Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства

Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства
Восточное крыло здания музея
Дата основания	1981
Местонахождение	Москва, Делегатская улица, д. 3
Посетителей в год	100 900 в год
Директор	Титова Елена Викторовна
Сайт	[vmdpni.ru/ vmdpni.ru]

К:Музеи, основанные в 1981 году

Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ) — единственный в России музей, объединивший в своём собрании произведения декоративно-прикладного искусства России — от народного искусства до произведений выдающихся художников прошлого и авторских работ последних десятилетий. Музей проводит экскурсии и мастер-классы.

История создания

Собрание сформировалось к 1999 году, когда произошло объединение двух коллекций: Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства, основанного в 1981 году, и Музея народного искусства им. С. Т. Морозова, в котором хранились коллекции созданного в 1885 году Кустарного музея и материалы, собранные Научно-исследовательским институтом художественной промышленности (НИИХП).

Музей обогатили и частные коллекции: собрание художественного металла, принесенное в дар его собирателем Г. А. Кубряковым, знаменитая коллекция русских, восточных и европейских тканей Н. Л. Шабельской (1845?—1904), подаренная музею гражданином Франции П. М. Толстым-Милославским, коллекции фарфора, собранные М. В. Мироновой и А. С. Менакером, а также Л. О. Утёсовым.

Музейные коллекции

По своей художественной значимости это объединённое собрание стои́т в ряду крупнейших музеев декоративно-прикладного искусства мира. Коллекции музея охватывают исторический период от XVI века до современности. Здесь представлен художественный металл (в том числе: ювелирные изделия ведущих российских фирм XIX — начала XX веков, редкое собрание самоваров и художественного литья), русские художественные лаки, фарфор и стекло Императорского и частных заводов, произведения ведущих современных мастеров декоративно-прикладного искусства. Наиболее ценные коллекции, не имеющие аналогов в других музеях — собрание произведений декоративно-прикладного искусства русского модерна (в том числе: произведения М. А. Врубеля, А. Я. Головина, С. В. Малютина, С. Т. Конёнкова, Н. А. Андреева и других), а также коллекция советского искусства 1920—1950-х годов, включая агитационный фарфор и ткани того же периода.

Музей насчитывает более 120 тысяч экспонатов. Коллекции музея хранятся по материалам: отдел дерева и кости, отдел металла с сектором драгоценных металлов, отдел керамики и фарфора, отдел стекла, отдел тканей, отдел изобразительных материалов, отдел лаковой миниатюры. Специализированная библиотека по декоративно-прикладному искусству имеет выделенный фонд редкой книги. Уникальные материалы хранятся в специальном архивном фонде.

• Russian Folk furniture (19th c., VMDPNI) by shakko 02.jpg

  Русская крестьянская мебель

• Russian folk dresses (VMDPNI) by shakko 01.jpg

  Национальные костюмы

• Russian Revival furniture (VMDPNI) by shakko 02.jpg

  Мебель из мастерских Абрамцево и Талашкино в неорусском стиле

• Volga and Mikula fireplace by Vrubel (1898-1900, VMDPNI) by shakko 01.jpg

  Михаил Врубель. Майоликовый камин (1898-1900)

• Dymkovo toys 01 (VMDPNI) by shakko.jpg

  Дымковская игрушка

• Industrial porcelain of Russia (VMDPNI) by shakko 007.jpg

  Советский фарфор

История здания

Территория в начале Божедомского переулка в Москве была пожалована Лукьяну Степановичу Стрешневу, отцу царицы Евдокии Стрешневой. После 1650 года, когда умер Лукьян Степанович, владение пришло в запустение и получило название Стрешнева огорода. Усадьбу в первой половине XVIII века начал отстраивать внук Р. М. Стрешнева, к которому перешла территория — Василий Иванович Стрешнев. Не имея прямых наследников, В. И. Стрешнев завещал дом младшему сыну своей сестры Марфы графу Ивану Андреевичу Остерману.

Иван Андреевич Остерман перестроил усадьбу в духе классицизма. К 1786 году все основные сооружения были обновлены и стали каменными. Главный дом-дворец превратился в трёхэтажный, двухэтажные флигели соединились с ним полукруглыми крытыми переходами, имевшими сквозные проезды на задний двор. Курдонёр (парадный двор) украсился двумя декоративными прудами. Трёхчастная планировочная структура усадьбы (главный дом — соединяющие переходы — флигель) сохранилась до настоящего времени. История не донесла до нас имя архитектора дворца, вероятно, он принадлежал школе М. Ф. Казакова.

Потом усадьба перешла к внуку сестры И. А. Остермана Анны — графу А. И. Остерману-Толстому, который, в нарушение условий наследования, продал её в 1834 году Святейшему Правительствующему Синоду.

