение лица сильно отличается: у батарианца 2 пары глаз и отсутствует чётко выраженный нос. Также значительно отличается пигментация кожи — она может быть жёлтой, зелёной и даже коричневой. Учитывая слова протеанина Явика о распространённости четырёх глаз у рас его цикла, можно предположить, что батарианцы древнее многих рас этого цикла и оставлены Жнецами в прошлый цикл из-за их неразвитости.

Батарианское общество разделено на касты, между которыми существует сложная система общения, которую обеспечивает Батарианская Гегемония. Работорговля является для батарианцев культурной нормой.

Во время вторжения Жнецов в Галактику батарианский родной мир Хар’шан подвергается массированному нападению, подавляющему любое сопротивление. Раса батарианцев находится на грани вымирания. Это случилось, отчасти, благодаря тому, что многие правительственные чиновники подверглись индоктринации мёртвого Жнеца в системе и отключили системы планетарной обороны. Остатки батарианского флота могут принять участие в финальном сражении против Жнецов.

Волусы

Волусы (англ. Volus) — одна из немногих рас, для дыхания которых непригодна азотно-кислородная смесь, потому что для многих биохимических процессов волусов необходим аммиак; также для них естественным является давление в 5—6 атмосфер. Поэтому им для нахождения на большинстве планет и станций необходим скафандр. Из-за высокой гравитации на родной планете рост волусов редко превышает 1 метр, что компенсируется плотным телосложением. Культура волусов основана на торговле всем, в том числе друг другом, а потому волусы — прирождённые предприниматели.

Отказавшись от государства, волусы отказались и от войны, поэтому строили свои города не в стратегически укреплённых районах, а на перекрёстках торговых путей. Это сделало их лёгкой мишенью для Жнецов, начинающих атаку с уничтожения инфраструктуры.

Волусы достаточно давно имеют представительство на Цитадели, но представителя в Совете Цитадели не имеют. Многие волусы очень успешно реализуют себя в торговой и банковской сферах, а также являются авторами закона о единой банковской системе (система универсальных денег — кредитов). Военная система волусов ограничена одним дредноутом (который, однако, первоклассно вооружён) и некоторым количеством других космических кораблей и неспособна обеспечить необходимую безопасность, поэтому они добровольно перешли под протекторат Турианской Иерархии.

Ворка

Ворка (англ. Vorcha) — одна из самых короткоживущих рас: средняя продолжительность жизни у них не превышает 20 лет. Это связано с чрезвычайно быстрым метаболизмом. Также ворка обладают очень развитой системой регенерации, которая позволяет им восстанавливать даже утраченные конечности. У ворка наблюдается широкая изменчивость фенотипа, что практически остановило эволюцию расы. Ворка имеют комплекцию, сходную с человеческой, но лицо имеет ряд сильных отличий: характерное строение рта и носа, красные глаза.

Родная планета ворка — Хешток (Бездна Шрайка, Кизил) — бедна ресурсами и негостеприимна, уровень технологии на порядок ниже технологического уровня других рас, поэтому многие ворка стараются с неё улететь, вступив в ряды наёмников, где к ним относятся как к пушечному мясу.

Из-за высокой социальной приспособляемости ворка создают впечатление разумных существ, однако многие ставят этот факт под сомнение. Хотя Жнецы (через Коллекционеров) знали о существовании ворка, неизвестно никаких планов относительно этой расы. Возможно, она даже не рассматривается как жертва Цикла. Прочие расы (кроме кроганов) также относятся к ворка как к паразитам, с ними не устанавливались дипломатические контакты, а доступ на Цитадель и на большинство планет им официально запрещён. Кроганы же относятся к ним как пушечному мясу для своих банд. Впрочем, в третьей части их можно привлечь к строительству Горна (сформировав инженерный отряд) и войне со Жнецами (при спасении обученного людьми и турианцами истребительного крыла) — и там, и там они покажут себя более чем достойно.

Геты

Геты (англ. Geth) — кварианоморфная форма синтетической жизни, обладающая ИИ, существование которой признано Советом Цитадели, который регулирует взаимоотношения с ними специальным законом «О непровоцировании». Созданы около 300 лет назад (на момент событий игры) кварианцами в качестве рабочей силы. Первоначально технически не превосходили ВИ, но за счёт заложенной при создании возможности самообучения и наличия нейронной связи между отдельными платформами у гетов развился интеллект. Данный факт был замечен кварианцами, и была предпринята попытка отключения гетов, что спровоцировало конфликт между ними и их создателями. В ходе конфликта, известного как «Утренняя война», кварианцы понесли большие потери и были вынуждены покинуть свои миры. Вопреки предположениям геты не стали преследовать своих создателей и избрали политику изоляционизма, которой придерживались около 300 лет. Выражением этой изоляции стало строительство сферы Дайсона в кварианской звёздной системе.

Изоляция была нарушена Властелином, который предложил им технологию, к которой геты стремились — сервер (тело жнеца), куда они бы смогли загрузить своё программное обеспечение, в обмен на службу. Это предложение разделило гетов на два течения:

Истинные геты

Часть гетов, которая отвергла предложение Властелина и избрала свой путь развития. Они продолжили политику изоляционизма и самостоятельного развития. Считают, что органическая жизнь имеет право на самоопределение, то есть не стремятся её уничтожить, но и не собираются позволять кому-либо мешать им. Своей основной целью считают самосовершенствование. Несмотря на изоляцию, изучают другие расы, одна платформа (Легион) была отправлена следить за Шепардом.

Геты-еретики

Другая часть гетов, которая приняла власть жнецов. В отличие от истинных гетов, отрицают право на существование органической жизни. Основной противник в Mass Effect, встречаются в Mass Effect 2 и Mass Effect 3.

Особенности гетов

• На одну платформу обычно устанавливается несколько программ, то есть одним телом управляют несколько разумов. Например, Легионом управляют 1183 программы, в то время как рядовым гетом — до 100 программ. Чем больше программ работают вместе (как на одной, так и на нескольких связанных нейросетью платформах), тем сложнее их мышление.
• Гет практически бессмертен — после уничтожения платформы данные (воспоминания) сохраняются на сервере.
• Для гета тело довольно условно — программа может быть загружена на любую подходящую платформу.
• Поскольку геты связаны нейросетью, все их воспоминания являются общими, но по каждому вопросу у каждого гета может быть своё мнение. Все вопросы решаются в процессе обсуждения; огромная скорость и эффективность обмена данными позволяет им достигать консенсуса по большей части вопросов с невероятной скоростью.
• В Mass Effect 3, в зависимости от действий игрока, геты могут стать полноценным искусственным интеллектом, а также помириться с кварианцами и помочь им начать обходиться без костюмов.

Дреллы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Дреллы (англ. Drell) — раса разумных рептилий, которая развивалась параллельно с человечеством, однако в отличие от людей не сумела занять доминирующее положение в межгалактическом обществе, так как из-за катастрофического загрязнения на родной планете Рахана и перенаселения (11 миллиардов), начала стремительно вымирать из-за непригодных условий жизни. Однако на помощь вымирающей расе прибыли Ханары, которые спасли 375.000 особей, переселив их на планету Кахье. Климат Кахье сильно отличается от Раханы (главное отличие — влажность воздуха), что вызывает у дреллов серьёзные проблемы со здоровьем. Поэтому сейчас дреллы обитают в специальных изолированных куполах. Это также самая малочисленная гуманоидная раса в Галактике. Встретить дрелла в цитадели или иных космических сооружениях считается крайней редкостью.

Комплекцией тела дреллы сходны с человеком, характерными внешней особенностями являются кожа, похожая на кожу ящерицы, покрытую чешуёй и отростками на голове, и крупные чёрные глаза с двойными веками, некоторые дреллы получают генетическое улучшение, призванное различать пульсации ханаров (то есть понимать их речь). Ещё они выделяются голосами — у дреллов они с журчащим хрипом. У дреллов есть подъязычная кость в глотке, благодаря которой их практически невозможно задушить. Дреллы, как и люди, могут проливать слёзы при эмоциональном стрессе. Дреллы стремятся находится в наиболее сухих местах, так как длительное воздействие влаги может привести к неизлечимой болезни Кепраля, которая поражает лёгкие, тем самым затрудняя получение кислорода. Болеющий синдромом Кепраля живёт не дольше нескольких лет и умирает от удушья.

Следует отметить, что дреллы обладают совершенной памятью, которая позволяет им в подробностях вспомнить практически любой момент жизни. Примечательна и религия дреллов, согласно которой тело и душа не являются единым целым, тело может действовать как по собственной воле, так и по велению души.

Жнецы

Жнецы (англ. Reapers) — самая древняя (после Левиафанов) и загадочная раса во вселенной. Известно, что термин «жнец» не является самоназванием и был придуман протеанами.

Жнецы были созданы ИИ Катализатором, который был создан древней расой Левиафанов. Катализатор был запрограммирован на то, чтобы найти решении синтетико-органического конфликта, которые возникали в каждой разумной расе, когда она создавала ИИ. Катализатор изначально попытался объединить синтетиков и органиков путём синтеза, но у него это не получилось и тогда он уничтожил все разумные в то время расы, а заодно и Левиафанов. Из их знаний и ресурсов он создал первого Жнеца «Предвестника», чью внешность скопировал с Левиафанов (Катализатор говорит Шепарду, что Жнецы, по сути, являются синтетическим вариантом Левиафанов, так же, как Хаски являются синтетическим вариантом людей). В дальнейшем Катализатор стал создавать Жнецов из каждой уничтоженной расы. Ядро каждого Жнеца напоминает расу, из которой он был создан. Например, так называемый «Протожнец» по внешнему виду сильно напоминает человека, так как создан с учётом его генома. Фактически каждая умерщвлённая раса с её геномом и опытом «возносится» Катализатором в отдельного Жнеца, так как для создания всех Жнецов используются органические составляющие уничтожаемых ими видов.

