Вселенная Warcraft

Warcraft
Жанры	RTS, MMORPG
Разработчики	Blizzard Entertainment
Платформа	DOS, Windows, Macintosh
Первая игра	Warcraft: Orcs and Humans / 1994 год
Последняя игра	World of Warcraft: Legion / 2016 год

Вселенная Warcraft — вселенная, изначально придуманная для компьютерных игр из серии Warcraft. Позже она также получила своё развитие в настольных играх, коллекционной карточной игре, книгах, комиксах, фильмах, различной маркетинговой продукции, такой как фигурки, футболки, коврики для мыши и т. п. На ежеквартальной основе выходит журнал World of Warcraft: The Magazine. Как и многие другие популярные вымышленные вселенные, вселенная Warcraft обогащается за счет неофициального творчества: комиксов, видеороликов, в том числе, полнометражным фильмом Tales of the Past в трёх частях, сделанным на движке World of Warcraft студентом Мартином Фалком.

Вселенная выдержана в стиле фэнтези с примесью стимпанка и азиатской культуры. Описывает миры Азерот (включает в себя 4 материка: Восточные королевства (родина людей), Калимдор (родину эльфов), Нордскол и Пандарию), Аргус (родину дренеев) и Дренор (родину орков). История вселенной Warcraft Universe описывает в основном противостояние между Альянсом и Ордой и их борьбу с Пылающим Легионом, Плетью, драконом Смертокрылом, Древними Богами и другими силами, угрожающими Азероту.

Игры из вселенной Warcraft

Даты релизов

1994-		- Warcraft: Orcs & Humans
1995-		- Warcraft II: Tides of Darkness
1996-		- Warcraft II: Beyond the Dark Portal
1997-
1998-
1999-		- Warcraft II: Battle.net Edition
2000-
2001-
2002-		- Warcraft III: Reign of Chaos
2003-		- Warcraft III: The Frozen Throne
2004-		- World of Warcraft
2005-
2006-
2007-		- World of Warcraft: The Burning Crusade
2008-		- World of Warcraft: Wrath of the Lich King
2009-
2010-		- World of Warcraft: Cataclysm
2011-
2012-		- World of Warcraft: Mists of Pandaria
2013-
2014-		- World of Warcraft: Warlords of Draenor
2015-
2016		- World of Warcraft: Legion

Компьютерные игры

Warcraft: Orcs and Humans

Warcraft: Orcs and Humans — стратегия в реальном времени, выпущенная компанией Blizzard Entertainment в 1994 году для DOS, а позже для Mac OS. Действие игры происходит в мире Азерот. События, воспроизведённые в игре, относятся к Первой Великой войне (или просто Великой войне) в мире Warcraft.

Warcraft II

Русскими фанатами были созданы карты в стиле Warcraft II: Tides of Darkness на движке Warcraft III.

Warcraft Adventures: Lord of the Clans

Приключенческая игра (англ. adventure) во вселенной Warcraft, отменённая как не соответствующая «высокому стандарту качества игр от Blizzard».

Warcraft III

Warcraft III: Reign of Chaos — стратегия в реальном времени, выпущенная в июле 2002 под Windows и Mac OS. Впервые в серии в игре используется трёхмерная графика, хотя и с ограниченными возможностями управления камерой. Одним из основных нововведений стали «герои» — уникальные юниты, накапливающие опыт, получающие новые навыки и использующие в бою артефакты.

В июле 2003 года вышло дополнение The Frozen Throne. Это дополнение можно считать «открытой» версией игры, в ней стало доступно создание карт, как похожих на стандартные, так и в корне отличающихся от них. В Warcraft III: Reign of Chaos также возможно было изменять карты, но со значительными ограничениями (пример: максимальный уровень героя равнялся 10).

World of Warcraft

World of Warcraft — массовая многопользовательская онлайн RPG, выпущенная Blizzard Entertainment в ноябре 2004 года для Windows и Macintosh. На данный момент для игры было выпущено шесть дополнений:

• Burning Crusade, вышедший в 2007 году. В игру были введены игровые расы Дренеев и Эльфов Крови со своими стартовыми зонами, добавлен мир Запределье — остатки планеты Дренор, родного мира орков, стали доступны игрокам летающие ездовые животные, увеличенный до 70-го лимит уровней и новая профессия — ювелирное дело.
• Wrath of the Lich King, вышедший 13 ноября 2008 года. На этот раз в игру добавили первый героический класс — рыцарь смерти, новый континент Нордскол, лимит уровней был поднят до 80-го, добавлена система достижений и новая профессия - начертание, появились PvP зоны с осадными орудиями.
• Cataclysm, вышедший 7 декабря 2010 года. В нём изменили первоначальный облик Азерота, добавили две новые игровые расы — воргены и гоблины, ввели новую вспомогательную профессию — археологию, расширили возможности летающих ездовых животных, а также подняли лимит уровней до 85.
• Mists of Pandaria, вышедший 25 сентября 2012 года. В нем добавлена новая раса пандаренов, доступных для обеих фракций, добавлен новый континент Пандария, появился новый класс монах, лимит уровней поднят до 90.
• Warlords of Draenor, вышедший 13 ноября 2014 года. Добавлен новый мир — Дренор из альтернативной реальности, лимит уровней поднят до 100.
• Legion, вышедший 30 августа 2016 года. В игру был введен новый класс — охотник на демонов, максимальный уровень игрока был увеличен до 110. Добавлены локации Расколотых островов. Также в игру были введены артефакты — оружие, уникальное для каждой классовой специализации.

