Всесоюзный гуманитарный фонд им. А. С. Пушкина

Идея Союза Гуманитариев и Гуманитарного фонда (первоначальное название — Творческий Центр) возникла в конце 1988 года у Леонида Жукова. Мыслилось создать структуру, аналогичную Союзу писателей СССР (общественной организации с выборными органами управления) и Литфонду, служащему материальным наполнителем общественной организации и тоже, в свою очередь, имеющему выборное правление). Однако, в отличие от творческих союзов советского периода, новую структуру создатели планировали сделать свободной, открытой талантливым людям всех видов искусства и гуманитарных наук (отсюда и название), которым закрыт широкий доступ в официальные структуры. Основой независимости и неангажированности деятельности фонда стал отказ от поиска государственного финансирования. Работа фонда и Союза Гуманитариев, финансировалась частными предпринимателями и меценатами, а также коммерческой дирекцией самого фонда, которую возглавил Леонид Жуков.

История создания

Создан в 1988 году. Члены Союза гуманитариев и Гуманитарного фонда могли быть и коллективными (различные творческие объединения — как формальные, так и неформальные). Такая структура позволила быстро охватить неформальное творческое пространство СССР. В течение нескольких лет Союз гуманитариев собирался на съезды, Гуманитарный фонд имел правление. Большую часть организационной работы взял на себя М. Н. Ромм, позднее избранный председателем правления Гуманитарного фонда. Президентом Союза Гуманитариев избрали поэта Виктора Коркия, однако он не оказал какого-либо существенного влияния на деятельность организации. Правление управляло распределением средств методом открытого голосования.

Члены фонда: Коллективными членами Гуманитарного фонда являлись около 30 творческих организаций из разных республик СССР (среди наиболее заметных — клуб «Поэзия», «Комитет литераторов» Дмитрия Цесельчука, Крымский Гуманитарный фонд Игоря Сида, группа «Кэпнос» Александра Голубева (Смоленск), Союз молодых литераторов Дмитрия Кузьмина, группа А. Осмоловского «Экспроприаторы территории искусства (ЭТИ)», клуб «Гармония» Марии Арбатовой, [magazines.russ.ru/interpoezia/2008/2/po.html одесская студия «Круг»] Юрия Михайлика, фонд «Свободная культура» (в дальнейшем Арт-центр «Пушкинская 10» в СПБ).

Гуманитарный фонд, будучи неформальной организацией, имел все внешние признаки официальной инстанции. Это позволяло в обстановке бюрократической неразберихи этого времени (1988—1994 гг.) облегчить и процесс регистрации, и налоговое бремя для вновь создаваемых по частной инициативе предприятий.

Среди них были как организации, не связанные по роду деятельности с искусством, так и связанные с ним — например, первые независимые издательства, такие как «Постскриптум» А. Сосны, издательство А. Лейкина. Эти издательства выпускали в первую очередь ту литературу, которая ранее была запрещена. Так, «Постскриптум» выпустил в свет «Красный террор в России» Мельгунова, альбомы А. Зверева, а Лейкин издал книги поэтов Лианозовской школы (Г. Сапгира, И. Холина).

Средства, полученные от предпринимательской деятельности подразделений Гуманитарного фонда, аккумулировались в коммерческой дирекции, а затем передавались в ведение Правления. Распределение средств происходило в соответствии со стратегией, разработанной М. Н. Роммом и принятой общим голосованием. Суть стратегии сводилась к поддержке не людей, а проектов. Хотя фонд и оказывал прямую материальную помощь многим авторам, это не было главным направлением деятельности.

Проекты Гуманитарного фонда

Сфера деятельности фонда не ограничивалась литературой. Проводились фестивали, выставки, музыкальные концерты, оказывалась материальная помощь работникам искусства, оказавшимся в трудном положении, финансировался Оркестр современной музыки А.Семенова.

Тем не менее, наибольшее внимание уделялось литературным проектам, главным из которых была, конечно, газета «Гуманитарный фонд», которая была не только результатом работы фонда, но и инструментом его создания.

Активно развивалась и поддерживались чисто издательские проекты, выпуск сборников и альманахов, где публиковались авторы, ранее не имевшие возможности публиковаться официально.

Одним из ярких событий стал выпуск двух томов альманаха «Индекс» по материалам рукописных журналов эпохи самиздата, подготовленный М. Н. Роммом и Э.Ракитской (1-й том) и Андреем Урицким (2-й том).

Органичной частью Гуманитарного фонда была «Библиотека неизданных рукописей»*.