Жнецы на момент описываемых в игре событий обладают наиболее продвинутой технологией — они создали ретрансляторы, их тела (в случае с полноразмерным вариантом «класса „Властелин“») вдвое больше по длине любого дредноута современных рас, отлично вооружены и защищены и выполняют сверхсветовые перелёты вдвое быстрее кораблей рас Совета, не испытывая проблем со статическим зарядом ядра или топливом, и при всём этом они могут садиться на планету с земной гравитацией. Также они обладают способностью воздействия на органических существ — индоктринацией, или одурманиванием, или психической обработкой (англ. indoctrinate), которая позволяет им получать контроль над их разумом, но между степенью контроля и способностями жертвы имеет место обратно пропорциональная зависимость.

Корабли Жнецов практически невозможно уничтожить, только скоординированная атака целого ряда дредноутов позволяет пробить кинетические барьеры Жнеца и нанести ему урон. Несмотря на почти идеальную защиту, Жнецы имеют уязвимое место — линзу, генерирующую разрушительные лучи.

Кинетические барьеры жнеца легко выдерживают огонь одного дредноута, испытывают серьёзную нагрузку при огне двух дредноутов и могут быть уничтожены совместным огнём трёх дредноутов. Однако не все корабли Жнецов являются «дредноутами класса „Властелин“», так же присутствуют меньшие и более уязвимые разумные (это объясняется тем, что один разрушитель говорил с Шепардом на Раннохе и проявил самосознание) корабли поддержки и эсминцы/Разрушители (англ. Destroyers).

В финале «Mass Effect 3» игроку предоставляется выбор — уничтожить Жнецов или установить над ними контроль. Так же возможна третья концовка, Синтез. Шепард жертвует собой, чтобы изменить ДНК синтетиков и органиков. После выхода DLC Extended Cut появилась 4 вариант концовки — Отказ. Шепард отказывается выбирать, и цикл продолжается. Жнецы улетают, чтобы вернуться через 50.000 лет.

Хаски

Поскольку сами Жнецы представляют собой сложные, крупные и труднозаменимые организмы, непригодные для скрытных операций и ближнего боя с наземным противником, для этих целей они используют синтетические организмы, называемые «хасками». Хаски представляют собой кибернетизированные тела жертв разных циклов. Хаски разных инопланетных рас имеют разные назначение, защиту и автономность. Технологии превращения живых организмов в хасков совершенствуются Жнецами на протяжении всего периода геноцида («жатвы») и по степени совершенства отличается от одного вида к другому.

• Хаск-человек — слабый «зомби», нападающий врукопашную большими группами. Для его создания используется технология, известная как «зуб дракона» в честь мифа о золотом руне; мёртвые или ещё живые тела насаживаются на штыри, которые трансформируют тело человека, выкачивая из него воду и замещая киберимплантатами. В первой части они также обладали электрической атакой по площади, но во второй просто пытались задавить числом и атаками самоподрывающейся версией-камикадзе «Отродье». Кроме того, в ME-2 хаски-люди дополнительно получили возможность лазить по вертикальным стенам. В третьей части жнецы развили технологию хасков, это добавило им подвижности и ума.

• Отпрыск — хаск, встречающийся во второй части, а также в боевом симуляторе третьей части игры, который становится доступен после прохождения последнего дополнения «Цитадель». Это хаск-человек, выделяющийся пушкой вместо правой руки и огромной ёмкостью за плечами. В ёмкости находится большое количество человеческого мозгового вещества вперемешку с частицами нулевого элемента, другими словами, отпрыски — хаски-биотики. Они стреляют ударной волной, от которой не спасают укрытия — от неё можно лишь увернуться, а убить могут с двух попаданий (а ходят отпрыски обычно по двое). В ближнем бою стреляют себе под ноги, создавая взрыв, бьющий с неменьшей силой. Отпрыски крупны и неповоротливы, но бронированны и чудовищно живучи.

• Хаск-протеанин (также известные как «Коллекционеры») — раса, являющаяся инструментом Жнецов, созданная путём глубокой генной модификации протеан. В отличие от хасков других видов, Коллекционеры наиболее функциональны и совершенны, представляя иллюзию независимой расы инсектоидов со своей экзотической полуорганической технологией. При нападении на Иден Прайм во времена существования там протеанской колонии, в третьем веке войны протеан со Жнецами, они уже существовали в современном виде, хотя на тот момент мало отличались от современных людей-хасков — безоружных зомби. Своё название получили за заключение странных сделок: покупку у работорговцев особей различных видов со сходными генетическими аномалиями, обычно в качестве оплаты используя какой-нибудь образец своей технологии, которая превосходит технологию других рас. Исполняя приказ Жнецов, Коллекционеры занимались созданием нового Жнеца (в игре он назван «протожнец»), процесс будет прерван во второй части игры уничтожением и Коллекционеров, и протожнеца. Следует отметить, что система управления Коллекционерами позволяла главному Коллекционеру на определённое время брать контроль над любой особью, кратковременно увеличивая её способности. Сам главный Коллекционер является таким же дроном для более высокого разума Жнеца — «Предвестника».

• Хаск неизвестного вида (оперативное обозначение — «Адъютант») — чудовище, встречающееся в DLC «Омега». Созданы «Цербером» путём экспериментов с загадочным вирусом Пожинателей, найденным на руинах станции Коллекционеров. Адъютанты способны заражать этим вирусом других живых существ, превращая их в своих собратьев. Вырвались до того, как «Цербер» успел завершить свои эксперименты и едва не вырезали всю «Омегу», в результате чего их пришлось изолировать. Что интересно — адъютанты не превратили застрявших с ними солдат «Цербера» в своих собратьев — видимо, имплантаты Пожинателей, которыми эти солдаты набиты битком, помешали это сделать. Адъютанты вооружены пушками, стреляющими чем-то типа «Деформации», могут очень далеко прыгать и больно бить. Их слабое место — коконы на спине. Есть предположение, что адъютанты являются переделкой древней расы иннусанон.

• Хаск-турианец (оперативное обозначение — «Налётчик») — весьма продвинутый, полученный путём глубокой киборгизации турианцев во время нападения на Палавен. Высокая стартовая эффективность киберизации туриан, возможно, связана с тем, что Сарен добровольно предоставил себя Жнецу для изучения своего тела и воздействия на него имплантатов, став тем самым первым турианцем-хаском в первой Mass Effect. Налётчики способны использовать огнестрельное оружие (в основном турианский автомат «Фэстон»), маневрировать на поле боя, использовать укрытия и энергетические щиты и вообще ведут себя как полноценные солдаты. В боевой обстановке налётчики выступают в качестве командиров и тяжёлой пехоты Жнецов. Свои инженерные способности они направляют на создание защитных эффектов для лёгкой пехоты, которой чаще всего выступают Каннибалы.

• Хаск-батарианец (оперативное обозначение — «Каннибал»). Поскольку батарианцы первыми пали при натиске Жнецов, их киборгизированная разновидность крайне распространена к моменту вторжения на Землю. Одна из их рук превращена в автоматическое стрелковое орудие и устройство для метания ручных гранат, и они способны восстанавливаться прямо на поле боя, используя останки уничтоженных каннибалов и хасков в полном соответствии со своим прозвищем. Это медленно передвигающиеся крупные мясные туши, способные занимать укрытие и целиться из-за угла.

• Хаск-кроган+турианец (оперативное обозначение — «Тварь»). Поскольку Жнецам не удалось полностью киборгизировать тела кроганов, они начали использовать синтетических хасков, созданных путём совмещения экзоскелета кроганов с центральной нервной системой турианцев. Так появились Твари — тяжелобронированные ходячие танки Жнецов. Твари очень мобильны, способны уничтожать тяжёлую технику и проламывать стены зданий, очень опасны в ближнем бою, при штурме развивают значительную скорость, но стрелковым оружием не пользуются.

• Хаск-рахни (оперативное обозначение — «Опустошитель») — хаск воина-рахни, киборгизированный ещё на стадии яйца. Вооружён спаренными дальнобойными орудиями с лазерной системой наведения и усиленными передними конечностями для рукопашной схватки. Также, при повреждении пузатых камер на теле способен выбрасывать личинок (хасков работников-рахни), взрывающихся при контакте с целью. Киборгизировать матку рахни Жнецам не удалось, однако, в случае её убийства на Новерии они буквально склепали себе псевдо-матку, не обладающую таким «недостатком».

• Хаск-азари (оперативное обозначение — «Банши») — хаск-азари с латентными или проявленными генами ардат-якши. Внешне представляет собой крайне тощее тело азари, однако способна левитировать и телепортироваться на короткое расстояние, оправдывая прозвище, издавать истошный, пронзительный вопль, наносить мощные биотические удары, легко переживать шквал ответного огня и мгновенно убивать в рукопашной схватке.

• Хаск-харвестер (оперативное обозначение — «Сборщик») — летающий танк, предназначенный для сбора биомассы на атакованных планетах или перевозки пехоты. Вооружён двумя спаренными лучемётами. Представляет собой превращённого в хаска харвестера (сборщика кликсенов), драконообразную форму жизни, проживающую на Тучанке и Тарисе, возможно, ранее павшую жертвой цикла и в настоящий момент деградировавшую до животного состояния.