Warcraft: Heroes of Azeroth

Warcraft: Heroes of Azeroth (WHoA; рус. warcraft — военное ремесло, heroes of Azeroth — герои Азерота) — компьютерная игра, анонсированная Blizzard Entertainment, издателем серии «Warcraft», 1 апреля 2007 года. Объявление и сопровождающая его страница-тизер были розыгрышем, затеянным для того, чтобы продолжить тему первоапрельских шуток.

Скриншоты и информация, предоставленные на странице-тизере WHoA, происходят от Warcraft III, игры, выпущенной несколько лет назад. Шутка имела цель позабавиться над многими игроками World of Warcraft, которые ничего не знают о стратегических корнях этой игры. Изображение коробок вымышленной игры соответствует четырём вариантам изображения коробок игры Warcraft III: Reign of Chaos, за исключением больших логотипов WHoA, размещённых поверх оригинальных логотипов. Аббревиатура игры, «WHoA» (рус. «ВоУ»), — это каламбур, обыгрывающий аббревиатуру «WoW» (рус. «ВОВ»), используемой для World of Warcraft: в американском сленге, слова wow и whoa оба значат «ого», «ничего себе».

2 апреля 2007 года Blizzard на своём сайте подтвердила, что Warcraft: Heroes of Azeroth была первоапрельской шуткой, наряду с Tinfoil Hat и Black Temple Attunement Chart, обозначив это сообщение иконками Blizzard и соответствующим цветом текста в своих форумах.

• [web.archive.org/web/20070406225809/blizzard.com/whoa/ Архивная версия страницы Warcraft: Heroes of Azeroth]  (англ.)

Настольные игры

• Warcraft: The Roleplaying Game — кампания для ролевой игры Dungeons & Dragons третьей редакции. Позднее вышло исправленное и дополненное издание World of Warcraft RPG.
• Warcraft: The Board Game — разработана компанией Fantasy Flight Games. Предназначена для компании от двух до четырёх игроков. Каждый игрок командует армией одной из рас. Условия победы и специфические правила описаны в сценариях, по которым происходит конкретная партия. Позднее к игре было выпущено дополнение Warcraft: The Board Game Expansion Set.
• World of Warcraft: The Board Game — выпущена компанией Fantasy Flight Games в 2005 году. Предназначена для компании от двух до шести игроков. В 2006 году вышло первое дополнение Shadow of War, а в 2007 году второе дополнение The Burning Crusade.
• World of Warcraft: The Adventure Game — разработана компанией Fantasy Flight Games. Предназначена для компании от двух до четырёх игроков. Каждый игрок представлен фигуркой и набором специализированных карт. Игроки выполняют задания, сражаются с монстрами и героями других игроков. К базовому комплекту игры можно докупать дополнения (World of Warcraft: The Adventure Character Pack Expansions).

Коллекционные карточные игры (Trading Card Games)

World of Warcraft Trading Card Game — коллекционная карточная игра, аналог Magic: The Gathering во вселенной Warcraft. Разрабатывается компанией Upper Deck Entertainment. Игра основана на модификации механики Vs. System, по правилам которой Upper Deck Entertainment также выпускает коллекционную карточную игру по вселенным Marvel Comics, DC Comics и хэллбоя.

Карты игры делятся на несколько типов: 1. Карта героя, которая представляет игрока и при «смерти» которой игрок выбывает. Каждый герой обладает своим классом, определёнными способностями и оружием, может призывать определённых союзников. 2. Карты оружия, брони и способностей героев. 3. Карты зон (англ. location), выступающие как карты ресурсов. 4. Карты союзников — персонажей, сражающихся на стороне героя. 5. Карты заданий, являющиеся картами ресурсов, но с определённым заданием, выполнив которое игрок получает определённую награду. 6. Карты добычи (англ. loot), скретч код на которых позволяет получить в компьютерной игре World of Warcraft уникальный внутриигровой предмет. Существует возможность игры как «каждый сам за себя», так и «команда на команду».

