Всеобщая стачка 1926 года

Всеобщая стачка 1926 года — всеобщая забастовка, произошедшая в Великобритании в 1926 году и длившаяся десять дней, с 4 по 13 мая. Является крупнейшей в истории британского рабочего движения.

Стачка была инициирована всеобщим советом Конференции исполкомов профсоюзов и была неудачной попыткой заставить британское правительство предотвратить снижение заработной платы и ухудшение условий труда для 800000 угольщиков, которым объявили о начале локаута в промышленности с 1 мая, если требования предпринимателей-шахтовладельцев о снижении зарплаты и увеличении рабочего дня не будут приняты шахтёрами.

Забастовка, по некоторым оценкам, охватила более 5 миллионов человек (около 3 миллионов — в ночь на 4 мая), из которых порядка 1,7 миллиона рабочих, особенно работавшие в сфере транспорта, химической, металлургической, а впоследствии и машиностроительной промышленности, вышли на улицы. Правительство, однако, было готово к этому и привлекло добровольцев из среднего класса для поддержания основных сфер жизнедеятельности в стране. 11 мая Верховный суд Великобритании признал забастовку незаконной. После нескольких стычек рабочих с полицией профсоюзы 12 мая отменили стачку, фактически признав своё поражение, хотя отдельные бригады угольщиков продолжали бастовать до 30 ноября.

В советских источниках указывалось, что стачка вызвала массовое движение солидарности рабочих во всём мире.

Библиография

• Гурович П. В., Всеобщая стачка в Англии 1926 г., М., 1959;
• Мэррей Д., Всеобщая стачка 1926 г. в Англии, М., 1954.
• Arnot R. P., The general strike May 1926, L., 1926.
• Gildart, Keith. "The Women and Men of 1926: A Gender and Social History of the General Strike and Miners' Lockout in South Wales", Journal of British Studies, (July 2011) 50#3 pp 758–759.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/76311/%D0%92%D1%81%D0%B5%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B0%D1%8F Статья в БСЭ.]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/3726/%D0%92%D0%A1%D0%95%D0%9E%D0%91%D0%A9%D0%90%D0%AF Статья в СИЭ.]

Отрывок, характеризующий Всеобщая стачка 1926 года

В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».