Неизвестно, применялись ли технологии хасков к саларианцам, ханарам, дреллам, волусам, кварианцам, элкорам. Известно, что Жнецы не тронули Парнак — родину ягов, по-видимому, сочтя ягов недостаточно развитыми. Также, возможно, ворка не должны были пасть жертвой цикла из-за их неразвитости. Расу хранителей также можно считать хасками более ранних рас, уничтоженных Жнецами, которые из-за непригодности в бою были определены для другой задачи — обслуживания Цитадели.

Инусаннон

Древняя технологически развитая раса, существовавшая около 125 тысяч лет до н. э. На руинах цивилизации инусаннон создали свою империю протеане. Судя по всему, была ведущей расой своего цикла. Уничтожены жнецами. Впоследствии протеане обнаружили останки цивилизации инусаннон и открыли для себя их технологии. В своё время инусаннон вели войну с расой Той’хан за планету Айнгана, что привело к загрязнению планеты нулевым элементом.

Следы пребывания инусаннон найдены на планете Илос ещё протеанами, которые построили там секретную базу.

Зейофы

Зейофы (англ. Zeioph) — вымершая раса, останки которой были найдены на планете Кленкори.

Кварианцы

Кварианцы (англ. Quarians) — раса космических кочевников, представители которой вынуждены носить скафандры, но, в отличие от волусов, это связано со слабой иммунной системой. На момент событий кварианцы более 300 лет живут только на своих кораблях — Мигрирующем Флоте — группе, насчитывающей почти 50000 кораблей. Жизнь в космосе сильно повлияла на их культурную, социальную и политическую организацию: по достижении зрелости каждый кварианец должен отправиться в Паломничество — временно покинуть флот и вернуться только тогда, когда найдёт что-нибудь ценное для флота; в имени кварианца всегда есть название корабля, к которому он приписан, причём перед названием корабля имеется приставка, обозначающая социальный статус: «нар» у не прошедших Паломничество («рождённый на корабле»), «вас» — у прошедших («служащий на корабле»). У кварианцев есть представительный орган власти (Конклав), но для принятия быстрых решений (например, во время войны) существует коллегия адмиралов, которая также рассматривает дела, связанные с самыми тяжкими по кварианским законам преступлениями, например, с изменой.

Комплекцией кварианцы похожи на людей, наиболее яркими отличиями являются трёхпалая конечность и необычной формы колено, о строении лица можно судить только по видному силуэту из шлема и двух снимков из самой игры — очертания более-менее сходны с человеческими, также в книге Дрю Карпишина «Восхождение» упоминается, что на месте ушей у кварианцев странные выпуклые наросты. По сюжету, если у вас был роман с Тали во второй части игры, то в третьей после миссии «Приоритет Раннох» она подарит вам свою фотографию лица без шлема. Основу белков у кварианцев составляют D-аминокислоты.

Неизвестно, существуют ли кварианцы-биотики, но образ жизни и потребности кварианского народа не способствуют развитию этого таланта. Мигрирующее сообщество воспроизводит солдат, разведчиков и инженеров, необходимых для ремонта и строительства кораблей, а также их защиты.

В Галактике многие предвзято относятся к кварианцам из-за их образа жизни, считая Мигрирующий Флот космическим паразитом. Тем не менее, кварианцы — признанные специалисты в добыче ресурсов и компьютерной технике.

В Mass Effect 3 кварианцы обнаруживают уязвимое место в обороне гетов и посылают весь свой флот на захват их родного мира Ранноха. В отчаянии геты добровольно отдались Жнецам ради «апгрейда» их систем. Шепард может встать на сторону кварианцев или гетов, а при высоком значени положительной или отрицательной репутации спасти обе расы от уничтожения и повести их на битву с Пожинателями.

Кроганы

Кроганы (англ. Krogan) — раса разумных рептилий, развитие которой шло в жёстких условиях родной планеты — Тучанки, благодаря чему кроганы прекрасно приспособлены к выживанию в самых неблагоприятных условиях: многие жизненно-важные органы дублированы, тело покрыто прочной кожей, на спине есть горб, несущий запас питательных веществ. В иерархии кроганов считается, чем больше горб, тем более высокое положение занимает кроган, и тем он сильнее. Кроган ненамного выше человека, но гораздо массивнее, голова имеет приплюснутую форму.

Кроганы вышли в космос благодаря саларианцам, и именно благодаря их появлению армии Совета Цитадели удалось одержать победу в Рахнийских войнах. Кроганы, получившие возможность улететь с Тучанки, которая уже в то время переживала эпоху ядерной зимы (или, скорее, ядерного лета), стали активно колонизировать другие планеты с менее жёсткими условиями, благодаря чему их численность резко увеличилась. Из-за этого кроганы стали присваивать не только незаселённые планеты, что спровоцировало конфликт, названный Кроганскими восстаниями, в ходе которого был применён генофаг — биологическое оружие, созданное саларианцами для ограничения популяции кроганов. Генофаг препятствует быстрому размножению, поэтому численность кроганов невелика.

Кроганы ведут традиционный образ жизни: чтят клан, ритуальные услуги оказывает шаман, возглавляет род сильнейший и мудрейший глава, широко распространены воинские традиции, проявляющиеся в диалогах, которые кроганы тоже рассматривают как «битву на словах». Скорее всего, традиционный образ жизни установился после ядерной катастрофы и отката общественного развития от более сложных форм, сделавших возможным кроганское индустриальное общество.

В Mass Effect 3 кроганы соглашаются помочь защитить родной мир турианцев Палавен от Жнецов только при условии исцеления их расы от генофага. После этого глава клана Урднот потребует у Совета Цитадели право на заселение нескольких планет.

Левиафаны

Левиафан (англ. Leviathan) (настоящее название в игре не упоминается) — таким названием в «Mass Effect 3» называют древнейшую развитую органическую расу III Типа, которая много лет назад, развив в себе способность выходить в космос, подчиняла себе каждую найденную расу и в итоге доминировала над всеми органическими расами в Галактике. Будучи гордыми и надменными, Левиафаны считали себя вершиной эволюции, а подконтрольные им расы почитали их, как богов. Над каждой расой Левиафаны устанавливали мысленный контроль, благодаря чему помогали им развиваться. Однажды Левиафаны заметили, что когда какая-нибудь из этих рас создаёт искусственный разум, то рано или поздно в ней начинается конфликт между органиками и созданными ими синтетиками, который всегда заканчивается тем, что синтетики уничтожают органиков. Тогда они создали свой ИИ Катализатор, поручив ему защищать жизнь органиков и найти решение для урегулирования этих конфликтов. Однако, как Катализатор сам говорит Шепарду, «творение всегда будет бунтовать против своего творца». В данном случае Катализатору потребовалось время, чтобы изучить проблему, в процессе которого, он, как и любой ИИ, принял самостоятельное решение, посчитав, что лучшим в данном случае будет уничтожение каждой расы, где случается синтетико-органический конфликт, для того, чтобы более молодая раса смогла самостоятельно развиваться без технического вмешательства извне (очевидно, что Катализатор надеялся, что тогда какая-нибудь из последующих рас сможет избежать конфликта, придумав какую-нибудь замену ИИ, которая не приведёт к нему). В то же время Катализатор вынашивал план по синтезу органиков и синтетиков, однако тот был невозможен, потому что требовал от органиков определённых пока что невыполненных условий развития. Первыми под «решение» попали Левиафаны (как Катализатор говорит Шепарду, они оказались слишком самоуверенными, чтобы предвидеть его действия, а заодно понять, что сами являются частью синтетико-органического конфликта). Из их знаний и генов он создал первого Жнеца — «Предвестника», чью внешность во многом скопировал с Левиафанов. Но некоторые Левиафаны сумели уцелеть, спрятавшись по разным углам Галактики. Левиафан, встреченный в «Mass Effect 3», называет себя их детищем — видимо, их далёким потомком. За происходящим Левиафаны наблюдали через артефакты-«осколки» (возможно — окаменелая икра Левиафанов). Заодно с помощью этих артефактов Левиафаны во время каждого цикла овладевали органиками и заставляли их уничтожать все следы Левиафанов, благодаря чему Жнецы не могли их найти. Мешать Катализатору они не собирались, но действия Шепарда вывели на них Жнецов, и Левиафаны поняли, что деваться им некуда. Сами Левиафаны в финальной битве не участвуют, захватив вместо этого каких получилось Жнецов через «осколки».

Левиафаны говорят Шепарду, что знают о Горне и о том, что никому не удалось его построить. На происходящее они смотрят скептически и уверены, что и этот цикл постигнет неудача, говоря, что вновь выживут только они.

Внешне Левиафаны выглядят, как Жнецы (с учётом, что последние создавались по их образу и подобию), но значительно меньше их в размерах — не более двух-трёх сотен метров (хотя в некоторых источниках утверждается что есть жнецы достигающие 2 километра). Левиафаны покрыты панцирем, наподобие панциря ракообразных, и имеют шесть светящихся «глаз» (нечто аналогичное имеет и «Предвестник»). Родная среда Левиафанов неизвестна — те Левиафаны, что показаны в игре, прячутся глубоко под водой на планете покрытой сплошь океаном, но не поясняется, является ли водная среда для них родной или же они просто способны приспосабливаться к любым условиям. Левиафаны общаются без слов, используя некое подобие квантовомеханической связи — что-то вроде телепатии, благодаря которой они способны контролировать других существ (в том числе и Жнецов). Собственно, способность к одурманиванию Жнецы унаследовали от них — по сути, это сильно изменённые способности Левиафанов. Контролируемому Левиафаном существу, видимо, передаются некоторые ощущения Левиафана, подчинённые люди говорят о тьме и холоде, явно потому, что Левиафан сидит глубоко в море. Как Левиафаны перемещались в космосе, использовали ли биотику и могут ли они дышать вне воды — в игре не упоминается. Есть предположение, что на их родной планете существовала раса рабов, выполнявшая работу, на которую Левиафаны были физически неспособны.

