Все псы попадают в рай

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Все псы попадают в рай
All Dogs Go To Heaven

Кинопрокатный постер
Другие названия

Все собаки попадают в рай

Тип мультфильма

рисованный

Жанр

Фэнтези, комедия, мюзикл, семейный

Сиквелы

Все псы попадают в рай 2
Все псы попадают в рай
Все псы празднуют Рождество

Режиссёр

Дон Блут
Гари Голдман
Dan Kuenster

Автор сценария

Дон Блут
Ken Cromar
Гари Голдман

Роли озвучивали

Бёрт Рейнольдс
Дом Делуиз
Джудит Барси
Вик Тейбэк
Чарльз Нельсон Рейли
Кен Пейдж

Композитор

Ральф Бёрнс

Студия

Sullivan Bluth Studios
Goldcrest Films

Страна

Ирландия Ирландия
Великобритания Великобритания
США США

Дистрибьютор

United Artists (US)
Rank Organisation (UK)

Длительность

89 минут

Премьера

17 ноября 1989

Бюджет

14 млн долл.

Сборы

27 100 027 долл.

BCdb

[www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=20684 подробнее]

«Все псы попадают в рай» (англ. All Dogs Go To Heaven) — ирландско-американский мультфильм 1989 года созданный студией United Artists. Мировая премьера состоялась в США 17 ноября 1989 года. В России премьера состоялась на телеканале ОРТ 12 октября 1997 года.

Для озвучивавшей Энн-Мари девочки-актрисы Джудит Барси мультфильм стал последней работой: за год до премьеры 25 июля 1988 года 10-летняя Джудит и её мать были застрелены её отцом. Песня «Love Survives», чья мелодия является лейтмотивом всего мультфильма, была посвящена ей.





Сюжет

Действие происходит в 1939 году в Новом Орлеане. Всё начинается с того, как Чарли и его верный друг Итчи выбираются из собачьего питомника. После удачного побега они направляются в казино, которым владеет Чарли и его сообщник Карфейс. Как выясняется позже, именно из-за Карфейса Чарли попал в питомник. Карфейс задумывает убить Чарли, чтобы единолично владеть всем, что он сейчас вынужден делить с ним.

Обманом Карфейс сбивает пьяного Чарли автомобилем, и после смерти его душа направляется в рай. В раю Чарли встречает Аннабель, которая объясняет, что он умер. Чарли, возмущённый таким поворотом, решает отомстить Карфейсу, заново заводит свои часы жизни и направляется на землю, хотя Аннабель кричит ему, что если часы сломаются, то он опять умрёт, но уже никогда не сможет попасть в рай. Попав на землю, Чарли разыскивает Итчи и рассказывает ему свой план мести, но Итчи в страхе сообщает, что у Карфейса в казино обитает некое чудовище. Чарли и Итчи попадают в казино и узнают, что «чудовищем» является девочка-сирота по имени Энн-Мари. Девочка могла разговаривать с животными и помогала Карфейсу узнавать победителей забегов. Решив разбогатеть за счёт Энн-Мари, Чарли забирает её с собой, пообещав найти её родителей.

Чтобы сделать первую ставку, Чарли крадёт у молодой супружеской пары бумажник и делает ставку на лошадиных скачках, узнав победителя забега у Энн-Мари. Далее идёт череда выигрышей в подобных забегах со ставками, и Чарли быстро богатеет. С полученных денег Чарли и Итчи строят собственное казино. Тем временем Энн-Мари начинает понимать, что Чарли не собирается искать её родителей и помогать бедным, а только использует её, как это делал Карфейс, и собирается уйти. Чарли решил пойти на хитрую уловку и приводит её к Фло — одинокой колли со сворой голодных щенков. Чарли приносит щенкам еду, и Энн-Мари перестает сомневаться некоторое время, пока не находит украденный бумажник. На следующий день Энн-Мари сама уходит к той молодой паре вернуть украденный бумажник. Тем временем Карфейс в гневе, так как узнаёт, что Чарли жив, да ещё использует «принадлежащую» ему Энн-Мари. Чарли направляется за Энн-Мари, но обнаруживает, что та супружеская пара приняла её, как родную дочь, и Энн-Мари теперь счастливо живёт с ними. Снова обманом Чарли удаётся убедить девочку пойти с ним. Когда они идут через рынок, их встречает Карфейс со своими головорезами и пытается убить. Чарли и Энн-Мари удаётся сбежать и спрятаться в костюмированной лавке. Неожиданно пол в ней проваливается, и они попадают в канализацию, где их берёт в плен племя крыс. Позже крысы пытаются скормить своих пленников аллигатору. Когда аллигатор кладет Чарли первым себе в пасть, тот взвывает от страха. Аллигатор, оценивший оперу Чарли, решает не есть своих пленников и отпускает. Тут Энн-Мари стало нездоровиться (у неё началась пневмония), и Чарли уносит её к Фло.

