Всероссийский футбольный союз

Всеросси́йский футбо́льный сою́з (ВФС) — национальная футбольная организация Российской империи.

История

Начиная с 1910 года в российском футбольном сообществе выдвигались идеи создания единой руководящей футбольной организации, в частности существовало предложение Санкт-Петербургской футбольной лиги, адресованное представителям Московской футбольной лиги, о создании союза. Участие сборной России в официальных международных соревнованиях могло осуществляться только после появления национальной футбольной организации и вступления её в ФИФА. Перед Олимпийскими играми в Стокгольме, к началу 1912 года был сформирован временный комитет для создания ВФС, в который вошли:

• от Москвы — К. Г. Бертрам и Р. Ф. Фульда;
• от Петербурга — А. Д. Макферсон, Г. В. Гартлей, А. Ф. Пирсон и Г. А. Дюперрон;
• от Севастополя — С. П. Нестеров.

Учредительное собрание Всероссийского футбольного союза состоялось 6 (19) января 1912 года в Санкт-Петербурге в ресторане «Вена» на углу Малой Морской и Гороховой улиц. По итогам собрания председателем Всероссийского футбольного союза был избран А. Д. Макферсон, товарищами председателя Р. Ф. Фульда и Г. В. Гартлей, секретарями Г. А. Дюперрон и К. Г. Бертрам, казначеем Шинц (Петербург), членами правления Е. Р. Бейнс (Москва), А. Ф. Пирсон и А. Н. Шульц, кандидатами в члены правления — К. П. Бутусов (Петербург) и Патрон (Одесса). В качестве устава для российских футбольных обществ были приняты уставы Петровского кружка любителей спорта и Сокольнического клуба спорта, на основе указанного устава официально утверждены около пятнадцати российских клубов, в ВФС принята Петербургская студенческая футбольная лига. Для ВФС официальными были приняты правила ФИФА.

В том же 1912 году Всероссийский футбольный союз принят в ФИФА. На тот момент членами ВФС являлись футбольные союзы Петербурга, Москвы, Одессы, Риги, Киева и Лодзи. В состав ВФС входили 52 организации.

См. также

• Сборная Российской империи по футболу

Литература

• Коршак Ю.Ф. Старый, старый, футбол. — М.: ФиС, 1975. — 119 с.
• Лукосяк Ю. П. Футбол. Первые шаги 1860—1923. — СПб.: Союз художников, 1998. — С. 240. — ISBN 5-8128-0001-4.

Отрывок, характеризующий Всероссийский футбольный союз

Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.