Выпущено несколько стартовых колод и соответствующих серий бустеров:

• World of Warcraft TCG: Heroes of Azeroth (выпущена 25 октября 2006)
• World of Warcraft TCG: Through the Dark Portal (выпущена 11 апреля 2007)
• World of Warcraft TCG: Fires of Outland (выпущена 22 августа 2007)
• World of Warcraft TCG: March of the Legion (выпущена 21 ноября 2007)
• World of Warcraft TCG: Servants of the Betrayer (выпущена 1 апреля 2008)
• World of Warcraft TCG: Hunt for Illidan (выпущена 1 июля 2008)
• World of Warcraft TCG: Drums of War (выпущена 28 октября 2008)
• World of Warcraft TCG: Blood of Gladiators (выпущена 24 марта 2009)
• World of Warcraft TCG: Fields of Honor (выпущена 30 июня 2009)
• World of Warcraft TCG: Scourgewar (выпущена 24 ноября 2009)

По отдельным правилам проводятся рейды для нескольких игроков:

• World of Warcraft TCG: Onyxia’s Lair (выпущен 6 декабря 2006)
• World of Warcraft TCG: Molten Core (выпущен 30 мая 2007)
• World of Warcraft TCG: Magtheridon’s Lair (выпущен 9 января 2008)

Недавно появилась информация, согласно которой Blizzard не будет продлевать сотрудничество с UDE, однако поддержка TCG будет осуществляться вне зависимости от этого силами другого, пока неизвестного издателя.

Книги

• Warcraft: Архив
  • Warcraft: Месть Орков — Автор: Ричард А. Кнаак (2001). В конце Второй войны маг Ронин отправляется в земли Кхаз Модана, где орки смогли взять под свой контроль красных драконов и направить их против других рас Азерота. В оригинальном переводе книга несет название — The Day of the Dragon (День Дракона).
  • Warcraft: Повелитель кланов — Автор: Кристи Голден (2001). Сюжет книги должен был стать основой одноимённой игры. Книга рассказывает о Тралле — орке, который, сбежав из рабства, впоследствии становится вождём Орды.
  • Warcraft: Of Blood and Honor — Автор: Крис Метзен, один из создателей вселенной Warcraft (2001). Главный герой книги — паладин Тирион Фордринг оказывается спасён орком, представителем расы, которую Тирион считает жестокой и порочной, что заставляет паладина поменять его взгляды на жизнь.
  • Warcraft: Последний Страж — Автор: Джефф Грабб (2001). Книга рассказывает о Медиве, величайшем маге ордена хранителей Тирисфаля, борющегося против Пылающего Легиона.
• Warcraft: Трилогия: Война Древних — Автор: Ричард А. Кнаак (2004—2006). Трилогия о первом вторжении Пылающего легиона в Азерот.
  • Источник Вечности
  • Душа Демона
  • Раскол
• Warcraft: Трилогия Солнечного Колодца — комикс в трех частях, нарисованный Чже Хван Кимом по сюжету писателя Ричарда А. Кнаака (2005—2006). Синий дракон Кэйлек по поручению лидера синих драконов Малигоса пытается найти солнечный источник (источник энергии эльфов Кель’Таласа), пропавший во время Третьей Войны.
• World of Warcraft: Круг ненависти — Автор: Кейт Р. А. ДеКандидо (2006). Участившиеся нападения на земли Дуротара говорят, что люди хотят возобновить войну с орками. Теперь Джайна и Тралл должны предотвратить беду прежде, чем старая ненависть вспыхнет с новой силой, иначе Калимдор погрузится в еще одну кровопролитную войну.
• World of Warcraft: Хроники Войны
  • World of Warcraft: Восхождение Орды — Автор: Кристи Голден (2006). Книга повествует о том, как Кил’джеден привел в движение череду событий, в результате которого дренеи были практически изничтожены, а кланы орков объединились в единую непобедимую и безжалостную силу разрушения.
  • World of Warcraft: Потоки Тьмы — Автор: Аарон С. Розенберг (2007). События книги разворачиваются в сюжетных линиях одноименной игры. Альянс и потоки тьмы Орды, которые вторглись в Азерот, вновь сражаются за Азерот.
  • World of Warcraft: По ту сторону Темного Портала — Авторы: Аарон С. Розенберг и Кристи Голден (2008). Орк-шаман Нер’Зул становится вождем Орды и открывает Темный Портал. Армия Альянса проникает в Дренор для уничтожения жестокой расы орков.
• World of Warcraft: Ночь Дракона — Автор: Ричард А. Кнаак (2008). В Грим Батоле вновь пробудилось зло. Супруг королевы драконов Алекстразы, Кориалстраз, вновь берется за спасение мира. Вместе с магом, по имени Ронин и Верисой Ветрокрылой он спукается в жуткие пещеры Грим Батола.
• World of Warcraft: Артас: Возвышение Короля-Лича — Автор: Кристи Голден (2009). Роман рассказывает о жизни Артаса Менетила, об отношениях с очаровательной волшебницей Джайной Праудмур и об ужасной судьбе молодого принца.
• World of Warcraft: Ярость Бури — Автор: Ричард А. Кнаак (2010). Главный герой книги ночной эльф друид — Малфурион Ярость Бури пытается распутать тайны Изумрудного Кошмара, ужасного уголка в Изумрудном Сне, который сводит существ с ума.
• World of Warcraft: Раскол: Прелюдия к Катаклизму — Автор: Кристи Голден (2010). Сюжет книги описывает события, происходящие перед Катаклизмом.
• World of Warcraft: Тралл: Сумерки Аспектов — Автор: Кристи Голден (2011). Изера — Аспект Зеленых драконов просит Тралла о помощи. Бывший вождь Орды, ныне шаман Служителей Земли пытается помочь четырем Аспектам и сделать их единым целым для борьбы с ужасным драконом — Хроматусом.
• World of Warcraft: Волчье сердце — Автор: Ричард А. Кнаак (2011). Сюжет разворачивается вокруг королевства расы воргенов — Гилнеасе и короле, по имени — Генн Седогрив.
• World of Warcraft: Джайна Праудмур: Приливы Войны — Автор: Кристи Голден (2012). Знаменитая волшебница Джайна Праудмур продолжает свои давние попытки наладить отношения между Ордой и Альянсом. Но нарастающие разногласия приближают две стороны к открытой войне, которая грозит уничтожить появившийся хрупкий союз.
• World of Warcraft: Вол'джин: Тени Орды — Автор: Майкл Стакпол (02.07.2013). 352 страницы. Вол’джин — храбрый темный охотник и лидер племени Темного Копья, благодаря своим хитрости и уму он стал верным союзником для бывшего Вождя Тралла. Но сейчас Тени Орды преследуют Вол’джина вплоть до затерянного континента Пандарии. Именно там будет испытана преданность вожака троллей, когда член его же фракции попытается его убить…

