Всероссийский национальный союз

Всеросси́йский национа́льный сою́з — русская умеренно-правая, консервативно-либеральная партия, существовавшая в Российской империи в 1908—1917 годах. Создавалась в 1908—1910 годах как объединение ряда партий, организаций и фракций Государственной Думы — Русской партии народного центра, Партии правового порядка, Партии умеренно-правых, Тульского союза «За царя и порядок», Бессарабской партии центра, Киевского клуба русских националистов, Каменец-Подольского клуба русских националистов и ряда других провинциальных организаций, двух фракций III Государственной Думы — умеренно-правой и русской национальной.

Учредительный съезд прошёл 18 июня 1908. Главным идеологом партии стал публицист М. О. Меньшиков, председателем партии был избран С. В. Рухлов, товарищем председателя — князь А. П. Урусов. Политическое влияние партии во время второй сессии III Думы (осень 1908 — весна 1909) было малозначительным.

В октябре 1909 года, в начале третьей сессии III Думы, думские национальная фракция (21 депутат) и фракция умеренно-правых (76 депутатов) объединились в русскую национальную фракцию, лидирующее положение в которой принадлежало активистам ВНС. Поскольку ни одна из фракций Думы не имела большинства, Дума была способна функционировать только на условии блокировки численно преобладающей фракции октябристов с какой-либо ещё фракцией. Так как примыкавшая справа к октябристам националистическая фракция была идеологически им ближе, чем примыкавшая слева фракция конституционалистов-демократов, блок октябристов и националистов оказался основой устойчивой работы Думы. С этого момента ВНС становится заметной политической силой.

30 октября 1909 года председателем бюро фракции был избран П. Н. Балашов. От умеренно-правых в бюро вошли епископ Евлогий, П. Н. Крупенский, А. А. Потоцкий, С. М. Богданов, Л. В. Половцов, Д. Н. Чихачев, от националистов — А. А. Мотовилов, Н. К. фон Гюббенет, В. Г. Ветчинин, Г. П. Сазонов.

31 января 1910 года на очередном съезде ВНС состоялось объединение ВНС и партии умеренно-правых. Председателем партии (вместо В. С. Рухлова, назначенного министром путей сообщения) был избран П. Н. Балашов, возглавлявший партию всё оставшееся время. В партии появились новые активные члены думы В. В. Шульгин и В. Г. Иозефи перешедшие в ВНС из правых националистов. Параллельно был создан Всероссийский национальный клуб, ставший консолидирующим местом русской национальной элиты.

В отличие от крайне правых черносотенцев, идейно опиравшихся на «уваровскую» триаду «Православие, Самодержавие, Народность», умеренно правые русские националисты выдвигали лозунг: «Самодержавие, Православие, Единодержавие», первоосновой которых объявлялся русский национализм.

Первый съезд ВНС прошел 19—21 февраля 1912 года. На нём председателем вновь был избран П. Н. Балашов. В Совет входили архиепископ Евлогий (Георгиевский), проф. П. А. Кулаковский, проф. Н. О. Куплеваский, М. О. Меньшиков, В. В. Шульгин и др.

В числе целей ВНС указывались «единство и нераздельность Российской империи, ограждение во всех её частях господства русской народности, укрепление сознания русского народного единства и упрочение русской государственности на началах самодержавной власти Царя в единении с законодательным народным представительством».

Наиболее острыми национальными проблемами, по мнению идеологов ВНС, являлись польский, еврейский и украинский (т. н. мазепинство) вопросы — в наибольшей степени актуальные для Западного края, откуда происходила большая часть партийного актива ВНС. Отмечалась также проблема зарождавшегося белорусского национализма как разрушавшего единство русского народа. Дискуссии по национальному вопросу внутри ВНС были серьезными и шли в диапазоне от идеи жёсткой политики религиозной, политической и культурной ассимиляции инородцев — до предложений дарования автономии некоторым областям Империи, таким как Польша; от последовательной «борьбы с еврейским засильем» до голосов за отмену черты еврейской оседлости и осуждения В. В. Шульгиным «дела Бейлиса».

