Всё то, о чём мы так долго мечтали

Всё то, о чём мы так долго мечтали
Жанр	Боевик
Режиссёр	Рудольф Фрунтов
Страна	Россия Россия
Год	1997
IMDb	ID 0137265
Выход фильма «Всё то, о чём мы так долго мечтали»

К:Фильмы 1997 года

«Всё то, о чём мы так долго мечтали» — боевик режиссёра Рудольфа Фрунтова, 1997 года.

Сюжет

Бывший пограничник Николай, недавно демобилизованный из армии, встречает своего друга – сослуживца Лёху, который стал деловым и влиятельным и предложил Николаю лёгкую работу – перегнать автомобиль из Германии в Россию (в Калининград) на продажу. Николай, будучи в бедственном материальном положении, соглашается. Ему приходится работать с людьми из преступной группировки, с которыми у него с самого начала сложились неприятельские отношения. Как оказалось позже, главным в этой преступной группировке является друг Николая Лёха.

Перед выездом Николаю дают строгие наставления: не заезжать в города, не покупать еду, питаться только тем, что ему дали в дорогу; но Николай решил их ослушаться, мотивируя тем, что вряд ли ещё когда побывает в Германии. Он заезжает в крупный город (по-видимому, Гамбург) и посещает публичный дом. Так как Николай не владеет немецким языком, он притворяется глухонемым. Когда выяснилось, что проститутка, которую заказал Николай, оказалась русской, то он устраивает погром в публичном доме, за что и попадает в отделение полиции.

Полицейские проверяют его автомобиль и обнаруживают в нём спрятанный героин, за что Николай попадает в тюрьму. Ему грозит лишение свободы сроком на 20 лет, причём сидеть ему пришлось бы в российской тюрьме. Но следователь разбирается в проблеме Николая, и пытается ему помочь, так как уверен, что Николая подставили, потому что документы на автомобиль оказались фальшивыми, еда и медикаменты, которыми снабдили его бандиты, были отравлены, и что, скорее всего, Николай ничего не знал про героин, который он перевозил в машине. На одном из допросов Николай погружается в воспоминания о своём подлом друге Лёхе, которого он когда-то в армии спас от изнасилования старослужащими.

В немецкой тюрьме Николаю приходится несладко, тюрьма переполнена турками, над новичком жестоко издеваются, но получают от Николая крепкий отпор; однажды даже на него было совершено покушение. Но увидев, что Николай хорошо дерётся и даёт отпор всем заключённым, пожилой татарин по кличке Хозяин — смотрящий тюрьмы (Всеволод Шиловский) - предлагает ему незаконную сделку, а именно участие в гладиаторских боях на смерть: в случае победы, он получает 50 тысяч марок и через короткое время выходит на свободу. Николай, не раздумывая, принимает эти условия. Время от времени его посещает та самая проститутка Наташа, из-за которой он и попал в тюрьму. Она чувствует свою вину в его беде, поэтому помогает ему — передаёт план побега с гладиаторской арены.

На гладиаторском бою Николай и его противник, который тоже оказался русским и такой же жертвой обмана, как и Николай, сговорившись, бьют рефери после очередного гонга и убегают с арены врассыпную. Николаю удаётся бежать через канализацию от преследующих его охранников с автоматами, и в условленном месте его забирает Наташа.

Далее у них завязываются серьёзные отношения. Наталья оказалась обманом втянута в развратную жизнь той же бандитской группировкой, которая подставила Николая. Наталья живёт с маленькой дочкой и бабушкой в небольшом городке на севере Германии. Она предлагает Николаю принять крещение в местном православном храме, на что Николай соглашается (его родители были атеистами). Бабушка Натальи находит Николаю работу помощником капитана рыболовной яхты, Николай с радостью принимает эту работу. Казалось бы, у Николая и Натальи должно всё сложиться в личной жизни, но тут на их след выходят бандиты, они нападают на их яхту, убивают капитана, а также тяжело ранят Наталью. Николаю удаётся расправиться с бандитами, и далее он высаживается на берег, где его поджидал Лёха. Он не ожидал, что Николай останется в живых, и сильно перепугавшись, садится в машину и пытается скрыться. Николай садится в другой автомобиль и гонится за Лёхой, в конце концов, сбивает его машину, которая переворачивается и загорается. Лёха умоляет Николая вытащить его, говорит, что ни в чём не виноват и сам был подставлен; но Николай не прощает предательства бывшему другу и уходит. Автомобиль с Лёхой взрывается.

В последних кадрах Николай провожает карету скорой помощи с Натальей, а утром идёт к морю и сбрасывает со скалы всё оружие в воду.

В ролях

• Николай Добрынин — Николай
• Анна Терехова — Наташа
• Сергей Угаров — Лёха
• Александр Песков — главарь банды
• Всеволод Шиловский — хозяин, смотрящий в тюрьме
• Нина Агапова
• Альберт Филозов
• Георгий Корольчук — священник

Удалённые сцены

• Драка Николая и Лёхи при встрече перед выездом Николая из Германии.
• Самоубийство Николая в финальных кадрах.

Съёмочная группа

• Автор сценария: Анатолий Усов
• Режиссёр: Рудольф Фрунтов
• Оператор: Сергей Мокрицкий
• Художник: Владимир Ярин
• Композитор: Микаэл Таривердиев

Награды

• Приз информационного спонсора НТВ режиссёру (Р. Фрунтов)
• Приз зрительских симпатий актёрам (Н. Добрынин, А. Терехова) ФРК «Окно в Европу—97» (Выборг)
• Приз «Вера, Надежда, Любовь» КФ «Листопад—97» (Минск).

Отрывок, характеризующий Всё то, о чём мы так долго мечтали

Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!