Фильм

В мае 2006 года, компания Legendary Pictures приобрела право на съёмку фильма по мотивам серии Warcraft, вместе с Blizzard. Обе компании планируют создать кинофильм, который не следовал бы одной из определённых сюжетных линий игр, но действие всё же происходило бы в том же самом фэнтезийном мире. По словам Пола Сэмса, бюджет фильма будет составлять более 100 миллионов долларов.

В июне 2007 года председатель Legendary Pictures Томас Талл объявил, что их киностудия тесно работает с дизайнерами и писателями Blizzard’а, чтобы адаптировать «World of Warcraft» на киноэкран.

За экранизацию игры хотел взяться скандально-известный немецкий режиссёр Уве Болл, известный своими провальными экранизациями компьютерных игр. Он сообщил об этом представителю компании Blizzard Полу Сэмсу. На что Пол ему ответил: «Мы не продадим права на фильм, а уж вам и подавно. Поскольку игра добилась огромного успеха, возможно, плохой фильм сильно уменьшит поток новых игроков».

В августе 2007 года на BlizzCon'е, было раскрыто, что фильм готовят к выпуску на 2009 год. Сюжет будет отображать точку зрения Альянса за год до начала сюжета «World of Warcraft». Был также подтверждён бюджет на 100 миллионов долларов, но не было названо ни имя режиссёра, ни имена актёров. Томас Талл сказал, что это будет фильм о войне, а не об отдельных приключениях.

В июле 2009 года стало известно, что режиссёрское кресло компания Legendary Pictures доверила Сэму Рэйми, известному по трилогии Человек-паук, классическим фильмам ужасов «Зловещие мертвецы». Кроме него, кинокомпания пригласила продюсера фильма «Тёмный рыцарь» Чарльза Ровена.

В планах Сэма Рэйми — контроль предпродакшна проекта Warcraft и его съемки сразу после окончания работы над четвёртой частью «Человека-паука». Создатели игры Blizzard Entertainment и кинокомпания Legendary Pictures займутся производством фильма, а студия Warner Brothers будет осуществлять дополнительное финансирование и дистрибуцию.

В 2010 году Сэм Рейми заявил, что Король-Лич будет отсутствовать в его фильме. По его словам, в фильме будет противостояние Орды и Альянса. Время действия фильма — примерно год до событий игры World of Warcraft. Режиссёр заявил, что главными героями фильма будут абсолютно новые, неизвестные персонажи. В фильме будет идти речь о любви главного героя и героини. Также стал известен слух, что Марк Хильдебрандт, возможно, будет сниматься в роли Вариана Ринна.

В 2013 году стало известно, что Сэм Рейми ушел из проекта, и режиссёром фильма стал Данкан Джонс. Съемки происходили с января по май 2014 года, а релиз состоялся 25 мая 2016 года, в России же релиз состоялся 26 мая .

Художественное содержание

Вселенная Warcraft включает множество миров, объединённых хаотической воронкой, которая носит название Круговерть Пустоты (Twisting Nether). Переход между мирами можно осуществить с помощью так называемых порталов. Описанная история вселенной охватывает более 10 тысячелетий.

