Вся королевская рать (фильм, 1971)

Вся королевская рать
Жанр	драма
Режиссёр	Александр Гуткович Наум Ардашников
Автор сценария	Александр Гуткович по одноимённому роману Роберта Пенна Уоррена
В главных ролях	Георгий Жжёнов Михаил Козаков
Оператор	Альфредо Альварес Наум Ардашников Виктор Белокопытов
Композитор	Роман Леденёв
Кинокомпания	Белорусское телевидение
Длительность	196 мин
Страна	СССР СССР
Год	1971
IMDb	ID 0252798
Выход фильма «Вся королевская рать»

К:Фильмы 1971 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Вся королевская рать» — советский трёхсерийный телевизионный художественный фильм по одноимённому роману Роберта Пенна Уоррена, снятый в 1971 году Белорусским телевидением. Инициатором съёмки фильма, автором сценария и режиссёром-постановщиком картины был Александр Гуткович.

История создания

Роман Р. П. Уоррена, опубликованный на русском языке в 1968 г., немедленно привлёк внимание читающей публики. Естественно, в кинематографических кругах сразу возникла мысль об экранизации, тем более что тема позволяла рассчитывать на поддержку партийно-идеологического руководства страны. Заявку на экранизацию почти одновременно подали Станислав Ростоцкий на «Мосфильме» и Александр Гуткович в Гостелерадио БССР. Вопрос решился в пользу белорусского варианта благодаря личному участию первого секретаря ЦК компартии Белоруссии П. М. Машерова.

Фильм снимался Белорусским телевидением на базе киностудии «Мосфильм». Наум Ардашников снимал фильм как оператор-постановщик. После того, как съёмки были закончены, Гуткович в результате закулисных интриг был отстранён от монтажа, который поручили оператору фильма Науму Ардашникову. Таким образом он оказался в титрах первым (по алфавиту) постановщиком, а Гуткович — вторым.

Бо́льшая часть фильма снималась в Клайпеде и Паланге.

Роль Вилли Старка стала любимой ролью Георгия Жжёнова. Первоначально на эту роль пригласили Павла Луспекаева, однако он умер во время съёмок фильма, когда было отснято около 30 процентов материала. Пришлось переснимать всё с начала. После смерти Луспекаева на главную роль рассматривалось несколько актёров, в том числе Сергей Бондарчук, Армен Джигарханян, Андрей Попов, Олег Ефремов. Пригласить Георгия Жжёнова на эту роль предложил Михаил Козаков, исполнитель роли Джека Бёрдена. По легенде, для проверки достоверности типажа губернатора был приглашён консультант-американец, который указал на фотографию Жжёнова как на самое подходящее лицо для этой роли.

Сюжет

Энергичный, амбициозный и не гнушающийся средствами провинциальный политикан Вилли Старк становится губернатором штата. Со своими противниками Старк борется с помощью демагогии, шантажа, подкупа и угроз; те пользуются такими же средствами. Вице-губернатором Старк делает Крошку Дафи — беспринципного авантюриста, перебежавшего на сторону Старка из лагеря его главного политического конкурента Мак-Мерфи. Следующим этапом карьеры Старка должно стать выдвижение в сенат. Чтобы устранить препятствия на этом пути, он намерен скомпрометировать одного из самых влиятельных своих оппонентов — судью Ирвина. Найти порочащие Ирвина сведения Старк поручает своему помощнику Джеку Бёрдену. Бёрден — один из немногих в окружении Старка, кто ещё сохранил остатки порядочности. Судья — старый друг семьи Бёрденов, и для Джека он является образцом честности и благородства. Джек принимается за работу, уверенный, что прошлое судьи безупречно.

Ради укрепления собственной популярности Старк затевает грандиозный проект — строительство крупнейшей бесплатной больницы. Заведовать будущей больницей Старк приглашает доктора Адама Стентона, друга детства Джека. Стентон крайне антипатично относится к Старку, но губернатора это не волнует. Ему необходимо связать своё имя с честным и уважаемым человеком, каким является хирург Стентон. Адам соглашается.