Интересные результаты начала давать «Лаборатория социокультурной динамики», под руководством Павла Митюшова.

Среди публичных мероприятий фонда особое место занимали 1-й и 2-й Смоленские фестивали современного искусства (состоявшиеся в ноябре-декабре 1991 и 1992 гг.) и Боспорский форум современной культуры, прошедший в сентябре 1993 г. в Керчи. (В дальнейшем 2-й, 3-й и т.д. Боспорские форумы проводились руководителем Крымского ГФ без участия распавшейся центральной организации.)

После 1993 года, с лишением творческих союзов налоговых льгот, финансирование работы Гуманитарного фонда стало затруднительным. Структура Гуманитарного фонда (коммерческая дирекция + общественное правление) распалась на Гуманитарный фонд (бывшее Правление, М. Н. Ромм) и Торговый Дом Гуманитарного фонда им. А. С. Пушкина (бывшая дирекция, Л. Б. Жуков)). Таким образом, творческая работа Гумфонда осталась без материальной поддержки. Вскоре организация и газета закрылись. Закрытию газеты в 1994 году предшествовал творческий конфликт в редакции: М. Н. Ромма, с одной стороны, и Дмитрия Кузьмина и Вероники Боде — с другой. Некоторое время газета выходила параллельно — в виде двух газет, а затем прекратила своё существование за неимением спонсоров. М. Н. Ромм некоторое время еще продолжал издательскую деятельность, в основном — за счет средств авторов. Затем Гуманитарный фонд был противозаконно лишен помещения (подвала в Малом Левшинском переулке), помещение было опечатно, и организация прекратила своё существование.

Общественное значение Гуманитарного фонда

В эпоху горбачёвской перестройки — единственная неформальная (в то же время официально зарегистрированная и легально действующая) организация, объединявшая деятелей искусства андеграунда (или, как его часто называют, — «современного искусства»). И хотя представители постмодернизма — как наиболее активная, пробивная и сплоченная общность — быстро заняли в её работе ключевые позиции, одним этим направлением ни газета, ни деятельность организации не исчерпывалась, в чём немалая заслуга принадлежит М. Н. Ромму, стремившемуся сделать организацию и её издания открытыми для талантливого искусства любых направлений. Деятельность фонда дала начинание многим ныне существующим издательским и культурным проектам. Таким как «ЛиА Р. Элинина», Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской (Э.РА), «Новая литературная газета» (Вавилон), Зверевский центр и др.

В настоящее время М.Н. Ромм редактирует сетевой журнал [www.naumychromm.narod.ru «Подводная лодка»], где можно не только найти архивы газеты «Гуманитарный фонд» и познакомиться с воспоминаниями участников событий, но и прочитать стихи новых, ещё зачастую неизвестных, талантливых авторов.

Существует [www.community.livejournal.com/gumfond/profile сообщество «gumfond» в Живом Журнале], открытое бывшим сотрудником газеты «Гуманитарный фонд» Андреем Белашкиным, посвящённое общению людей, связанных с деятельностью Гуманитарного фонда, и сбору информации и воспоминаний о работе этой организации и одноимённой газеты (см. ссылки).

Примечание: Основу библиотеки составил архив Леонида Жукова, до этого возглавлявшего клуб «Поэзия». Основной массив «рукописных журналов» собрал Михаил Ромм. С 1990 года библиотекой занимался Руслан Элинин. Через некоторое время, последний перевёз фонд библиотеки на отдельную квартиру и практически отделился от работы М. Ромма и Л. Жукова. Им было создано собственное «ЛиА Р. Элинина» (литературное агентство), оставшееся, тем не менее, подразделением Гуманитарного фонда. Агентство одним из первых в России стало заниматься изданием книг за счёт средств авторов. Издательство существует и поныне, его возглавляет вдова Р. Элинина Елена Пахомова.

См. также

• Гуманитарный фонд (газета)
• [www.gufo.ru/Pages/Gf/nomera/91/100/GF100_04.htm АВТОРЫ "Гуманитарного фонда", 1990-91гг.]

Ссылки

• [www.community.livejournal.com/gumfond/profile Гуманитарный фонд, сообщество в Живом Журнале]
• [www.gufo.ru Сайт газеты "Гуманитарный фонд"]
• [www.naumychromm.narod.ru Журнал "Подводная лодка"]
• [www.era-izdat.ru Издательское содружество А. Богатых и Э.Ракитской (Э.РА)]
• [liter.net/bospor/ О Боспорском форуме современной культуры]

Отрывок, характеризующий Всесоюзный гуманитарный фонд им. А. С. Пушкина

– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]