Чтобы сохранить здание, «издавна привлекавшее к себе внимание московских жителей и сломка которого произвела бы неприятное впечатление», архитектор А. Ф. Щедрин предложил фасад дома не подвергать значительным переделкам и также сохранить флигели. Был учреждён Строительный комитет, при котором архитектор Е. Е. Еремеев в течение полутора лет исполнял обязанности наблюдающего архитектора. Разногласия Еремеева с Комитетом послужили причиной отстранения его от должности. В июне 1841 года его сменил старший архитектор Комиссии для строений в Москве И. Т. Таманский. Спустя два года тяжелая болезнь вынуждает Таманского прервать деятельность в Строительном комитете, и на должность наблюдающего архитектора в июне 1843 года пришёл академик Н. И. Козловский, который к осени 1844 года благополучно закончил все строительные работы и с ноября 1844 года здесь наконец-то разместилась Московская духовная семинария.

Деятельность

Открытие новой экспозиции «Русский стиль»

В 2017 году планируется открытие новой экспозиции «Русский стиль». во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства. Экспозиция будет располагаться в залах второго этажа центральной части музея и представит уникальные предметы «Русского и  неорусского стиля» из бесценной коллекции музея. Она охватывает период с 1880 по 1920 годы.

7 мая 2016 года состоялось открытие вводного зала новой экспозиции.

Открытие обновленной экспозиции «Декоративно-прикладное искусство XVIII-XIX веков»

26 апреля 2016 года состоялось открытие новой постоянной экспозиции «Декоративно-прикладное искусство России XVIII – первой трети XIX века». Она демонстрирует основные процессы развития декоративно-прикладного искусства XVIII - XIX вв. Экспозиция поделена на разделы: «Эпоха перемен», «Свет - хрусталя сверканье…», «Фарфор и бронза», «Камнерезное искусство», «Шипел вечерний самовар», «Простая материя» (майолика, полуфаянс и расписное стекло).

В соответствующих тематических разделах представлены осветительные приборы из стекла и хрусталя, интерьерные изделия из фарфора и бронзы конца XVIII-XIX веков. Каждый экспонат является эталонным образцом того или иного стиля, запечатлевает дух своего времени и представляет возможности художественного и технического мастерства. В разделе мебельных форм представлены уникальные образцы русской дворцовой мебели XVIII-XIX веков, среди которых особый интерес представляют каминные часы «Минин и Пожарский» изготовленные парижским бронзовщиком Пьером-Филиппом Томиром и, воспроизводящие в интерьерном формате, знаменитый памятник Ивана Мартоса, стоящий на Красной площади.

Среди экспонатов мебели, характерной для первой половины XIX века, обращают внимание два кресла, выполненные по проекту Осипа Ивановича Бове.

Особое место в экспозиции занимает шпалера «Спасение рыбаков», которая выполнена во Фландрии в неизвестной мастерской во второй половине XVII – начала XVIII веков. Она поступила в ВМДПНИ в 1999 году с коллекцией Музея народного искусства им. С.Т. Морозова. Сюжет шпалеры заимствован из библии: в центре композиции изображается одно из чудес – «Хождение по водам». Шпалера отреставрирована в несколько этапов – она была частично восстановлена специалистами Музея народного искусства им. С.Т. Морозова, и, уже в 2014 полную реставрацию завершили специалисты-реставраторы Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства. Таким образом, шпалера обрела новую жизнь и впервые будет представлена на экспозиции.

К наиболее значимым экспонатам представлены расширенные аннотации, а также сопровождение QR-кодами.

Музейный центр

Музейный центр уже более десяти лет знакомит гостей музея с богатым миром национального декоративно-прикладного искусства XVII–XXI вв. Опытные сотрудники музея проводят экскурсии, постоянные и сезонные образовательные программы для детей и взрослых.

Важной частью каждой тематической программы является творческая работа в мастерской центра, где после экскурсии гости могут создать собственный предмет декоративно-прикладного искусства и забрать его с собой. На все экскурсии и тематические программы можно прийти организованной группой до 15 человек, семейными группами до 5-ти, до 10-ти и до 15-ти человек.

Экскурсии и тематические программы проводятся с понедельника по воскресенье, кроме вторника и последнего понедельника месяца.

Пресса о музее

1. Статья в Известия [izvestia.ru/news/603009 "Музей декоративно-прикладного искусства покажет запасники"]
2. Телеканал Культура [tvkultura.ru/article/show/article_id/147153/ "В Доме графа Остермана идут работы по переустройству"]

Ссылки

• Двораковский В. Б. [www.ostermanniana.ru/house/house.html Дом графа Остермана]. Проверено 18 мая 2013. [www.webcitation.org/6EMcJWolC Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
• [www.moscow.org/moscow_encyclopedia/69_museum_arts_and_crafts_and_a_folk_art.htm Музеи Москвы]
• [vmdpni.ru/ Официальный сайт музея]
• [museumcenter.vmdpni.ru/ Официальный сайт музейного центра]
• [vk.com/vmdpni Официальная страница музея ВКонтакте]
• [www.facebook.com/vmdpni/ Официальная страница музея в Facebook]
• [www.instagram.com/decorative_art_museum/ Официальная страница музея в INSTAGRAM]
• [www.tripadvisor.co.uk/Attraction_Review-g298484-d574112-Reviews-All_Russian_Museum_of_Decorative_Applied_and_Folk_Art-Moscow_Central_Russia.html Официальная страница Trip Advisor]

Отрывок, характеризующий Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства

– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.