Люди

Одна из самых молодых рас в галактическом обществе — первый контакт с другой расой (с турианцами) состоялся в 2157 году и из-за необдуманных действий обеих сторон вылился в военный конфликт, названный Войной Первого Контакта (или «Инцидентом у Ретранслятора 314»). Технологии человечества сильно шагнули вперёд благодаря обнаружению протеанских руин на Марсе в 2148 году — именно благодаря найденным данным люди получили возможность использовать эффект массы и общегалактическую сеть ретрансляторов. К этому времени многие науки поднялись на новый уровень, например, в медицине генная инженерия стала обыденным делом. Благодаря космическим ресурсам развилась промышленность, улучшилась экологическая ситуация на Земле — отчасти из-за прекращения роста населения на отметке в 11 миллиардов.

Несмотря на свою «молодость», человечество стало весомой политической силой — в зависимости от действий игрока в Mass Effect оно либо получит место в Совете Цитадели, либо возглавит галактическое правительство. Внезапное появление на галактической арене «из ниоткуда», без чьей-либо внешней помощи и под грохот орудий, способность во втором же бою разгромить лучшие вооружённые силы Совета, стремление к экспансии, амбиции, находчивость и гибкость чуть ли не пугают многие другие расы, вызывая натянутость отношений.

Преторианцы

Преторианцы — раса, служащая жнецам. Гибрид органики и кибернетики. Как и ханары, для передвижения Преторианцы используют левитационную технологию. Своими очертаниями преторианец похож на медузу.

Преторианец является сильной боевой единицей: все уязвимые части покрыты бронёй, в верхней части тела имеется лучевое оружие, а после смерти труп разлагается с выделением токсичного газа.

Скорее всего, Преторианцев имеет смысл относить к хаскам, однако Кодекс классифицирует их как отдельную расу. Возможно, это один из первых опытов Катализатора осуществить синтез органиков и синтетиков, который провалился.

Протеане

Протеане (англ. Protheans) — одна из вымерших рас, следы существования которой встречаются по всей галактике. Благодаря исследованиям было выяснено, что технология протеан опережала существующие, но в её основе также лежал эффект массы. Многие расы вышли в космос или создали сверхсветовой двигатель, обнаружив какой-нибудь образец протеанской технологии. Принято считать, что Цитадель и ретрансляторы построены протеанами, в действительности протеане лишь перед самым уничтожением освоили технологию ретрансляции, построив всего одну пару первичных ретрансляторов, работающих только в одну сторону (Илос [Ил] → Цитадель).

Протеане были уничтожены Жнецами примерно 50.000 лет назад. К своему ужасу протеане поняли, что Цитадель, которую и они, и все сообщества до них сделали своей столицей, — огромный ретранслятор, позволяющий Жнецам за секунды вернуться из межгалактической пустоты и захватить «столицу Галактики». Уничтожение протеан проходило не одномоментно, а в течение нескольких столетий; корабли Жнецов методично уничтожали всех представителей расы, планета за планетой. Однако, протеане всё-таки смогли сохранить одну из своих планет — Илос, уничтожив всю информацию о ней в своих архивах. Для экономии ресурсов большая часть населения планеты погружена в анабиоз, а управление взял на себя виртуальный интеллект протеан. Со временем из-за острой нехватки ресурсов он начал отключать жизнеобеспечение части анабиозных камер, выбирая для сохранения наиболее важных представителей вида. Ко времени ухода Жнецов ресурсы Илоса смогли поддерживать жизнеобеспечение камер только нескольких десятков протеанских учёных. После пробуждения протеане осознали, что их раса обречена, но они поклялись любым способом предотвратить следующее вторжение Жнецов в Галактику и саботировали Цитадель, оставив всё необходимое для остановки основного плана Жнецов.

Найденный на Иден Прайм в Mass Effect 3 последний представитель протеан Явик проливает свет на более мрачные аспекты Протеанской Империи. Протеане были безжалостными империалистами, покорившими все встреченные ими развитые расы и «поднявшими» до своего уровня многие неразвитые; всем им был предложен выбор между жизнью в карантине и культурной ассимиляцией. Хотя со временем все расы стали называть себя протеанами, в протеанском обществе расовые различия были закреплены коллективным правом и каждая раса могла бросить вызов истинным протеанам на право управлять Империей.

Благодаря своей монолитности военнополитическая система позволила Империи на протяжении трёх веков вести безнадёжную войну на истощение с непобедимым флотом Жнецов. Когда всё казалось потерянным, протеане свернули свою деятельность по ускорению развития других видов для их же блага и подготовили несколько проектов по возрождению Империи для следующей битвы со Жнецами. Один из проектов — подготовка миллионной армии, которую они заключили в криогенный стазис на Иден Прайме и которая должна была покорить расы следующего цикла и возглавить следующюю войну со Жнецами, однако штурм Жнецов повредил системы автоматического оживления, и один только Явик дожил до открытия объекта. Другой проект — Илос. Сведения о нём были утрачены ещё в начале войны при распаде коммуникаций между частями Империи. Третий — распространение по Галактике маяков с предупреждением о возвращении Жнецов, которые должны были подготовить новые виды к галактическому противостоянию.

Среди рас, переживших палеоконтакт с протеанами, известны люди, саларианцы, ханары, яги и азари. Ханары сохранили достаточно памяти для того, чтобы создать вокруг протеан религию; азари получили общераспространённые биотические способности, религиозные фигуры и работающую базу данных, но сокрыли её для использования в целях господства от Совета Цитадели; а людей протеане изучали с биологической станции на Марсе. Явик также говорил, что саларианская печень была деликатесом, но неизвестно, действительно ли это так или это лишь суровый протеанский юмор.

Одной из интересных особенностей протеан является так называемое , позволяющее им чувствовать память касаемого существа или предмета. Эта способность также позволяет передавать знания практически мгновенно. Именно на базе этого способа передачи данных и были построены маяки. К сожалению, ни одна другая раса не способна к подобному, что и осложнило расшифровку послания протеан о Жнецах, размещённого в различных частях Галактики. Лишь азари, рахни и ториане имеют схожие или компенсирующие способности, но они ограничены.

Ралой

Ралой — разумная птицеподобная раса родом с планеты Турвесс, вступившая в первый контакт с азари в 2184 году после запуска своего первого орбитального телескопа и обнаружения с его помощью крейсера азари «Азедес». О биологии этой расы практически ничего не известно кроме того, что, судя по внешним признакам, она произошла от птиц. По причине эпидемии птичьего гриппа среди представителей расы, во время приветственных церемоний они были вынуждены использовать скафандры во время контакта с представителями рас Цитадели.

В 2185 году Совет Цитадели формально принял новую расу в галактическое сообщество. Совет проспонсировал туристические шаттлы к Турвессу, нёсшие приветственные подарки и любопытных представителей рас Цитадели. Представители кроганов отличились демонстрацией жестокого вида спорта, приведшей к нескольким смертельным исходам, после чего были удалены с церемонии. После завершения церемонии ралойская делегация отправилась на Цитадель на трёхмесячные курсы по изучению галактических законов, истории, культур и биологии других рас, а также физики эффекта массы.

В 2186 году, во время вторжения Жнецов, делегация удалилась с Цитадели. Не имеющие ни желания, ни возможности ведения войны со Жнецами, ралой приняли решение изолировать себя на родной планете и уничтожить все спутники и свой телескоп на её орбите в надежде, что Жнецы сочтут обитателей Турвесса недостаточно развитыми для жатвы и пощадят их.

Рахни

Рахни (англ. Rachni) — ещё одна насекомоподобная раса, которая была открыта для галактического сообщества около 2000 лет назад (на момент событий). Из-за влияния жнецов начали войну с остальными расами, которая привела к практически полному уничтожению расы. Последняя королева (самка, способная откладывать яйца) была обнаружена на Новерии (в игре Mass Effect). Игрок может оставить её в живых и отпустить или уничтожить. В Mass Effect 2 представителей этой расы вы уже не встретите, однако, если игрок сохранил жизнь королеве рахни в Mass Effect, на Иллиуме он может столкнуться с азари, которая передаст вам сообщение от королевы рахни.

В Mass Effect 3 в зависимости от действий игрока, может присоединиться к уничтожению жнецов. Если вы убили королеву рахни в Mass Effect, в третьей части игры появляется новая «псевдокоролева» рахни, созданная жнецами, с которой можно заключить договор, но в конце концов она предаст игрока, что выльется в снижение военных ресурсов.

Среди рахни имеется разделение на несколько категорий: рахни-рабочий — небольшое существо, неприспособленное к бою, но действуют как камикадзе (взрываются, отравляя противника), рахни-солдат — крупный рахни, специализирующийся на сражении (разделяются на простых солдат и солдат-биотиков, которые сильнее и опаснее обычных солдат), и королева рахни. Несмотря на то, что рахни выглядят как представители классического насекомого роя, они знакомы с технологиями и способны создавать звёздные корабли. Инженеры-рахни в зависимости от действий игрока могут принять участие в создании Горна.

Рахни общаются с помощью «песен» — телепатической передачи мыслеобразов более высокого порядка, чем азари, и «цветов» — ими они передают эмоции. Их способности достаточны, чтобы использовать мёртвые тела для общения с жителями «низких миров», то есть путём речи. Разум рахни-солдат и рахни-рабочих формируются когнитивным влиянием рахни-королевы, если эту связь разорвать, разум не будет сформирован и единицы роя будут нападать на всё, что движется.

