Всемирный дом справедливости

Всемирный дом справедливости (араб. بيت العدل الأعظ‎, Байт аль-Адль-и-Азам) — верховный духовный и административный орган Веры Бахаи. Впервые выбран 21 апреля 1963 года. В настоящее время состоит из 9 человек, хотя, согласно положениям Китаб-и-Агдас, членов может быть и больше. Бахаи считают Всемирный Дом Справедливости безошибочным органом, согласно словам самого Бахауллы: «Бог воистину вдохновит их на то, что Ему угодно…».

История

В Китаб-и-Агдас Бахаулла, формулируя те или иные законы, не всегда чётко оговаривает, имеется ли в виду Всемирный Дом Справедливости или Местный Дом Справедливости, при том что в Книге даётся повеление об учреждении обоих этих органов. Обычно Он говорит просто о Доме Справедливости, оставляя открытым для последующего уточнения вопрос об уровне или уровнях системы, к которым будет применяться каждое правило. Дополнительные упоминания о Всемирном Доме Справедливости содержатся также в «Скрижалях Бахауллы, явленных после Китаб-и-Агдас».

Абдул-Баха в своём Завещании детализировал устройство Административной Системы бахаи и разъяснил функции и методику выборов институтов различного уровня, в том числе и Всемирного Дома Справедливости. Именно в этом документе впервые употреблён термин «Всемирный Дом Справедливости», а также предписано создание «Домов Справедливости второго уровня», предтечами которых являются Национальные Духовные Собрания.

В 1951 г. Шоги Эффенди, Хранитель Веры Бахаи, назначил Международный Совет Бахаи (International Bahá'í Council) из девяти человек в преддверии избрания Всемирного Дома Справедливости. В 1961 г. этот орган стал выборным, в голосовании принимали участие все Национальные Духовные Собрания.

В 1963 г., по завершении очередного плана распространения Веры (названного «Десятилетним крестовым походом», Ten Year Crusade) и шесть лет спустя после смерти Шоги Эффенди, 56 Национальных Духовных Собраний приняли участие в выборах первого состава Всемирного Дома Справедливости. Это произошло в Хайфе, в доме Абдул-Баха, после чего результаты были оглашены в Лондоне, на Первом Всемирном Конгрессе последователей Веры Бахаи, в столетний юбилей провозглашения Бахауллой своей миссии в саду Ридван.

Процедура выборов

Всемирный Дом Справедливости избирается раз в пять лет в ходе трёхступенчатого тайного голосования. На первом этапе бахаи всего мира в своих избирательных округах ежегодно выбирают делегатов на Национальный Съезд бахаи. Делегаты на Съезде, проходящем раз в год, выбирают членов Национального Духовного Собрания. Раз в пять лет члены всех Национальных Духовных Собраний мира съезжаются на Всемирный Съезд, чтобы выбрать членов верховного органа — Всемирного Дома Справедливости.

Выборы бахаи проходят без выдвижения кандидатур и предвыборной агитации — бахаи считают эти практики бездуховными и «отвратительными даже по названию». Избиратель должен голосовать «за тех, поддержать кого его побуждают молитва и размышление».

Во Всемирный Дом Справедливости могут выбираться только мужчины-бахаи старше 21 года. Причина ограничения членства мужчинами не означает, что в Вере Бахаи есть дискриминация женщин. Почему именно Бахаулла счёл нужным ввести это ограничение, пока неизвестно, в Писаниях Веры говорится лишь, что впоследствии причина этого «станет очевидна, как солнце в полдень». Вот как комментировал этот вопрос Абдул-Баха:

Согласно установлениям Божьей Веры, женщины равны мужчинам во всех правах, за исключением членства во Всемирном Доме Справедливости, ибо в тексте Книги было сказано, что как глава, так и члены Дома Справедливости суть мужчины. Однако во всех прочих органах — в Комитете строительства Храма, в Комитете по обучению, в Духовном Собрании и в благотворительных и научных ассоциациях женщины обладают теми же правами, что и мужчины.

Всемирный Дом Справедливости объясняет:

Что касается статуса женщин, бахаи важно помнить, что ввиду категоричного утверждения Писаний бахаи о равенстве мужчин и женщин, исключение женщин из состава Всемирного Дома Справедливости не является свидетельством превосходства мужчин над женщинами. Следует также помнить, что женщины не исключаются из какого-либо иного международного института Веры. Их можно найти в рядах Десниц Дела Божьего. Они служат членами Международного Центра по обучению и в качестве Континентальных Советников. Также в Тексте нет ничего, что препятствовало бы женщинам участвовать в таких будущих международных органах, как Верховный Трибунал.