По отношению к инородцам ВНС предлагал проводить следующую политику:

• ограничение политических (избирательных) прав инородцев на общегосударственном уровне;
• ограничение прав инородцев на участие в местной жизни;
• ограничение некоторых гражданских прав инородцев (при поступлении на государственную службу, при занятии предпринимательством и свободными профессиями);
• ограничение притока инородцев из-за рубежа.

Вместе с тем, декларировалось, что «при лояльном отношении инородцев к России, русский народ не может не пойти навстречу их стремлениям и желаниям».

Членами ВНС могли стать лица, «принадлежащие к коренному русскому населению или органически слившиеся с русским народом». Вопрос о том, что считать «органическим слиянием», остался не разрешенным.

Крупнейшими региональными организациями ВНС были организация на национальных окраинах (в основном на западе Империи), а также в столицах.

В ВНС состояли известные русские учёные проф. И. А. Сикорский, проф. П. Н. Ардашев, проф. П. Я. Армашевский, проф. П. Е. Казанский, проф. П. И. Ковалевский, проф. П. А. Кулаковский, проф. Н. О. Куплеваский и др. Союз поддерживал правительство П. А. Столыпина. После 1915 года фактически распался, окончательно прекратил существование в 1917 году.

Традиционно, большую роль в партии играли выходцы с Юга России и Юго-Западного края (современная Украина), партия пользовалась на Юге наибольшей поддержкой, на Юге (кроме столиц) были открыты отделения партии, а наиболее авторитетным изданием, поддерживавшим партию, была газета «Киевлянин», издаваемая В. В. Шульгиным. В Санкт-Петербурге штаб-квартира ВНС и Всероссийский национальный клуб располагались в доме П. В. Родзянко по адресу Литейный проспект, 10.

Литература

• [anthropology.ru/ru/texts/kotsyubinsky/conserv_06.html Коцюбинский Д. А. Утопия русского консерватизма: на примере партии «Всероссийский национальный союз» (1908—1917) // Философия и социально-политические ценности консерватизма в общественном сознании России (от истоков к современности). Сборник статей. Выпуск 1. — Под ред. Ю. Н. Солонина. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 2004. — С.79-105.]
• Коцюбинский Д. Всероссийский национальный союз //Политические партии России. Конец XIX — первая треть ХХ века: Энциклопедия. М., 1996
• Коцюбинский Д. А. [library6.com/index.php/library6/item/коцюбинский-да-русский-национализм-в-начале-xx-столетия Русский национализм в начале столетия: Рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза]. — М.: РОССПЭН, 2001. — 528 с. — ISBN 5-8243-0207-3.
• [www.apn-spb.ru/publications/article377.htm 2007-01-22 Даниил Коцюбинский. Об исторической несовместимости России и русского национализма]
• Даниил Коцюбинский. Может ли модернизация быть консервативной? К 100-летию одной забытой партии. sensusnovus.ru/analytics/2010/10/27/1502.html
• [www.rusk.ru/st.php?idar=103809 Рылов В. Вопросы дефиниций правого движения в России в начале XX века]
• Санькова С. М. [www.zeninasvet.ru/pdf/1-034.pdf Русская партия в России. Образование и деятельность Всероссийского национального союза (1908-1917)]. — Орёл: Изд. С. В. Зенина, 2006. — 369 с. — ISBN 5-902802-15-6.
• [www.perspektivy.info/print.php?ID=35811 Репников, А. В. Русская партия в России. Рецензия на книгу С. М. Саньковой «Русская партия в России: Образование и деятельность Всероссийского национального союза (1908—1917)».]

Ссылки

• [www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=0&id=5666&tm=9 ВСЕРОССИЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОЮЗ, РУССКАЯ НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ]
• [www.rus-sky.com/gosudarstvo/heald/mensh_0.htm Смолин М. Имперское мышление и имперский национализм М. О. Меньшикова]

Отрывок, характеризующий Всероссийский национальный союз

– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.