Саларианцы

Саларианцы (англ. Salarians) — вторая раса, входящая в Совет Цитадели. Государственный строй саларианцев похож на средневековый европейский — система отдельных территориальных владений, каждый из которых управляется главой семейного клана. Вместе владения объединены в Саларианский Союз под общим управлением Далатрессы.

Внешне саларианцы похожи на греев, но до присоединения человечества к галактическому обществу никогда не посещали Землю. По комплекции саларианцы уступают людям, голова кажется непропорционально большой для тела, на ней имеются два рогоподобных отростка.

Саларианцы обладают высоким метаболизмом, что позволяет им спать около одного часа в сутки, но сокращает срок жизни, который редко превышает 40 лет. Скорость всех процессов, в том числе и мыслительных, больше чем у других рас. Примечателен способ размножения — самка откладывает яйца, которые по предварительно заключённому договору оплодотворяет самец.

Той’хан

Древняя и высокотехнологичная раса. Примерно в 125 тысячелетии до н. э. воевала с расой инусаннон за право колонизации планеты Айнгана.

Турианцы

Турианцы (англ. Turians) — третья раса, вошедшая в Совет Цитадели около 1200 лет назад. Место в Совете получили благодаря помощи в подавлении Кроганских восстаний. До нападения армии «Властелина» на Цитадель турианцы имели самый большой флот в Галактике, который понёс серьёзные потери во время нападения. Управление в турианских системах осуществляется Турианской Иерархией.

Условия Палавена, родной планеты турианцев — в частности, слабое магнитное поле — привели к тому, что их кожный покров стал плотным и способным задерживать некоторые дозы радиации. Герой Альянса Джон Гриссом после визита на родину недавних врагов иронизировал: «Единственное, что на этой планете не серебряное — турианцы. Очевидно же, что они сделаны из стали». Интересной особенностью является то, что в отличие от большинства рас в основу белков у турианцев, как и у кварианцев, входят D-аминокислоты, что делает, например, человеческую пищу непригодной для турианца, несмотря на возможное внешнее сходство.

Биотические способности у турианцев крайне редки. Из турианцев-биотиков создаются специальные отряды «Кабала», действующие нелегально и скрытно. С одной стороны, это плохо сказывается на военной карьере турианцев, с другой — отношение турианцев к биотикам подозрительное из-за того, что биотиков часто вербовала внутренняя разведка, которая посылала их в обычные воинские части шпионить за сослуживцами, с третьей — это элитные войска, которые находятся в авангарде армейских операций.

Турианцам с детства прививают чувство личной ответственности; воинская честь, а также «чувство долга» присущи всем турианцам. Армия исключительно сильно связана с гражданским обществом: любой турианец либо служит, либо уже отслужил, либо готовится к службе.

Ханары

Ханары (англ. Hanar) — медузоподобная раса с планеты Кахье, поверхность которой на 90 % покрыта водой. Ханары являются водоплавающими и для передвижения вне воды вынуждены использовать специальные устройства, обеспечивающие левитацию. Ханары общаются с помощью биолюминесценции, поэтому для беседы с представителями других рас необходим электронный переводчик.

Культура ханаров довольно необычна — каждый ханар имеет два имени: духовное, которое знают только близкие, и телесное, под которым его знают остальные. Ханары предельно вежливы, например, во время разговора, говоря о себе, используют «он» или «этот». Ханары, собирающиеся общаться с представителями других рас, обычно проходят специальные курсы подготовки для общения с другими расами, так как могут близко к сердцу принять их слова.

На ускоренное социальное и технологическое развитие ханаров определяющее воздействие оказали протеане. Протеанский культ широко распространён среди ханаров даже спустя 50.000 лет после начала Цикла, и некоторые ханарские проповедники отважно несут культ Вдохновителей и за пределы Кахье, впрочем, без особого успеха.

Хранители

Хранители (англ. Keepers) — раса, обитающая только на Цитадели. Были открыты вместе со станцией, но о них крайне мало известно. Хранители управляются самой станцией и занимаются её обслуживанием, но центр управления до сих пор не найден. Изучение расы сильно осложнено тем, что хранители ни с кем не вступают в контакт, а попытки захватить представителя приводят в действие механизм самоуничтожения (они выпускают кислоты внутри себя). Также известно, что если уничтожить или увезти хранителя с Цитадели, то неизвестно откуда появится новый.

Хранители похожи на больших тлей, но четыре передние конечности по строению соответствуют рукам. Скорее всего, это модифицированные представители расы, уничтоженной Жнецами во время ранних циклов, так как их внешний вид соответствует законам эволюционной биологии, и они не могли быть полностью созданы Жнецами.

До вмешательства протеанских учёных были подконтрольны Жнецам (также как им были подконтрольны Коллекционеры), по сигналу которых в нужный момент активировали ретранслятор Цитадели, что ознаменовало новый цикл уничтожения.

Происхождение Хранителей неизвестно. По одной версии, они, предположительно, были созданы жнецами, как биороботизированное обслуживание Цитадели. По другой версии, по мнению протеанского ВИ «Страж» на Илосе, Хранители, возможно, являются первой порабощённой Жнецами расой для их нужд. Если Шепард в первом «Mass Effect» выполнил задание саларианца Шорбана в виде сканирования Хранителей, то в «Mass Effect 2» Шорбан пришлёт Шепарду сообщение, что он, изучив обломки «Властелина», предположил, что Хранители были созданы теми же, кто создал «Властелина». То есть, Хранителей мог создать Катализатор.

Элкоры

Элкоры (англ. Elcor) — раса, берущая своё начало с Декууны — планеты с высокой гравитацией. Элкоры массивны и плотно сложены, передвигаются на всех четырёх конечностях, поэтому передние конечности длиннее задних. Кожа элкоров обычно имеет серый цвет.

Свои эмоции элкоры выражают, используя феромоны, небольшие движения и негромкие звуки, поэтому при общении с представителями других рас элкоры часто объясняют свои эмоции словами.

Элкоры тщательно обдумывают принимаемые решения, поэтому и в политике являются консерваторами.

В бою элкоры носят огромные орудия на спине, которые управляются встроенным ВИ. По сути, элкоры в бою являются ходячими, однако малоподвижными, танками.

Яги

Яги (англ. Yahg) — раса, технологический уровень которой отстаёт от рас пространства Цитадели. Первый контакт с ягами состоялся в 2125 году, когда представители Совета высадились на их родной планете. Из-за культурных различий переговоры не увенчались успехом, а делегаты Совета были уничтожены. После гибели дипломатов Совет Цитадели запретил вступать в контакт с ягами во избежание инцидентов.

Яги представляют собой крупных гуманоидов с четырьмя парами глаз, мощными конечностями и широким туловищем.

Культура ягов основана на стайном менталитете, обычно группу возглавляет самый крупный и сильный самец.

В Mass Effect 3 один из аудиожурналов на базе ГОР на Сур’Кеше указывает, что саларианцы намеревались втайне снабдить ягов технологиями, которые позволили бы использовать их для расширения саларианской сферы влияния.

Явик, последний протеанин, упоминает, что яги были менее крупными 50 000 лет назад, возможно, намекая на вмешательство протеан в их развитие.

Серый Посредник на момент событий Mass Effect 1 и 2 — яг.

Основные локации

Во вселенной Mass Effect есть множество обитаемых планет и станций, перемещение между которыми возможно благодаря сети ретрансляторов.

Цитадель

Космическая станция колоссальных размеров, построенная Жнецами. Расположена в Туманности Змея. Центральное кольцо диаметром в 7,2 км и шириной 553 м окружёно пятью лучами, каждый из которых имеет длину 43,6 км и ширину около 5 км. В центральном кольце находится Президиум, в лучах — жилые сектора. Эти лучи могут быть свёрнуты из центра управления (например, во время обороны), но обычно они раскрыты. В развёрнутом состоянии станция имеет длину 44,7 км. Население составляет 13,2 миллиона. В Mass Effect мы узнаём, что она является огромным ретранслятором жнецов.

Президиум

Президиум является политическим и экономическим центром Галактики: именно в Президиуме находится Башня Президиума, в которой заседает Совет Цитадели. Башня Президиума — сооружение, состоящее из двух частей: основания, которое по сути является радиусом кольца, и перпендикулярной ему башни высотой чуть более километра, направленной в сторону Жилых Секторов (башня является капитанским мостиком цитадели, а в зале совета находится пульт управления цитадели). Также в президиуме находятся посольства многих рас, а также колоссальное количество банков.

В президиуме находится система космопортов, обеспечивающих грузовое и пассажирское сообщение. У рас, имеющих посольства, есть свои посадочные доки. Кроме этого Башня Президиума имеет аварийную систему эвакуации Совета.

В кольце Президиума находятся дорогие частные резиденции, а также большое количество таких же дорогих ресторанов, баров и клубов. В парке Президиума есть ретранслятор, который считается памятником, соединяющий Цитадель с Илосом — планетой, посещаемой при прохождении Mass Effect.

Жилые сектора

Дом для миллионов представителей различных рас. Именно здесь сосредоточена большая часть населения станции — жизнь в президиуме могут себе позволить далеко не все. В этой части станции наблюдается огромное разнообразие культур и верований. Жилые сектора являются одним из торговых центров пространства Цитадели — в них находится множество магазинов, в которых можно купить практически всё: от видеоигр до подержанных кораблей.

Около жилых секторов существует атмосфера, удерживаемая инерцией (ошибочно называется центробежной силой), которая не подходит для дыхания, поэтому все постройки герметичны.