Первой разумной расой, упоминаемой в официальной истории вселенной Warcraft, являются титаны — боги с железной кожей, которые начинают изменять миры и планеты, создавать на них условия для жизни. Они оберегают созданные ими миры от многочисленных демонических существ, стремящихся уничтожить жизнь во вселенной. Саргерас — гигант из литой бронзы — многие тысячи лет уничтожает демонических существ, однако разочаровывается в замыслах титанов. Он создаёт собственную армию — Пылающий Легион (англ. The Burning Legion), целью которой становится уничтожение физического мира.

Мир Азерот

Азерот (англ. Azeroth) представляет собой планету, напоминающую Землю. Большая часть описанных событий вселенной Warcraft происходит именно на ней.

Мир Азерота включает в себя четыре крупных континента: Калимдор (англ. Kalimdor), Восточные королевства (англ. The Eastern Kingdoms), Нордскол (англ. Northrend), Пандария (англ. Pandaria) и прилегающие к ним острова. Массив Восточных Королевств включает в себя два субконтинента — южный (на нем находятся государства Штормград и Каз Модан) и северный континент (Лордерон, Гилнеас, Кель’Талас). Помимо этих континентов, на Азероте также расположены три крупных острова: Кезан (земля гоблинов), Затерянные острова и Скитающийся остров, все они находятся между континентом Пандария и Водоворотом, однако Скитающийся остров не нанесён на карту мира, так как является гигантской черепахой по имени Шэнь-Цзынь Су, которая находится в постоянном движении по Великому морю. Между всеми четырьмя континентами находится Великое море, также Калимдор с востока омывает Сокрытое море, Восточное королевство с запада Зловещее море. В середине Великого моря находится бесконечный водоворот Маэльшторм, за которым расположен подводный город Назджатар (англ. Nazjatar), родина наг. В древности Азерот состоял только из одного континента с озером сверкающей энергии, позже названным Колодцем Вечности, в центре. Когда колодец взорвался в конце Войны Древних, этот континент раскололся, и мир принял существующий облик.

Азерот — родина эльфов крови (высших эльфов), ночных эльфов, дворфов, гномов, наг, людей, пандаренов, тауренов, троллей, гоблинов и драконов.

История Азерота

В древности на Азероте жили элементали, в один момент из великой тьмы явились Древние Боги с которыми они воевали, когда древние боги победили, главные элементали поклялись служить им. Армиями Древних Богов командовали самые сильные элементали — Рагнарос Владыка Огня (англ. Ragnaros the Firelord), Теразан Мать Камня (англ. Therazane the Stonemother), Ал’Акир Владыка Ветра (англ. Al’Akir the Windlord) и Нептулон Охотник Приливов (англ. Neptulon the Tidehunter).

После прихода армий Титанов (сами титаны не приходили в этот мир, а лишь следили за ним) и битвы с ними все четверо командиров армий Древних Богов были побеждены, а Титаны начали изменять ландшафт планеты и создавать разумных существ (в их числе врайкулов, дворфов и пр.). Они заключили договор с Великими Существами — драконами — об охране Азерота. Титаны наделили драконов уникальными способностями. Лидер титанов Аман'тул, брат Саргераса, выбрал бронзового дракона Ноздорму и сделал его защитником времени, рока и судьбы. Титанида Эонар избрала красного дракона Алекстразу и сделала её защитницей всех живых существ. Также Эонар избрала зелёного дракона Изеру, младшую сестру Алекстразы, для контроля человеческого безумия из её королевства Изумрудного Сна (англ. The Emerald Dream). Титан Норганнон избрал голубого дракона Малигоса для защиты магии. Титан Каз’горот избрал чёрного дракона Нелтариона для охраны земли.

После этого Титаны ушли, оставив драконов на защиту Азерота. Однако Древние Боги свели Нелтариона с ума своим шептанием, и он предал других драконов во время одной из битв Войны Древних. Позже Нелтарион стал известен под именем Смертокрыл Разрушитель.

За десять тысяч лет до Первой войны в Азероте существовал лишь один континент Калимдор. Его населяли тролли, первоначально принадлежавшие к одному племени Зандалар, которые начали строить свои империи. Самые крупные из них — империя Гурубаши и империя Амани. Общим врагом двух империй троллей была империя разумных насекомых Азж’Акир, позже под их давлением расколовшаяся на два города-государства Азжол-Неруб и Ан’Кираж.

Одно из племён троллей поселилось в джунглях вокруг Колодца Вечности, привлечённое потоками его энергии. Энергия Колодца изменила их, сделав сильными, мудрыми и фактически бессмертными. Племя стало называть себя «Калдорей», что в переводе с дарнасского означало «дети звезд». Они поклонялись богине Элуне и являлись предками ночных эльфов. Любопытство калдореев привело их к Кенарию, научившему племя любить и почитать природу, жить в гармонии с ней.

Ночные эльфы быстро стали притеснять троллей и в итоге, на территории, где в древности находился Колодец Вечности, развили свою огромную магическую империю.

