Все леди делают это
Все леди делают это | |
Così fan tutte | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
93 мин |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Все леди делают это» (итал. Così fan tutte) — эротический фильм режиссёра Тинто Брасса. Название позаимствовано из оперы-буффа «Так поступают все», созданной знаменитым композитором Вольфгангом Амадеем Моцартом и итальянским либреттистом Лоренцо да Понте.
Тинто Брасс в этой картине поднимает вопросы взаимоотношений супружеской пары, верности и измены. Несмотря на то, что в фильме присутствуют откровенные эротические сцены, он в большей степени является драмой, так как обладает интересным драматическим сюжетом и насыщенным содержанием. Премьера кинофильма состоялась 21 февраля 1992 года в Италии.
Содержание
Сюжет
В фильме рассказывается история одной супружеской пары. Диана, чувственная женщина, вышла замуж за Паоло и теперь любит своего мужа. Но она постоянно ищет новых наслаждений и изменяет супругу. Вместо того, чтобы скрывать свои измены, она обо всех своих похождениях рассказывает мужу, причём довольно подробно. Паоло же не верит в правдивость рассказов Дианы и принимает их только за её сексуальные фантазии. Рассказы Дианы позволяют разнообразить сексуальные отношения супругов и внести в них новый импульс.
Однажды Диана возвращается из поездки в Венецию, где она встречалась с поэтом Альфонсо Донатьеном — своим новым любовником. Паоло после возвращения жены замечает у неё на теле отметины зубов, и это вызывает у него бешеную ревность. Он начинает понимать, что жена ему изменяет. Между супругами происходит ссора, и Паоло уходит из дома, несмотря на все попытки Дианы помириться с ним.
Теперь Паоло размышляет о своей ситуации и решает встретиться с другой женщиной, ей оказывается одна из подруг Дианы. Через некоторое время Паоло приходит к мысли, что строгие принципы морали только ухудшают жизнь, а постоянство сексуальных отношений является неестественным и лишает человека радостей любви и удовольствия.
В ролях
- Главные роли
- Клаудия Колл — Диана
- Паоло Ланца — Паоло
- Изабелла Дейяна — Антоньетта
- Орнелла Маркуччи — Надя
- Ренцо Ринальди — синьор Сильвио
- Франко Бранчиароли — Альфонсо Донатьен
- Второстепенные роли
- Маурицио Мартиноли — Лелло
- Жан Рене Лемуан
- Марко Марчиани
- Осириде Певарелло — пассажир в автобусе
- Россанна ди Пьерро
- Роза Мария Пецулло
- Лусьяна Чиренеи
- Люсия Лукчесино
- Антонио Конте
- Пьеранжела Валлерино
- Тинто Брасс — комендант Скарфатти (нет в титрах)
- Андреа Берардекурти (нет в титрах)
Интересные факты
- В фильме использована музыка Вольфганга Амадея Моцарта из оперы «Così fan tutte»
Другие названия
- «Все леди поступают так» — «All Ladies Do It»
- «Так поступают все женщины» — «All Women Do It»
Издание фильма в России
В России фильм выпускался вначале на видеокассетах, а затем на DVD. Дистрибьютером продаж этого фильма в России является компания «Союз Видео».
Напишите отзыв о статье "Все леди делают это"
Ссылки
- «Все леди делают это» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.rottentomatoes.com/m/all_ladies_do_it/ «Все леди делают это»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
- [wc05.allmovie.com/cg/avg.dll?p=avg&sql=1:201624 «Все леди делают это»] (англ.) на сайте All Movie Guide
- [www.tintobrass.it/film/cosifantutte.htm Информация и кадры из фильма на официальном сайте Тинто Брасса (итал.)]
|
Отрывок, характеризующий Все леди делают это
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.