Тем временем, Карфейс, в поисках Чарли, наведывается в новопостроенное казино, где в это время находится Итчи. После неудачного допроса, Карфейс избивает Итчи и сжигает казино. Самочувствие Энн-Мари становится всё хуже. Тут в дом Фло прибегает Итчи и рассказывает Чарли, что сделал Карфейс. Итчи умоляет Чарли залечь на дно, но Чарли начинает отнекиваться, на что Итчи ему говорит, что он привязался к Энн-Мари. В своё оправдание, Чарли говорит, что ему плевать на Энн-Мари и что он её только использует. К несчастью его речь слышит Энн-Мари и обиженная убегает. В этот момент её хватает Карфейс. Чарли отправляется в казино Карфейса, чтобы спасти девочку и попадает в ловушку, подстроенную Карфейсом. В один момент Чарли кусают за лапу, от чего он снова взвывает. Это слышит аллигатор и приходит к Чарли на помощь. Между Карфейсом и Чарли завязывается драка, в ходе которой Карфейс падает в воду и его съедает аллигатор. Энн-Мари тоже падает в воду и Чарли прыгает ей на выручку. К несчастью, часы жизни, поддерживающие в Чарли жизнь, падают в воду и в их часовой механизм начинает просачиваться вода. Чарли приходится решать: спасать часы или Энн-Мари. Он выбирает Энн-Мари. Когда часы останавливаются, Чарли умирает. Через некоторое время дух Чарли приходит к спящей Энн-Мари, чтобы попрощаться с ней и просит её позаботиться о Итчи. После этого он готовится к встрече с Дьяволом, чтобы тот забрал его в ад, но неожиданно появляется Аннабель, которая, в награду за то, что Чарли ценою жизни спас Энн-Мари и всё-таки помог найти ей семью, отправляет его в рай. Там Чарли скептически наблюдает за тем, как дух Карфейса аналогично заводит свои часы жизни, чтобы вернуться на Землю и отомстить аллигатору, а Аннабель всё так же кричит ему, что в таком случае он никогда не сможет вернуться в рай.

Съёмочная группа

Продюсерами фильма выступили Дон Блут, Гари Голдман и Джон Померой.

Главные герои

  • Чарли Б. Баркин (англ. Charlie B. Barkin, озвучивает Берт Рейнольдс) — метис немецкой овчарки с дворнягой.
  • Итчи Итчифорд или Чесун (англ. Itchy Itchiford, озвучивает Дом Делуиз) — такса; лучший друг Чарли.
  • Энн-Мари (англ. Ann-Marie, озвучивает Джудит Барси) — шестилетняя девочка-сирота.
  • Уиппет Ангел (англ. Whippet Angel (рус. Ангел-Борзая), озвучивает Мельба Мур) — ангел из собачьего Рая. В продолжении известна как Аннабель
  • Фло (англ. Flo) — колли, живущая со сворой голодных щенков.
  • Карфэйс Карузэрс (англ. Carface, озвучивает Вик Тэйбек) — бульдог. Бывший партнер Чарли по бизнесу.
  • Киллер (англ. Killer, озвучивает Чарльз Нельсон Рейли) — дворняга. Преданный раб Карфэйса.

В России роли дублировали: Алексей Борзунов, Александр Рыжков и другие…

Выход на видео

В США в 1990 году мультфильм выпущен компанией «MGM/UA Home Video» на VHS, позже и на Laserdisc. В 1996 году мультфильм был повторно выпущен компанией «Metro-Goldwyn-Mayer Home Entertainment».

В СССР и в России в течение первой половины 1990-х годов мультфильм распространялся на нелицензионных видеокассетах в авторских одноголосых переводах Алексея Михалёва, Василия Горчакова, Вартана Дохалова и Максима Ошуркова. В конце 1990-х годов мультфильм был выпущен на VHS с дубляжем компанией «Екатеринбург Арт», а также фирмой «ОРТ-Видео» с собственным переводом. В 2003 году мультфильм был выпущен на VHS и DVD в переводе Юрия Живова. 7 декабря 2006 года фильм был выпущен на лицензионном DVD в России фирмой «CP-Digital».

Сборы

При бюджете в 14 миллионов долларов сборы в США составили 27 100 027 долларов.

Напишите отзыв о статье "Все псы попадают в рай"

Примечания

Ссылки

  • [forum.adgth.ru/ Русскоязычный фан-сайт мультфильма]

См. также

Отрывок, характеризующий Все псы попадают в рай

Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.