Все песни только о любви
Поделись знанием:
К:Фильмы 2007 года
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
| Все песни только о любви | |
| Les chansons d'amour | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Луи Гаррель |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Длительность |
100 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Все песни только о любви» (другое название — «Песни о любви», фр. Les chansons d'amour) — мюзикл французского режиссёра Кристофа Оноре о любовных переживаниях молодого парижанина, о скоротечности жизни.[1] Все песни написаны композитором Алексом Бопеном, получившим за них премию «Сезар». Главную роль в картине исполнил актёр Луи Гаррель. Мировая премьера фильма состоялась 18 мая 2007 года в рамках юбилейного 60-го Каннского кинофестиваля, картина участвовала в основном конкурсе. Российским зрителям лента впервые была представлена 20 марта 2008 года на Фестивале франкофонии, а 10 апреля она вышла в ограниченный прокат.
Содержание
Сюжет
Молодой парижанин Исмаэль живёт вместе с блондинкой Жюли. Каждый вечер к ним приходит коллега Исмаэля по работе в журнале Алиса и троица отправляется в постель. Любовная идиллия ménage à trois рушится, когда Жюли внезапно умирает. Алиса быстро закручивает роман с бретонцем Гвендалем, в то время как Исмаэль не может справиться с произошедшей трагедией. Помочь ему безуспешно пытается Жанна, сестра погибшей Жюли. Случайная встреча с лицеистом-геем Эрванном, братом Гвендаля, постепенно возвращает Исмаэля к жизни. В финале молодые люди обретают друг в друге временное спасение в страсти от трудностей, но что будет потом… «Люби меня меньше, но люби меня долго!», — произносит Исмаэль в финале фильма.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Луи Гаррель | Исмаэль |
| Людивин Санье | Жюли |
| Кьяра Мастроянни | Жанна |
| Клотильда Эсме | Алиса |
| Грегуар Лепренс-Ренге | Эрванн |
| Янник Ренье | Гвендаль |
Саундтрек
Музыку к фильму написал Алекс Бопен, получивший премию «Сезар» за лучшую музыку для фильма. Продюсером и аранжировщиком музыкальных композиций является Фредерик Ло. Самого Бопена также можно видеть в фильме, исполняющего песню «Brooklyn bridge».
- «De bonnes raisons» — Луи Гаррель и Людивин Санье
- «Inventaire» — Людивин Санье и Луи Гаррель
- «La Bastille» — Людивин Санье
- «Je n’aime que toi» — Людивин Санье, Луи Гаррель, Клотильда Эсме
- «Brooklyn bridge» — Алекс Бопен
- «Delta charlie delta» — Луи Гаррель
- «Il faut se taire» — Луи Гаррель, Клотильда Эсме
- «As-tu déjà aimé» — Грегуар Лепренс-Ренге, Луи Гаррель
- «Les yeux au ciel» — Луи Гаррель
- «La distance» — Грегуар Лепренс-Ренге, Луи Гаррель
- «Ma mémoire sale» — Луи Гаррель
- «Au parc» — Кьяра Мастроянни
- «Pourquoi viens-tu si tard» — Людивин Санье
- «J’ai cru entendre» — Луи Гаррель и Грегуар Лепренс-Ренге
Награды и номинации
- 2007 — Фестиваль романтического кино в Кабуре
- Лучший режиссёр: Кристоф Оноре
- 2007 — Каннский кинофестиваль
- Номинация на «Золотую пальмовую ветвь»
- 2008 — Премия «Сезар»
- Лучший композитор: Алекс Бопен
- Номинация за лучший звук
- Номинация самому многообещающему актёру: Грегуар Лепренс-Ренге
- Номинация самой многообещающей актрисе: Клотильда Эсме
- 2008 — Премия «Золотые звёзды»
- Лучший композитор: Алекс Бопен
Отзывы критиков
Троица «девушка-парень-девушка», союз которой оказывается недолгим, является, пожалуй, наиболее простой эмоциональной конфигурацией в этом странном, остроумном и трогательном фильме.Оригинальный текст (англ.)The girl-boy-girl threesome, which turns out to be short-lived, is perhaps the most straightforward emotional configuration in this odd, witty, touching film.