Основание

Технический отсек станции, находящийся между жилыми секторами и кольцом Президиума, официально предназначенный для хранителей. Неофициально является своеобразными «трущобами» Цитадели.

Функции Цитадели

Нынешние обитатели Цитадели считают, что эта станция была создана протеанами, которые по неизвестным причинам исчезли 50 000 лет назад. Известно, что для них (также, как и для современных жильцов) она была политическим и экономическим центром. На самом деле Цитадель является ретранслятором, ведущим в межгалактическое пространство — обитель Жнецов. Активизация этой функции Цитадели позволит Жнецам войти в Млечный Путь и неожиданным ударом уничтожить руководство, а также захватить всю информацию, обладая которой они смогут планомерно и систематично уничтожить всю разумную жизнь.

Омега

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Космическая станция, являющаяся неофициальным центром систем Терминуса (Термина). Эта станция расположена далеко за пределами пространства Цитадели, а её размеры и форма делают её непохожей на любые другие станции в Галактике. В прошлом Омега была астероидом с богатыми залежами нулевого элемента, добыча которого была осложнена толщиной коры. Некоторое время назад произошло столкновение, которое раскололо астероид на несколько частей, что позволило начать добычу нулевого элемента. Это привлекло многие корпорации, а также преступников со всей Галактики. Теперь она стала домом для наёмников, работорговцев, убийц и преступников всех мастей. На станции есть и некриминальное население. Омега впервые упоминается в книге «Восхождение». Своим внешним видом станция напоминает медузу. Внешняя оболочка астероида осталась только в верхней части, вниз идёт множество надстроек. Внутренняя планировка довольно сложна, так как станция строилась без общепринятого плана. На Омеге нет единой системы управления — территории контролируются различными преступными группировками, самой влиятельной из которых является организация, управляемая Арией Т’Лоак.

В Mass Effect 3 Шепард встречает Арию на Цитадели, которая раскрывает, что Омега находится в руках «Цербера». Ария собирает армию головорезов с различных группировок, чтобы отбить станцию у Призрака.

Местное скопление

Звёздное скопление, в котором находится Солнечная система. В этой системе находится ретранслятор «Харон» — первый ретранслятор, которым воспользовались люди.

Тучанка

Родная планета кроганов. С точки зрения человека мало пригодна для жизни: до использования ядерного оружия имела агрессивную флору и фауну (имелись факторы, усиливающие естественный отбор), после — наступила эпоха ядерной зимы. Население планеты сравнительно невелико, так как оно не может быстро расти, основной причиной этого является генофаг.

Иллиум

Планета, находящаяся в секторе космоса, принадлежащего азари, однако находящаяся вне юрисдикции Совета. Находясь на границе пространства азари и систем Терминус, Иллиум имеет очень лояльное законодательство, в котором практически отсутствуют ограничения: свобода торговли оружием, наркотиками и даже рабами (хотя всё это находится под тотальным контролем). Это сделано для возможности конкурировать с нелегальным рынком, процветающим в системах Терминуса.

Новерия

Небольшая холодная планета без водоёмов, вряд ли пригодная для обитания по общепринятым меркам. Она находится во владении Новерианской корпорации развития, сдающей в аренду лаборатории для проведения исследований, которые невозможно провести в другом месте ввиду их опасности или противоречивости. Учитывая её уникальное местоположение, Новерия часто становится частью различных нелепых теорий заговора.

Ферос

Обитаемая планета в скоплении Беты Аттики. Две трети пригодной для жизни поверхности занимают руины разрушенного мегаполиса протеан. За те тысячелетия, что прошли с момента их исчезновения, руины неоднократно разграбили мародеры. Ферос считался малопригодной для колонизации планетой ввиду недостаточного количества суши для ведения сельского хозяйства. Единственные источники воды находились на полюсах, на которых были найдены пришедшие в упадок водопроводные системы протеан. Надёжность сооружений заброшенных городов вызывала сомнение, несмотря на то, что сохранились они хорошо для своего возраста. Нижние этажи были завалены горами мусора высотой несколько метров, в воздухе — повышенное содержание пыли. Перемещение по поверхности затрудняют кучи обломков, возвышающиеся на несколько десятков метров. Некоторые признаки позволяют сделать вывод, что температура на Феросе когда-то была намного ниже. У Фероса два крупных спутника, дальний называется Оркан, ближний — Вардет. В 2178 году корпорация «экзо-Гени» объявила о своём намерении организовать постоянную колонию на Феросе с целью изучения руин. Первопроходцы поселились в нескольких нетронутых небоскрёбах, используя уцелевшие водопроводные системы протеан и гидропонные сады, расположенные на крышах, для нужд населения.

Вермайр

Планета с буйной растительностью, идеальная для заселения формами жизни, основу которых составляет углерод. Обширные моря и благоприятная орбитальная позиция стали причиной образования широкой экваториальной полосы с тропическим климатом. К сожалению, неблагоприятная политическая ситуация в близлежащих системах Термина препятствует колонизации — высокая степень риска нападений пиратов и работорговцев не позволяет считать Вермайр благоприятным для заселения.

Поток Арктура

Первая система, куда попали люди, воспользовавшись ретранслятором «Харон», — это Арктур. В этой системе находится огромная космическая станция «Поток Арктура», вместилище земного правительства и парламента. Они контролируют земные колонии, в том числе те, что находятся далеко за пределами пространства Цитадели. При вторжении жнецов станция окажется разрушенной.

Иден Прайм

Эта живописная планета, на которой процветает сельское хозяйство, стала одной из первых колоний землян за пределами Солнечной системы. Биосфера Иден Прайм удивительно хорошо подходит для распространения земных форм жизни. Природное изобилие стало причиной притока большого количества иммигрантов и привело к значительным инвестициям со стороны Альянсы Систем и различных корпораций. В настоящее время Иден Прайм представляет собой идеальную модель устойчивого и организованного развития. Население проживает в аркологических сооружениях, которые эффективно используют пространство и возвышаются над тысячами километров зелёных полей и фруктовых садов. По сюжету Mass Effect во время раскопок археологи находят на Иден Прайм древний маяк протеан. Альянс Систем принимает решение отдать его Совету Цитадели, дабы улучшить с ним отношения. Для выполнения этой миссии Альянс посылает «Нормандию» под руководством капитана Андерсона. На борту также присутствует Шепард — возможный кандидат в ряды СПЕКТР, который находится под наблюдением Найлуса Крайка — СПЕКТРа, отправленного Советом для наблюдения за выполнением задания. Во время задания на колонию нападают геты и наносят ей тяжёлый удар. После атаки колония восстанавливается от разрушений. В Mass Effect 3 часть планеты находится под контролем «Цербера». Археологи «Цербера» ведут на планете раскопки протеанских артефактов и находят криокапсулу с протеанином. Во время прохождения миссии можно передать военные данные о «Цербере» повстанцам и таким образом получить военную силу.

Палавен

Когда турианцы были представлены галактическому сообществу, дипломат-азари поэтично описала их родную планету Палавен как «серебряный мир крепостей и пламени». Слабое магнитное поле Палавена плохо защищает его от солнца, и потому у большей части фауны планеты со временем образовались металлические панцири, укрывающие от солнечной радиации. Примечательна и фауна Палавена, прекращающая уязвимые метаболические процессы днём и восстанавливающая повреждённые клетки ночью. Заметные в городах турианцев крепости отражают военизированную структуру их общества. После вступления турианцев в галактическое сообщество их внутренние конфликты стали исключительно делами чести, в которых практически не страдали мирные жители. Турианские крепости не выстояли против Жнецов и не выдержали агрессивной бомбежки Палавена.

Тессия

Тессия, родная планета азари — крупнейший экономический центр Млечного Пути. Запасы нулевого элемента на этой планете так велики, что оказывают влияние на ценообразование по всей Галактике. Поскольку жизнь на Тессии развивалась в богатом нулевым элементом окружении, там сейчас проживают в основном биотически активные и НЭ-устойчивые виды. Доступ на планету строго контролируется, но полностью избавиться от контрабанды это не помогает. Вместо единого правительства на Тессии расположено несколько республик, и, хотя у каждой из них есть немалые вооружённые силы, планета отличается тем, что на ней долгое время не было ни внешних, ни внутренних войн. Азари известны своей развитой культурой и политикой, они отлично проявляют себя в дипломатии. Представители азари обладают немалым весом в политике Цитадели и всей Галактики. При этом именно разрозненная политическая структура их родной планеты сделала её жителей неподготовленными к идущей сейчас войне.

Илос

Во времена золотой эпохи Протеанской цивилизации Илос представлял собой покрытую зеленью планету, на которой повсюду возвышались башни и арки изумительных городов. Неизвестная сила опустошила Илос, превратив поверхность планеты в подобие ржавчины. В атмосфере обнаружено высокое количество кислорода. На тёмной стороне бушуют пожары, предположительно вызванные ударами молний. Это свидетельствует о том, что, возможно, все имевшие дыхательную систему существа вымерли. Илос известен лишь по описаниям в различных источниках. Несмотря на то, что упоминания об Илосе были найдены на различных протеанских руинах, непосредственное изучение планеты вряд ли осуществимо. Илос находится в районе систем Терминус, доступ к которым был возможен лишь с помощью легендарного мю-ретранслятора. Четыре тысячи лет назад мю-ретранслятор был отброшен далеко в космос в результате взрыва сверхновой. С того момента доступ на Илос и в скопление, в котором он находится, невозможен.

