Всемирная выставка (1925)
Междунаро́дная вы́ставка совреме́нных декорати́вных и промы́шленных иску́сств (фр. Exposition Internationale des Arts Décoratifs et Industriels Modernes), зачастую называемая Международная выставка декоративного искусства и художественной промышленности[1] — выставка, состоявшаяся в период с апреля по октябрь 1925 года в Париже, на которой были представлены работы из области современного декоративного искусства, архитектуры и дизайна многих стран мира. Выставка дала имя течению ар-деко (в результате сокращения слов Arts Décoratifs в названии выставки) в декоративном искусстве первой половины XX века. Участие в выставке СССР было одним из первых актов культурного обмена между СССР и Францией после установления дипломатических отношений между странами 28 октября 1924 года.
Павильон СССР
Советский павильон на выставке был сооружён из дерева по проекту архитектора К. С. Мельникова поблизости от Дома инвалидов и стал одним из самых популярных на выставке[2]. Павильон СССР являлся одним из первых осуществлённых новаторских произведений как в советской, так и в мировой архитектуре XX века[3]. В залах павильона были развёрнуты экспозиции народов СССР, Госторга и Госиздата[2]. Главным художником павильона СССР на выставке был А. М. Родченко. Для выставки Родченко оформил клуб рабочих СССР («изба-читальня») и обложку советского каталога. Рекламные плакаты А. Родченко были удостоены серебряной медали выставки. «Русский раздел» выставки возглавлял художник Д. П. Штеренберг.
В выставке приняли участие советские художники В. Г. Меллер (золотая медаль за оформление спектакля в театре «Березіль»), Ю. П. Анненков, Н. И. Альтман, А. А. Экстер, А. И. Кравченко (гран-при за графические работы[4]), А. В. Лентулов (диплом выставки за оформление спектакля «Демон»)[5], П. П. Кончаловский[6], А. Н. Бенуа, В. М. Голицын (золотая медаль по классу «Искусство и индустрия дерева» — за роспись деревянных изделий)[7], модельер Н. П. Ламанова (Гран-при «за костюм, основанный на народном творчестве»), кинорежиссёр С. М. Эйзенштейн (серебряная медаль за фильм «Стачка»). Золотую медаль международной выставки получили изделия вологодских кружевниц[8].
СССР выставлял свои экспонаты, среди которых демонстрировался проект саркофага для Мавзолея В. И. Ленина, спроектированный К. С. Мельниковым[3], также в Большом дворце.
Павильоны других государств
Павильон журнала «Эспри нуво» был построен по проекту Ле Корбюзье по времени несколько позднее советского. Павильон включал в себя жилую ячейку многоквартирного дома в натуральную величину — экспериментальную квартиру в двух уровнях. Советская печать считала, что Ле Корбюзье учёл в своём проекте успех павильона СССР. Сам Ле Корбюзье говорил, что советский павильон — это единственный павильон, на который стоит смотреть[3]. Помимо архитектуры павильона Ле Корбюзье представил на выставке «Проект города на 3 миллиона жителей» и «План Вуазен», ставшие позднее широко известными[2][3].
Крупные декоративные проекты на выставке осуществил французский скульптор и живописец Фернан Леже. Высокую оценку получили также выставочные павильоны туризма (архитектор Р. Малле-Стивенс), выставочный центр (О. Перре), вход со стороны площади Согласия (П. Пату), электрическая декорация фонтанов (Р. Лалик)[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Всемирная выставка (1925)"
Примечания
- ↑ Савельева, О. О. [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/MEN/ART/ART.HTM «Бывают странные сближенья…»] // Человек : журнал. — 2003. — № 4.
- ↑ 1 2 3 Хан-Магомедов, С. О. Константин Мельников. — М.: Архитектура-С, 2006. — C. 168.
- ↑ 1 2 3 4 5 Константин Степанович Мельников: Архитектура моей жизни. Творческая концепция. Творческая практика / Сост. А. Стригалёв и И. Коккинаки. — М.: Искусство, 1985. — 311 с.
- ↑ [www.kournikovagallery.ru/authors?id=55 Биография А. Кравченко].
- ↑ [www.penza.ru/culture/deyateli/lentulov Биография А. В. Лентулова].
- ↑ [www.pkonchalovsky.com/a_biography.html Биография П. Кончаловского] на сайте Фонда Кончаловского.
- ↑ [www.rcart.net/exhibitions/real/45/index.html Биография В. М. Голицына].
- ↑ [www.snejinka.ru/inform_history_company.php Историческая справка происхождения промысла].
Отрывок, характеризующий Всемирная выставка (1925)
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