Королева Ночных эльфов, Азшара, построила на берегах Колодца Вечности дворец, в котором жили приближенные к ней эльфы. Она называла их «калдорай» или «высокорожденные». Несмотря на то, что королева была любима всеми, ночные эльфы тайно презирали высокорожденных. Позже Азшара и высокорожденные стали изучать энергию Колодца. Они быстро поняли, что больше не нуждаются в примитивной друидической магии своих соплеменников. Не слушая советы Кенария, Азшара и её эльфы продолжили изучать энергию Колодца и экспериментировать с ней, превратившись в надменных и высокомерных существ.

Всплески энергии привлекли внимание Саргераса и Пылающего Легиона. Азшара и её сподвижники быстро пали жертвами Саргераса, находясь в экстазе от своей магии. Азшара разрешила Саргерасу войти в Азерот, а высокорожденные стали почитать его как бога. После всех приготовлений, Саргерас начал вторжение в Азерот. Армия под предводительством Маннорота и Архимонда сметала все на своем пути.

Двое братьев, Малфурион Ярость Бури, сторонник друидической магии, и Иллидан, один из высокорожденных, с помощью жрицы Тиранды разыскали Кенариуса и попросили его о помощи. Кенарий пробудил Высших существ, животных-полубогов: Аггамаган — гигантский вепрь, Тортолла — бог-черепаха, Малорн — Белый олень, Авиана — богиня-ворон, Ло’Гош — бог-волк и аспектов драконов. Во время битвы безумие охватило Нелтариона, и он предал своих братьев и сестёр. В это же время Азшара и сильнейшие из Высокорожденных пытались открыть портал для Саргераса.

Битва между Азшарой и Малфурионом повлекла за собой взрыв Колодца Вечности. На месте Колодца Вечности образовался вечный Водоворот (англ. Maelstrom). Азшара и её последователи были затянуты внутрь Водоворота и превратились в наг (возможно, попросив об этом Йогг-Сарона или Н’зота). На дне Водоворота они построили город Назджатар и стали восстанавливать свою силу, чтобы подняться на поверхность Азерота.

После войны эльфы разделились на две группы — ночных эльфов, приверженцев друидической магии, и высших эльфов, части бывших приближённых королевы Азшары, поддержавшей вторжение Пылающего Легиона. Позже высшие эльфы были изгнаны из земель ночных эльфов. Они поселились на севере Лордерона и создали своё собственное могущественное государство — Кель-Талас. Но здесь до сих пор была весьма влиятельна империя Амани, и вскоре две совершенно противоположные культуры сошлись в битвах, позднее названных Войнами Троллей. В конце Войн Троллей высшие эльфы объединились с людьми рода Арати, и после битвы троллей и эльфов получилось два народа и одно разрозненное государство.

Тем временем в мире Дренор эредар Кил'джеден заставил ранее мирных и даже дружелюбных орков пойти войной на Азерот. Эта война была задумана для того, чтобы ослабить защитников Азерота перед вторым вторжением Пылающего Легиона. Оркам удалось взять и уничтожить множество городов людей, в том числе Штормград. Выжившие люди отступили в северное королевство Лордерон. Лидеры семи наций людей объединились перед общим врагом. К альянсу также присоединились дворфы, гномы и высшие эльфы. Орда, в свою очередь, привлекла на свою сторону троллей и привела с Дренора огров. Однако в результате раскола в стане Орды орки и огры в Азероте были повержены и заключены в резервации.

С целью реванша лидеры Пылающего Легиона, используя заточённого на Ледяном Троне Короля Мёртвых, создали карательную Армию Плети и вторглись в пределы Лордерона. В то же время, часть оставшихся в Азероте орков объединилась под предводительством Тралла и отплыла в Калимдор. Там орки неожиданно нашли новых союзников в лице народа тауренов. После того, как принц Артас Менетил обнаружил меч Фростморн, он стал подданным Короля Мёртвых, после чего убил собственного отца. Лидер Легиона Тихондриус (Тикондрус в Warcraft) уговорил его присоединиться к ним и втянуть Кель’Талас и Лордерон в войну. Во главе Плети Артас уничтожил множество городов, включая Луносвет, осквернил Солнечный Колодец и уничтожил почти всех Высших Эльфов. Так началась Третья Война. Только объединившись, армии ночных эльфов, орков, троллей Чёрного Копья, тауренов, дворфов и людей смогли дать отпор Пылающему Легиону и уничтожить демона Архимонда. Позже, в результате заклятья, прочитанного Иллиданом, Король Мёртвых утратил контроль над частью нежити, которая под предводительством убитой Артасом эльфийки Сильваны Ветрокрылой отделилась от Плети и стала называться народом Отрёкшихся.