Периодически какой-либо университет пытается организовать экспедицию на Илос, используя обычный ССД. Эти планы никогда не воплощаются в жизнь — слишком велики расстояние и опасности. Перелёт может занят несколько десятков лет, не говоря о том, что придётся лететь через населённые враждебными существами системы Термина и неизведанные сектора.

На Илосе находится Канал-ретранслятор, который протеанские учёные использовали, чтобы попасть на Цитадель для изменения генетического кода Хранителей.

Горизонт

Планета с умеренным климатом и благоприятными условиями для зарождения жизни на углеродной основе. Атмосфера Горизонта состоит из азота и кислорода и поддерживается обильно растущими здесь фотосинтетическими растениями и бактериями. Хотя местная флора непригодна для человеческого питания, почва на Горизонте столь плодородна, что здесь прижились некоторые земные растения. Теперь колонистам приходится внимательно следить за экологическим балансом. Использование генетически созданных «семян-уничтожителей», из которых вырастают питательные, но не способные к размножению растения, является скорее правилом, чем исключением. Животный мир Горизонта поражает разнообразием, напоминая земную фауну кембрийского периода. Огромные летающие насекомые отлично чувствуют себя в более плотной атмосфере и при более низкой гравитации, чем на Земле, что позволяет им вырастать ещё больше. Микромир оказался довольно безопасен — перед посещением планеты вам придётся сделать только несколько простых прививок от наиболее заразных болезней, передающихся через почву.

Раннох

Планета, находящаяся в Вуали Персея. Родина кварианцев (позднее — гетов). Её название переводится с древнекварианского как «сад, окружённый стеной», хотя на сегодняшний день кварианцы называют Раннох просто «Домом». Любопытен тот факт, что на планете нет насекомых, поэтому опыляемые растения вступили в симбиоз с высокоразвитыми животными. Это можно рассматривать как фактор, сопутствующий ослаблению иммунной системы кварианцев, поскольку инфекции могли быть настолько же полезными, насколько и пагубными. Кварианцы, скорее всего, попросту к ним (инфекциям) приспособились.

На Раннохе и других кварианских планетах работают мобильные платформы гетов, продолжающие расчищать руины и загрязнения после Утренней войны в память о погибших лояльно настроенных кварианцах. Сами же геты «живут» на своих космических станциях, где они могут перерабатывать близлежащие астероиды. Для Ранноха геты являются подобием смотрителей, оберегающих планету.

По словам Легиона, Раннох суше Земли, а его звезда древнее Солнца.

Святилище

Святилище подтверждает правоту расхожей поговорки старых космонавтов: «От того, что планету называют садом, она приятнее не становится». Морозные ледяные бури постоянно возникают на полюсах и в зонах умеренного климата, благодаря чему для жизни пригодна лишь узкая полоса суши на экваторе. Здесь, на сухой, продуваемой сильными ветрами земле, сосредоточена не блещущая разнообразием флора Святилища. Появление жизни на суше ещё впереди, хотя в пелагических морях планеты встречаются довольно большие беспозвоночные. Местную горнодобывающую промышленность называют не иначе как «рубкой льда» во всех областях, кроме экватора. Это основной вид промышленности Святилища. Планета богата платиной и палладием. Также здесь добывают бор для пропитки полупроводников.

Терум

Терум — удалённая богатая индустриальная планета, принадлежащая Альянсу Систем. Большое количество залежей тяжёлых металлов стимулировало недавний промышленный рост на Земле. Наличие ископаемых остатков простых организмов, основу которых составлял кремний, свидетельствуете том, что Терум когда-то был более обитаем, чем сейчас. Вероятно, это объясняет факт наличия на поверхности планеты большого количества протеанских руин, основная часть которых разграблена горнодобывающими корпорациями.

Мигрирующий Флот

Огромное скопление кораблей Кварианцев, образовавшееся после вытеснения их Гетами. Сейчас во флоте около 50 000 кораблей, приставка «нар» означает место рождения. Прохождение всего флота через ретранслятор может занимать несколько дней. Во флотилии насчитывается множество разных классов кораблей. Флот несёт на себе всех обитателей кварианской расы (за исключением отправившихся в паломничество и изгнанников) и сейчас насчитывает около 17 миллионов жителей.

Прагия

Прагия покрыта джунглями, которые в последнее время растут с ужасающей скоростью из-за вызванных промышленностью мутаций. Это, вкупе с относительной отдалённостью и малонаселённостью, сделало планету прекрасной базой для наркоторговцев, контрабандистов оружия, пиратов, наёмников, террористов и разведчиков, не желающих афишировать свою деятельность. Длительное проживание на Прагии практически невозможно, поскольку мутировавшие (а порой и ядовитые) растения могут полностью поглотить новые колонии за несколько дней, не говоря уже о многолетней перспективе.

Сур`Кеш

Родина саларианцев похожа на земные джунгли — она изобилует жизнью, радует глаз, но довольно опасна и не слишком комфортна. На ранних стадиях развития общества у саларианцев были проблемы с загрязнением среды из-за их любви к технике. К счастью, были быстро приняты меры, позволившие Сур’Кешу сохранить многочисленное, но вовсе не чрезмерное население. Планета располагает большими запасами пресной воды, чем Земля, поэтому даже в больших городах не возникает сложностей с её получением. Сур’Кеш находится вдали от тёмной части космоса, поэтому вторжение Жнецов на него пока не началось. Тем не менее, правители сознают, что планета находится на пути врага. Поскольку их военная доктрина не допускает нанесений упреждающего удара, многие считают, что саларианское войско находится в невыгодном положении.

Земля

До вторжения жнецов население планеты составляло 11,4 миллиардов человек. На Земле всё ещё существуют отдельные государства, но они входят в союз Альянса Систем. Экологическая ситуация значительно улучшилась, так как земные ресурсы давно иссякли и теперь нужные ресурсы добываются в других планетах, принадлежавших людям, несмотря на это климат Земли значительно изменился и стал непредсказуемым после экологической катастрофы конца XXI века, в частности уровень моря поднялся на 2 метра, и есть повышенная вероятность возникновения катаклизмов. В некоторых странах всё ещё сохраняется низкий уровень жизни, в то время, как в более процветающих странах, с помощью генной инженерии, сумели избавиться от большинства болезней.

В 3 части игры Жнецы вторгаются на Землю. Шепард эвакуируется из Ванкувера для спасения Земли и Галактики. На Земле, в Лондоне, происходит последняя битва со Жнецами. От игрока зависят последствия, нанесённые жнецами при атаке. При лучшем раскладе жнецы нанесут значительный урон земной популяции, но после победы большинство людей и государства выживут, и человеческая цивилизация будет дальше существовать. При более плохом раскладе жнецы будут повержены, но успеют истребить всех жителей Земли, тем самым нанеся непоправимый урон человечеству, превратив их в малый вид, наподобие дреллов. При самом худшем раскладе человечество и остальные разумные виды будут поголовно истреблены жнецами.

Политические и военные организации

Совет Цитадели

Совет Цитадели (англ. Citadel Council) — верховный орган управления в галактике. Совет контролирует подавляющую часть обитаемых областей. В начале событий серии он состоит из представителей 3 рас: азари, саларианцев и турианцев. Дальнейшее его будущее в руках игрока (см. раздел Люди).

Совет Цитадели был создан задолго до выхода людей в космос азари и саларианцами, к которым позже присоединились турианцы.

Примечательно, что расы, имеющие посольство на Цитадели, считаются «ассоциированными членами Совета Цитадели».

Альянс Систем

Альянс систем (англ. Systems Alliance) — политическая организация людей, созданная почти сразу после обнаружения протеанских руин на Марсе. Его основная функция — защита человеческих колоний и станций, находящихся за пределами Солнечной системы. В Альянс входит весь военный галактический флот человечества, а также гарнизоны колоний. Земля всё ещё разделена на отдельные государства. Высший орган Альянса — парламент Систем. Он располагается на станции Арктур и будет уничтожен во время вторжения Пожинателей. Высшее военное командование располагается в Ванкувере.

«Цербер»

«Цербер» (англ. Cerberus) — про-человеческая организация, появившаяся сразу после войны первого контакта. Во главу угла ставит возвышение и процветание людей. Официально «Цербер» считается незаконной экстремистской организацией, но неофициально Альянс Систем периодически сотрудничает с ним. Для достижения своих целей «Цербер» не гнушается негуманных и противозаконных методов.

«Цербер» разделён на несколько изолированных проектов-ячеек, каждая из которых управляется оперативником, подчиняющимся лично «Призраку» — лидеру организации. Самой известной ячейкой является проект «Лазарь», созданный специально для восстановления Шепарда.

К моменту Mass Effect 3 «Цербер» располагает значительными наземными и космическими силами и способен вести открытые боевые действия против Альянса Систем и его союзников. Возглавляемый Призраком, он всячески противостоит создаваемому Шепардом военному союзу против Жнецов, параллельно ведя исследования в области управления Жнецами, намереваясь с их помощью обеспечить переход человечества на качественно новый уровень развития. Свои силы они комплектуют психически обработанными («интегрированными») бойцами, часто с щедрой долей кибернетики, основанной на технологиях Жнецов, что позволяет им пускать в ход пленников и обманутых беженцев.

СБЦ

СБЦ, или Служба Безопасности Цитадели (англ. C-Sec, Citadel Security) — организация, занимающаяся охраной правопорядка на Цитадели. Для наилучшего выполнения данных обязанностей СБЦ разделена на несколько подразделений: охрана должностных лиц, полиция, следственный отдел, отдел таможенного контроля, отдел информационной безопасности, военизированные группы специального реагирования и космические патрули.