Задачи и функции

Сам Всемирный Дом Справедливости заявляет в своей конституции: «Факт создания, полномочия, обязанности и сфера деятельности Всемирного Дома Справедливости обязаны целиком и полностью богооткровенному Слову Бахауллы, которое, вместе с толкованиями и разъяснениями Абдул-Баха и Шоги Эффенди... служат для Всемирного Дома Справедливости непреложным руководством и являются его незыблемым основанием». [bahai-library.com/published.uhj/constitution.html]

Всемирный Дом Справедливости руководит ростом и развитием всей мировой общины бахаи. Вот некоторые из его обязанностей:

• Развитие личных и коллективных духовных качеств бахаи
• Сохранение оригиналов Священных Текстов бахаи
• Защита всемирной общины бахаи
• Сохранение и развитие мирового духовного и административного центра Веры Бахаи
• Поощрение роста и развития всемирной общины бахаи

Помимо этого, Бахаулла возложил на Всемирный Дом Справедливости обязанность продвигать позитивные ценности, способствовать процветанию человечества и установлению мира во всём мире, трудиться «для просвещения народов, развития стран, защиты человека и сохранения его чести». [reference.bahai.org/en/t/b/TB/tb-9.html?query=#pg125]"

Всемирный Дом Справедливости опирается на выборные управляющие органы национального и местного уровня — Национальные Духовные Собрания и Местные Духовные Собрания. Всемирный Дом Справедливости также создал ряд вспомогательных институтов с целью поддержки своей работы по всему миру, в частности, Континентальные Коллегии Советников и Международный Центр обучения

Юрисдикция

Всемирный Дом Справедливости также призван вести законотворческую работу, разъясняя вопросы, не упомянутые в Священных Текстах. Он имеет право отменять собственные решения, но не законы, явленные Бахауллой.

«... Всемирный Дом Справедливости должен принимать решения по предметам, которые непосредственно не явлены в Учении... их неотъемлемое и исключительное право — выносить вердикт и принимать окончательное решение по тем законам и предписаниям, что не были открыто явлены Бахауллой... Ни Хранитель Веры, ни какой-либо другой институт, помимо Международного Дома Справедливости, никогда не сможет узурпировать эту жизненно важную и фундаментальную власть или покуситься на это священное право».

В той же книге Шоги Эффенди упоминает некоторые вопросы, которые специально были оставлены на усмотрение Всемирного Дома Справедливости, чтобы он принимал по ним решения в постоянно меняющихся обстоятельствах.

«Без другого, не менее важного института — Всемирного Дома Справедливости,— эта Система, завещанная через Волю Абдул-Баха, оказалась бы парализованной, будучи не в состоянии заполнить те пробелы, которые намеренно оставил Автор Китаб-и-Агдас в своде Своих административных и законодательных предписаний».

Всемирный Дом Справедливости венчает собой пирамиду Административного Порядка Веры Бахаи, включающую «избираемую ветвь» (Духовные Собрания) и «назначаемую ветвь» (Десницы Дела Божиего и Институт Советников).

Месторасположение

Резиденция Всемирного Дома Справедливости расположена на склоне горы Кармель в г. Хайфа, Израиль. Месторасположение Всемирного Дома Справедливости было указано Бахауллой в его Скрижали горы Кармель.

Ссылки

• [media.bahai.org/subjects/people/institutions/uhj Фотографии членов Всемирного Дома Справедливости]
• [www.бахаи.kz/index.php/%D0%9F%D0%B8%D1%81%D1%8C%D0%BC%D0%B0_%D0%B8_%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D1%89%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F_%D0%92%D1%81%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%94%D0%BE%D0%BC%D0%B0_%D0%A1%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%BB%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8 Письма и обращения Всемирного Дома Справедливости]
• [www.бахаи.kz/index.php/%D0%92%D1%81%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D0%94%D0%BE%D0%BC_%D0%A1%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%BB%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8 Хроники деятельности Всемирного Дома Справедливости]
• [www.бахаи.kz/index.php/%D0%92%D1%8B%D0%B1%D0%BE%D1%80%D1%8B_%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D1%81%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%B0_%D0%92%D1%81%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%94%D0%BE%D0%BC%D0%B0_%D0%A1%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%BB%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8,_%D0%A0%D0%B8%D0%B7%D0%B2%D0%B0%D0%BD_1963_%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0 Выборы первого состава Всемирного Дома Справедливости]

Отрывок, характеризующий Всемирный дом справедливости

Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.