«Все песни только о любви» можно описать как смесь из задумчивого парижского сентиментализма Франсуа Трюффо и едкой полисексуальной комедии Педро Альмодовара, дух которых изначально всегда был близок друг другу (с учетом разницы в климате и врождённом темпераменте Франции и Испании).Оригинальный текст (англ.)You could describe Love Songs, as a blend of François Truffaut's wistful Parisian sentimentalism and Pedro Almodóvar's acrid polysexual comedy, which were never far apart to begin with (given the difference in climate and native temperament between France and Spain).
Нет никаких сомнений в том, что Оноре разбирается в кинематографе, но от первого до последнего кадра фильм остается таким же ледяным, как мёртвое тело безвременно ушедшей Жюли.Оригинальный текст (англ.)That Honoré knows a lot about movies is beyond question--but from first frame to last, Love Songs stays as icy to the touch as Julie's premature corpse..
Интересные факты
- В сентябре 2013 года канал «ЕвроКино» получил предупреждение от Роскомнадзора за демонстрацию фильма «Все песни только о любви», так как надзорное ведомство усмотрело в этом пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений[6][7].
- Песня, которую Алиса тихонько напевает во время поездки в такси - "Amoureux Solitaires" певца Arman Méliès.
Напишите отзыв о статье "Все песни только о любви"
Ссылки
- «Все песни только о любви» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.rottentomatoes.com/m/1193254-love_songs/ «Все песни только о любви»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
- [www.ifcfilms.com/viewFilm.htm?filmId=556 Официальный американский сайт фильма] (англ.)
- [www.festival-cannes.fr/en/archives/ficheFilm/id/4435151.html Страница фильма на сайте Каннского кинофестиваля] (англ.)
Примечания
- ↑ [www.ew.com/ew/article/0,,20185174,00.html MOVIE REVIEW Love Songs (2008)]. Entertainment Weekly. Проверено 13 июня 2012. [www.webcitation.org/68inJ6R0l Архивировано из первоисточника 27 июня 2012].
- ↑ [www.nytimes.com/2008/03/19/movies/19love.html?_r=0 Parisians Singing From Bed to Bed]. The New York Times. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G0YmdhyU Архивировано из первоисточника 20 апреля 2013].
- ↑ 1 2 3 [www.metacritic.com/movie/love-songs/critic-reviews Love Songs Generally favorable reviews based on 14 Critics]. Metacritic. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G0YnK6hy Архивировано из первоисточника 20 апреля 2013].
- ↑ [www.salon.com/2008/03/19/love_songs/ An odd, invigorating musical from hot young director Christophe Honor]. Salon.com. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G0Yo6WWw Архивировано из первоисточника 20 апреля 2013].
- ↑ [www.villagevoice.com/2008-03-18/film/bed-hopping-love-songs-wilts-in-the-shadow-of-godard/full/ Bed-Hopping Love Songs Wilts in the Shadow of Godard]. Village Voice. Проверено 7 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G0YpRlIK Архивировано из первоисточника 20 апреля 2013].
- ↑ [www.itar-tass.com/c1/874388.html Роскомнадзор вынес предупреждение телеканалу "ЕвроКино" за фильм "Все песни только о любви"]. ИТАР-ТАСС. Проверено 12 сентября 2013.
- ↑ [www.kommersant.ru/news/2277232 Роскомнадзор вынес предупреждение телеканалу «Еврокино» за фильм «Все песни только о любви»]. Коммерсантъ. Проверено 12 сентября 2013.
|
Это заготовка статьи о французском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Все песни только о любви
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