Запределье

Запределье (англ. Outland)  — это суровый мир, озарённый красноватым светом. До разрушения Запределье было очень похоже на Азерот. После разрушения оно было затянуто в Круговерть Пустоты (англ. Twisting Nether). У Запределья больше не было солнца, но была луна, находившаяся намного дальше, чем до разрушения этого мира. Орки назвали её «Бледной Госпожой». Вода может показаться грязной, но это не так: эта планета вполне способна поддерживать жизнь. Это родина орков и других рас — огров, дренорских гигантов, араккоа (птицелюдей), гроннов и убежище для дренеев — эредаров, бежавших от власти Саргераса из своего родного мира Аргус. Из Запределья армии орков вторгались в Азерот через разлом в ткани вселенной, называемый Тёмным порталом. Силы, вызванные открытием этого и других порталов, привели к тому, что мир развалился на несколько островов и обломков суши, которые дрейфуют независимо друг от друга. Эти обломки соединены цепями, вдоль которых различные существа перелетают или же перепрыгивают с обломка на обломок.

Ранее орки построили множество чёрных крепостей вокруг своей земли, и некоторые из них стоят до сих пор. Войска Пылающего Легиона разбили здесь свои лагеря и осквернили коммуны дренеев, разбросанные вокруг островов.

Раньше Запределье отличалось сравнительно тёплым климатом. Его поверхность практически полностью была покрыта прериями и лесами из деревьев, напоминавших гигантские грибы. Цвет неба менялся от оранжевого к красному. Орки, исповедовавшие шаманские культы, под влиянием шамана (позже ставшего чернокнижником) Гул’дана попали под влияние Пылающего Легиона и начали использовать чёрную магию, что привело к порче целого мира. Постепенно прерии исчезли, уступив место красным пустошам. Мир медленно умирал.

После разрушения Запределья мало кто остался в живых из числа дренеев, а остатки были в дальнейшем изуродованы орками Скверны (англ. Fel Orcs), возглавляемыми Владыкой Преисподней Магтеридоном (Магеридон в Warcraft), который окончательно покорил остатки мира. Вред, нанесенный Запределью, изменил реальность и время в нём.

Магтеридон правил Запредельем из Чёрного Храма с помощью своих преданных помощников, известных как Повелитель Боли и Госпожа Страданий. Из его стальной хватки мир был вырван лишь Иллиданом, эльфами крови и нагами.

Наиболее существенным обломком Запределья (наряду с остатками Пламенных гор) является до сих пор обитаемый полуостров Адского пламени, в настоящее время парящий в космосе и известный как Внешний Мир.

Мир Аргус

Аргус (англ. Argus) — родина эредаров (и, соответственно, дренеев). Аргусом правил триумвират могущественнейших магов-эредаров. Это были Кил'джеден (англ. Kil'jaeden), Архимонд (англ. Archimonde) и Велен (англ. Velen). Достоверно известно, что на планете были холодные горы Кааринос (англ. Kaarinos) и множество городов с одаренными магами, а самым священным из них была столица Мак-Ари (англ. Mac'Aree). Согласно легендам, это был город, устланный драгоценностями и испещрённый реками-каналами, сверкающими даже ночью.

Приблизительно 25 000 лет назад к этой могущественной расе эредаров явился падший титан Саргерас, который предложил им присоединиться к его Пылающему Легиону и стать повелителями множества миров. Архимонд и Кил’джеден были готовы сразу согласиться, но Велен сомневался в истинных намерениях чужака. Затем он получил видение, в котором увидел будущее эредаров, согласившихся стать частью Легиона — они превратятся в демонов. Велен попытался предупредить об этом своих братьев, но те были уже опьянены мечтами о власти, и Велен понял, что с этого момента потерял их. В отчаянии он попросил помощи у небес, и ему ответили Наару.

Наару являются врагами Легиона и сторонниками Света. Они втайне собирают все расы, противящиеся Саргерасу, чтобы однажды создать единую непобедимую Армию Света. Велен согласился присягнуть на верность Свету, если Наару помогут его народу. В назначенный час Велен собрал горстку единомышленников и едва успел бежать от сил Кил’джедена, который уже превратился в демона и считал Велена предателем своей расы.

Кил’джеден, Архимонд и все остальные оставшиеся эредары Аргуса стали частью Легиона. Что стало с этим миром после, неизвестно.

Мир Кареш

Кареш (англ. K'aresh) — мир с двумя солнцами и родина расы бесплотных эфириалов (англ. Ethereals), которая странствует по Нижнему Вихрю. Планета была завоевана армиями Владыки Пустоты Дименсиуса (англ. Void Lord Dimensius). Текущее состояние мира неизвестно.

Мир Зорот

Зорот (англ. Xoroth) — пылающая адская планета, принадлежащая Пылающему Легиону, а именно натрезимам (англ. Nathrezim), то есть Повелителям Ужаса (англ. Dread Lords). Правит там владыка Хел'нурат (англ. Hel'nurath). Зорот славится своими огненными демоническими лошадьми, которые используются в качестве транспорта.

