Всемирная боксёрская организация

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Всемирная боксёрская организация
(англ. World Boxing Organization)
Тип

некоммерческая организация

Год основания

1988 год

Расположение

Сан-Хуан, Пуэрто-Рико Пуэрто-Рико

Ключевые фигуры

Франциско Варценсел
(генеральный директор)

Сфера деятельности

профессиональная боксёрская организация

Слоган

достоинство, демократия, честность

Веб-сайт

[www.wboboxing.com/ www.wboboxing.com]

Всемирная боксёрская организация (ВБО) (англ. World Boxing Organization WBO) одна из четырёх важнейших организаций профессионального бокса. Главный офис находится в Сан-Хуане (Пуэрто-Рико).





История

Создана в конце 1980-х годов бизнесменами из Пуэрто-Рико и Доминиканской Республики. В 1990-х годах завоевала авторитет в Европе. Тем не менее, в США до середины 2000-х годов считалась второстепенной организацией[1].

В 2004 году WBO, получила признание от Всемирной боксёрской ассоциации (WBA), В 2006 году WBO получила признание от Всемирного боксёрского совета (WBC), и в 2007 году была признана международной боксёрской федерацией IBF.

Большую популярность WBO оказали Насим Хамед, Владимир Кличко, Мэнни Пакьяо, Хуан Мануэль Маркес, Оскар Де Ла Хойя и Нонито Донэр.

С 2007 года пояс WBO считается обязательным для статуса абсолютного чемпиона мира, наряду с WBA, WBC и IBF.

WBO так же как и WBA практикует награждение помимо обычного чемпиона, статусом суперчемпиона, но не распыляет количество чемпионов, как это делает WBA, а просто назначает максимально достойных и длительных чемпионов особым статусом.

Такими статусами обладают:

18 февраля 2004 года состоялся первый объединительный поединок, в котором победитель собрал все четыре пояса, и стал абсолютным чемпионом мира, хотя к тому моменту статус WBO ещё не имел такого авторитета. Объединительный бой прошел между чемпионом WBA, WBC, IBF The Ring, Бернардом Хопкинсом, и чемпионом WBO, Оскаром Де Ла Хойей. Этот поединок стал одним из первых после которого Победителя не лишила ни одна организация своего титула, за то что он владел параллельно поясом WBO.

Так же авторитет WBO прибавил объединительный поединок между чемпионом IBF Владимиром Кличко и чемпионом WBO Султаном Ибрагимовым.

В 2012 году в поединке, который получил награды «Бой года» и «Нокаут года» по версии журнала The Ring, разыгрывался особый пояс «чемпиона десятилетия», который завоевал Хуан Мануэль Маркес, нокаутировав Мэнни Пакьяо.

Интересные факты

В декабре 1999 года в бою за вакантный титул WBO в наилегчайшем весе произошёл анекдотический случай. За вакантный пояс должны были биться Хосе Лопес и Фернандо Монтиель. За несколько часов до боя Монтиель отказался от поединка. По счастливой случайности для организаторов шоу одним из зрителей, кушавшим свой пончик возле ринга, был другой боксёр Исидро Гарсиа. Он согласился заменить Монтиеля, позаимствовав у него капу и трусы. Гарсиа победил единогласным решением судей. Такой исход не прибавил популярности WBO[2].

Боксёрские организации

Главные боксёрские организации мирового уровня

Боксёрские организации мирового уровня второстепенной значимости

Прочие организации

См. также

Напишите отзыв о статье "Всемирная боксёрская организация"

Примечания

  1. [www.sport-express.ru/newspaper/2000-07-13/7_10/ ШКАЛИКОВ СТАЛ ОФИЦИАЛЬНЫМ ПРЕТЕНДЕНТОМ НА ПРЕСТИЖНЫЙ ТИТУЛ ПО ВЕРСИИ WBA]
  2. [www.boxrec.com/list_bouts.php?human_id=7725&cat=boxer Примечание к бою Лопес-Гарсиа] на сайте boxrec

Ссылки

  • [www.wbo-int.com/ Официальный веб-сайт Всемирной боксёрской организации]

Отрывок, характеризующий Всемирная боксёрская организация

Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.