Всё меняется
| Всё меняется | |
| Things Change | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Майкл Хаусман |
| Автор сценария |
Дэвид Мэмет |
| В главных ролях |
Джо Мантенья |
| Оператор |
Хуан Руис Анчия |
| Композитор |
Эларик Джэнс |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
100 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Всё меняется» (англ. Things Change) — американский кинофильм, обладатель приза международного кинофестиваля в Венеции.
Сюжет
Главный герой фильма — скромный чистильщик обуви, живущий в Чикаго. На него выходит «дон» мафии и предлагает большую сумму денег для того, чтобы Джино взял на себя вину за убийство, совершенное другим гангстером. Джино соглашается в расчете на то, что через 3-5 лет, после выхода из тюрьмы, он сможет купить на эти деньги рыболовецкое судно. Пока Джино готовится к признанию в суде, к нему приставляют Джери — мелкого гангстера, недавно не выполнившего приказ и попавшего в немилость. После непродолжительного нахождения в отеле, где герои изнывают от скуки Джери решает ещё раз нарушить приказ и отдохнуть вместе с Джино на его последних выходных перед тюрьмой. После прибытия в казино, из-за говорливости Джери, рассказывающего байки, и гордой молчаливости Джино последнего принимают за успешного и властного мафиози, что приводит к многочисленным трудностям для обоих героев.
В ролях
- Дон Амичи — Джино
- Джо Мантенья — Джерри
- Роберт Проски — Джозеф Винсент
- Майк Нассбаум — мистер Грин
- Джей Джей Джонстон — Фрэнки
- Рикки Джей — мистер Сильвер
- Джонатан Кэц — Джеки Шор
Факты
- Актёры, исполнившие роли Джино и Джери, получили приз венецианского кинофестиваля.
Напишите отзыв о статье "Всё меняется"
Ссылки
- «Всё меняется» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи об американском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Всё меняется
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