Столичные города

• Дарнас (англ. Darnassus) — столица ночных эльфов, расположенная на острове около северо-западной оконечности Калимдора.
• Стальгорн (англ. Ironforge) — столица дворфов и гномов. Город построен в одной из гор заснеженной области Дун Морог.
• Оргриммар (англ. Orgrimmar) — столица орков, названная в честь Оргрима Молота Рока. Она расположена на дне глубокой извилистой расселины Дуротара.
• Штормград (англ. Stormwind) — столица людей, расположена в северной части Элвинского Леса.
• Громовой Утёс (англ. Thunder Bluff) — столица расы тауренов, расположенная в Мулгоре на нескольких столбчатых утёсах, соединённых подвесными мостами.
• Подгород (англ. Undercity) — столица Отрёкшихся, расположенная под разрушенной столицей Лордерона.
• Экзодар (англ. Exodar) — разбившийся космический корабль дренеев, ставший их столицей в Азероте.
• Луносвет (англ. Silvermoon) — столица эльфов крови, частично разрушенная Артасом во время Третьей войны.
• Шаттрат (англ. Shattrath) — столица расколотых земель Запределья, основанная беженцами-эредарами, впоследствии ей стали править Наару, а населять её стали беженцы из других миров (дренеи, жители Азерота и Запределья, отрекшиеся от Кель’таса эльфы крови и др.).
• Даларан (англ. Dalaran) — столица магов Кирин-Тора. До обновления Wrath of the Lich King Даларан располагался в Восточных Королевствах, но после обновления, по сюжету, маги Кирин-Тора задействовали всю свою силу, и теперь Даларан парит высоко над землями Нордскола.
• Гилнеас (англ. Gilneas City) — столица людского королевства Гилнеас. В дополнении Cataclysm — столица воргенов Гилнеаса.

Круговерть Пустоты и Потусторонье

Круговерть пустоты (англ. Twisting Nether) — астральный план между мирами, скопление хаотической магии. Круговерть пустоты стала убежищем для демонических существ, откуда они проникли в миры Титанов.

Наиболее точно следовало бы определить Круговерть как высшую грань бытия, где обитают могущественные существа. Круговерть не является синонимом космоса, поскольку есть сведения, что народы Азерота имели представление непосредственно о космосе. У гномов, например, были астролябии, они владели информацией о движении планет и звёзд, в том числе небесных тел за пределами Солнечной системы. Более того, у эльфов были телескопы для наблюдения за ночным небом. Пространство между звёздами и планетами называется «Великая потусторонняя тьма» (англ. The Great Dark Beyond), или просто «Потусторонье» (англ. The Beyond). С другой стороны, Круговерть называлась иногда Пустотой, адским местом вне пространства и времени, как их понимают смертные, царством демонов, о которых Гул’дан говорит как о «давно мёртвых».

Демоны Пылающего легиона

Известные расы демонов Нижнего Вихря:

• Эредар
• Натрезим
• Владыки Преисподней

См. также

• Расы Warcraft
• Классы (World of Warcraft)
• Организации Warcraft
• Волшебные предметы Warcraft

Литература

• William Sims Bainbridge. The Warcraft Civilization: Social Science in a Virtual World. — MIT Press, 2010. — 248 с. — ISBN 0262288370.

Ссылки

• IGN: [www.ign.com/articles/2007/03/16/top-25-pc-games-of-all-time?page=1 Top 25 PC Games of All Time] ([www.ign.com/articles/2007/03/16/top-25-pc-games-of-all-time?page=2 страница 2] и [www.ign.com/articles/2007/03/16/top-25-pc-games-of-all-time?page=3 3])

Официальные ресурсы

• [eu.blizzard.com/ru-ru/company/about/awards.html Награды, полученные играми серии WarCraft на официальном сайте Blizzard]  (рус.)
• [www.wow-europe.com/en/info/encyclopedia/index.xml Официальная энциклопедия вселенной Warcraft]  (англ.)
• [www.worldofwarcraft.com/info/story/chapter1.shtml Официальная история мира Warcraft]  (англ.)
• [eu.battle.net/wow/ru/game/the-story-of-warcraft/chapter1 Официальная история мира Warcraft]  (рус.)

Неофициальные ресурсы

• [wowpedia.org/Portal:Main WoWPedia] — энциклопедия Warcraft на Вики-технологии  (англ.)
• [rpwiki.ru World of Warcraft Roleplay Wiki] — энциклопедия Warcraft с RP информацией на Вики-технологии  (рус.)
• [www.sonsofthestorm.com/ Sons of the Storm] — сайт концепт-художника Blizzard Сэмвайса Дидье  (англ.)
• [www.shakes-and-fidget.com/ Shakes & Fidget] — комиксы «Приключения Шэйкса и Фиджета» (в русских версиях известны также как «Пикуль и Феофан») по World of Warcraft  (нем.)
• [zhadanov.com/misk/blogg/79-warcraft2-maps.html Warcraft 2 maps] — авторские карты к Warcraft 2  (рус.)

Отрывок, характеризующий Вселенная Warcraft

– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.