СПЕКТР

СПЕКТР или СПЕциальный Корпус Тактической Разведки (англ. Spectre or SPECial Tactics and REconnaissance) — засекреченная организация, управляемая напрямую Советом Цитадели. Агенты организации обладают особыми полномочиями и для выполнения задания имеют право действовать в обход закона. Агентов обычно называют просто «спектры».

Известные спектры

Сарен Артериус — самый молодой турианский спектр, назначенный Советом. Статус спектра аннулирован в 2183 году после подтверждения сговорённости Сарена с гетами. Был убит Шепардом во время атаки на Цитадель (или же убивает себя сам).

Найлус Крайк — один из наиболее ярких турианских спектров. Убит Сареном Артериусом во время инцидента на Иден Прайм в 2183 году.

Йоднум Бау — спектр-саларианец, расследующий деятельность одурманенного ханара, намеревающегося уничтожить автоматическую оборону родины. В этом ему требуется помощь Шепарда в Mass Effect 3.

Тела Вазир — спектр-азари. Стала известна после открытия ей краж экономических отчётов из министерства финансов Совета Цитадели и после разрушения кольца работорговли саларианского города Аэгор на планете Насурн. Убита в 2185 году капитаном Шепардом после того, как выяснилось, что она — агент Серого Посредника.

Лонар Мэран (Маэран) стала известна в результате участия в неудачной попытке покушения на Лиру Спайт, Верховного Директора «Сонакс Индастриз» на Гавруге (появилась в новостях Цербера 23 декабря 2010 года в англоязычном варианте, выпуск на русском языке не найден).

Дэвид Андерсон во время событий Mass Effect: Открытие, по инициативе командования Альянса Систем и посла Гойл, был предложен Совету Цитадели как возможный первый человек-спектр. Для демонстрации навыков и проверки Дэвид, вместе со спектром-турианцем Сареном Артериусом, был отправлен на задание по поимке организаторов бойни — доктора Шу Чианя и батарианца Эдана Хад’даха. Сарен, движимый своей ненавистью к людям и корыстным интересом к исследованиям доктора и найденному Хад’дахом артефакту, подставил Дэвида, устроив бойню и убив основных фигурантов дела. В своём отчёте о задании перед Советом Сарен взвалил вину за обилие жертв среди мирного населения и гибель основных целей на Дэвида Андерсона, своего «напарника». С тех пор прошлое Андерсона как спектра — непопулярная тема в Совете Цитадели.

Шепард — первый человек, официально произведённый в спектры (2183 год). Статус спектра аннулирован после гибели Шепарда в бою в том же году (может быть восстановлен в 2185 году, после возрождения Шепарда в результате проекта «Лазарь», и точно будет восстановлен/подтверждён в начале третьей части трилогии).

Кайден Аленко/Эшли Уильямс — выживший на Вермаире продолжает служить Альянсу, и в конечном итоге становится спектром в 2186 году по личному приглашению советника Удины.

К тому же Гаррус Вакариан в первой части игры сообщает Шепарду о том, что он собирается подать свою кандидатуру в спектры, в чём Шепард может его поддержать либо не поддержать, что, впрочем не имеет особой важности, так как после смерти капитана Гаррус в любом случае становится вигилантом.

Также на Цитадели пользуется успехом боевик с элементами юмора про Бласто — вымышленного ханара-спектра.

Юстицары

Юстицары — класс фактически неприкасаемых азари, вершащих правосудие внесудебными методами и действующих почти исключительно на территории своей расы. Лишь за последнее десятилетие юстицары ликвидировали на территории азари несколько десятков криминальных сообществ, управляемых как их сородичами, так и представителями других рас. При возможности они способны действовать аккуратно, а при необходимости — жестко. Преданные своему делу юстицары, в которых Орден развивает силу, биотические способности, находчивость, аскетизм и беспощадность, в представлениях азари окружены ореолом романтики и страха.

Юстицары, как правило, действуют поодиночке, но, благодаря огромному объёму информации, к которой у них есть доступ, очень эффективно. Любая азари, вступившая в ряды юстицаров, уже имеет опыт разведывательной работы, расследования преступлений и ведения боевых действий, исчисляемый сотнями лет. Опыт юстицаров обычно даже превосходит опыт Спектров.

Юстицары предпочитают независимость, они не только редко нуждаются в помощи, но и резко отказываются от неё — с таким опытом и умениями, как у них, обычно соседствует немалое самомнение. Из-за конфликтов, вызванных таким самомнением, Орден юстицаров решил разработать так называемые Клятвы причастности. В этих клятвах говорится о защите невинных, о наказании виновных и защите законов и норм общества азари. Предназначение Клятв в том, чтобы юстицары действовали в согласии с существующей властью азари, а не желали перекроить общество в угоду себе. Тем не менее, возможность устранения юстицарами государственного переворота беспокоит властную верхушку азари, и более того — вынуждает её предпринимать определенные меры. Из всех клятв наименьшей популярностью пользуется Третья Клятва причастности. Эта клятва, требующая от юстицаров чтить существующую власть даже выше собственного кодекса, применяется в тех случаях, когда от не признающих компромиссов юстицаров требуется определенная гибкость мышления.

Хронология событий

Хронология событий в вымышленном мире. В качестве системы летоисчисления используется григорианский календарь.

Давние события

• Около 1 000 000 000 лет до н. э. — Левиафаны правят всеми разумными расами. Создание Катализатора и появление первого жнеца.
• Около 48 000 лет до н. э. — уничтожение цивилизации протеан жнецами.
• Около 580 лет до н. э. — азари обнаруживают Цитадель.
• Около 500 лет до н. э. — создание Совета Цитадели азари и саларианцами.
• I—II век — Рахнийские войны.
• II—X век — Кроганские восстания, применение генофага.
• Конец XIX века — восстание гетов, вынужденное бегство кварианцев из родных систем.

Новейшие события

• 2069 год — основана первая колония землян на Луне (база Армстронг в кратере Шелтона).
• 2103 год — основана первая колония землян на Марсе (город Лоуэлл в каньоне Эос).
• 2142 год — начато строительство станции за пределами орбиты Сатурна («Гагарин» или «Нулевой скачок»).
• 2148 год — геологи-разведчики находят протеанские руины на Марсе.
• 2149 год — человечеством создаётся Альянс Систем, начинается активная колонизация незаселённых территорий.
• 2151 год — в результате неосторожного обращения с грузом в Международном космопорте Сингапура происходит выброс пылеобразного нулевого элемента. В том же году Альянс Систем начинает строительство космической станции «Арктур».
• 2152 год — почти 30 % детей, рождённых в Сингапуре после выброса нулевого элемента, страдают раковыми заболеваниями. В том же году Альянс Систем начинает заселение первой колонии, которая расположена за пределами Солнечной системы, на планете Деметра.
• 2154 год, 11 апреля — рождается капитан Шепард.
• 2155 год — Альянс Систем заселяет завершенные секции «Арктур» и учреждает там свою штаб-квартиру.
• 2157 год — «Война Первого Контакта» — военный конфликт между людьми и турианцами.
• 2158 год — человечество осознаёт потенциал биотических способностей. Предпринимаются попытки отследить утечку нулевого элемента (не более 10 % детей, подвергнувшихся воздействию нулевого элемента, демонстрируют биотические способности различного уровня).
• 2160 год — сформирован парламент Альянса Систем.
• 2165 год — человечество открывает посольство на Цитадели.
• 2170 год — батарианские работорговцы осуществляют нападение на планету Мендуар, колонию Альянса Систем.
• 2176 год — «Скиллианский блиц» — атака террористов и наёмников на колонию Альянса Систем Элизиум, в Скиллианском пределе.
• 2177 год — «молотильщики» уничтожают колонию Альянса Систем на Акузе.
• 2178 год — в ответ на «Скиллианский блиц» Альянс Систем уничтожает базы террористов на планете Торфан.
• 2183 год — события Mass Effect. Атака армии «Властелина» на Цитадель. Шепард становится первым человеком СПЕКТРом. Смерть Сарена Артериуса.
• 2183—2185 год — массовые похищения людей Коллекционерами. Создание проекта «Лазарь». События Mass Effect 2. Шепард собирает команду и атакует базу Коллекционеров. Шепард победил Коллекционеров и порвал связи с Призраком.
• 2186 год — события Mass Effect 3. Полномасштабное вторжение Жнецов. Шепард отправляется собирать войска. Во время завершения атаки на Землю Шепард погибает, при попытке контролировать жнецов или попытке скрестить генокод синтетиков и органиков, а если боеготовность союзников высока то выживает при уничтожении жнецов.

Отзывы и критика

На портале GAMEPRO был проведён сравнительный анализ научно-фантастической базы вселенной Mass Effect, и были сделаны следующие выводы:

• Жнецы периодически уничтожают разумную жизнь в галактике, руководствуясь либо рациональной причиной, либо заложенным при создании алгоритмом. Возможно, они хотят внести поправку, улучшение, но не находят способа сделать такое обновление и поэтому решают всех уничтожить. Возможно стирают индивидуальную реальность одного человека - это сравнимо с уничтожением планеты. .
• Профессор Гарольд Геллер назвал число рас «достоверным» и «реалистичным».
• Современная теория считает, что перемещение со скоростью большей скорости света невозможно (разве что — Телепортация), но в игре используется некая фантастическая технология (Эффект массы), поэтому судить о правдоподобности нельзя.
• Мгновенная связь с помощью квантовой пары возможна, благодаря слабым квантовым измерениям.
• То, что в серии называется голограммой, таковой не является, но и такое устройство вполне возможно создать.
• Высокая приспособленность кроганов вполне правдоподобна, дублирующие системы органов — не совсем.

Отрывок, характеризующий Вселенная Mass Effect

– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»