Джек неожиданно для себя обнаруживает в биографии судьи крайне неприглядный эпизод: Ирвин несколько лет назад получил большую взятку от крупной компании и стал косвенным виновником гибели человека. Стремясь дать судье шанс оправдаться, Джек добивается от Старка права поговорить с судьёй, прежде чем предать дело огласке. Выслушав Джека, Ирвин совершает самоубийство. Только после этого Джек узнает от своей матери, что Ирвин был его настоящим отцом.

Подряд на строительство больницы Старк обещает — стараниями Крошки Дафи — отдать компании, финансирующей Мак-Мерфи. Предполагается, что таким образом Старк сможет окончательно подавить своего противника. Но вскоре Старк отменяет своё решение. Мак-Мерфи наносит очередной удар по репутации Старка: выносит на публику неприглядные подробности личной жизни Старка-младшего, футболиста и повесы.

Борьба Мак-Мерфи и Старка заканчивается трагически: Адам Стентон стреляет в Старка и тут же гибнет сам от пули телохранителя. Джек проводит новое расследование и легко выясняет, что убийство Старка организовал Дафи. Он и любовница Старка Сэди Берк спровоцировали Адама Стентона на этот шаг. Они сообщили Стентону, что его сестра Анна находится в любовной связи со Старком, и именно этому Адам обязан своим назначением. Дафи, как вице-губернатор, автоматически садится в губернаторское кресло. Осознавая долю своей вины в происшедшем, Бёрден ничего не предпринимает против Дафи.

Отличия от романа

Время действия фильма перенесено, по всей видимости, в 1960-е годы, тогда как в книге события разворачиваются во второй половине 1920-х — начале 1930-х гг.

В фильме отражены далеко не все сюжетные линии романа Уоррена. Совершенно не показана история превращения Старка из наивного борца за права бедняков в циничного популиста и демагога. Соответственно, опущена и роль Джека в этой эволюции. История отношений Джека, Ирвина, Адама и Анны и вообще семей Бёрденов и Стентонов не раскрывается, некоторые её детали упоминаются вскользь. Нет истории с гибелью Сибил Фрей, подружки Тома Старка. Действие фильма завершается последним разговором Джека и Дафи, дальнейшая судьба героев остается за кадром.

В ролях

• Георгий Жжёнов — Вилли Старк
• Михаил Козаков — Джек Бёрден
• Татьяна Лаврова — Сэди Бёрк
• Борис Иванов — Крошка Дафи
• Алла Демидова — Анна Стентон
• Олег Ефремов — Адам Стентон
• Ростислав Плятт — судья Ирвин
• Анатолий Папанов — отец Джека
• Лев Дуров — Рафинад, шофер и телохранитель Старка
• Евгений Евстигнеев — Ларсон, бизнесмен
• Александра Климова — мать Джека Бердена
• Валентина Калинина — Люси Старк, жена Вилли Старка
• Инга Будкевич — секретарша
• Сергей Цейц — Байрам Уайт, ревизор штата
• Валерий Хлевинский — Том Старк, сын Вилли Старка
• Евгений Кузнецов — доктор Бланд
• Георгий Швецов — Джордж
• Галикс Колчицкий — Патон
• Витаутас Канцлерис - эпизод
• Лаймонас Норейка — Лоудан
• Ада Войцик — миссис Литлпо
• Степан Бирилло — Хью Миллер
• Николай Бубнов — эпизод
• Иван Шатилло — редактор газеты

Съёмочная группа

• Автор сценария и режиссёр-постановщик Александр Гуткович
• Оператор-постановщик Наум Ардашников (впоследствии добавлен в титры как сопостановщик фильма)
• Второй режиссёр: Орлов Владимир Александрович

Технические данные

• Фильм черно-белый.
• Продолжительность фильма: 196 мин. (3 серии)

Ссылки

• [www.russ-yug.ru/article/1417/ Русский ЮГ: Умер Георгий Жженов]
• [www.vestnik.com/issues/2002/0515/win/nuzov.htm Владимир Нузов. Георгий Жженов: лучший мой фильм — «Вся королевская рать»]
• [www.proza.ru/2007/07/16-120 Михаил Ганкин. Ещё раз о фильме «Вся королевская рать»]
• [www.youtube.com/watch?v=VfaKpSBFRaU Финальная сцена фильма (видео)]

Отрывок, характеризующий Вся королевская рать (фильм, 1971)

– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!