Второй фонд

Второе Основание Др. названия: Второй Фонд, Вторая Академия
Second Foundation
Автор:	Айзек Азимов
Жанр:	научная фантастика
Язык оригинала:	английский
Оригинал издан:	1953
Издатель:	Gnome Press
Страниц:	210
Предыдущая:	Основание и Империя
Следующая:	Кризис Основания
[www.lib.ru/FOUNDATION/foundat5.txt Электронная версия]

«Второе Основание» (другие варианты перевода: «Вторая Академия», «Второй Фонд», англ. Second Foundation) — роман Айзека Азимова, впервые опубликованный в 1953 году издательством Gnome Press. Роман стал третьей частью цикла «Основание» и пятой в данной фантастической хронологии.

Роман состоит из двух частей, первоначально опубликованных как отдельные повести. Часть первая «Поиски ведёт Мул» («Search by the Mule») была впервые опубликована в 1948 году в январском выпуске Astounding Sience Fiction под названием «Теперь вам это понятно» («Now you see it—»). Часть вторая «Поиск ведёт Академия» («Search by the Foundation») была впервые опубликована в 1949-50 годах в декабрьском и январском выпусках Astounding Sience Fiction под названием «Но не до конца» («—And now you don't»). Первоначальные названия повестей представляют собой цитату Первого Оратора из главы 6 первой части.

Сюжет

Часть первая. Поиски ведёт Мул

Несколько лет Мул управляет своей Империей, включающей бывшие миры Первой Академии, из своей столицы на планете Калган. Мул понимает, что Вторая Академия ведёт вредоносную подрывную работу и пытается найти её расположение, но его генерал Хэн Притчер, бывший агент Первой Академии эмоционально подчинённый Мулу, каждый раз возвращается из поисков без результата. В распоряжении Мула есть только слова Гэри Селдона, что Вторая Академия должна находиться «на другом конце Галактики, там где кончаются звёзды». Первый Оратор Второй Академии решает дать Мулу возможность найти Вторую Академию «в определённом смысле».

На этот раз Мул даёт Притчеру на помощь молодого и энергичного аристократа Бейла Ченниса, который не является «обработанным» Мулом. Именно это, по словам Мула, позволит Ченнису найти Вторую Академию. Ченнис довольно быстро обнаруживает туманность, видимую только с поверхности Трантора, и заключает, что планета Конзвездия (перевод игры слов «Конец Звёзд, Star's End», англ. Tazenda) и есть местоположение Второй Академии. Вдвоём, Притчер и Ченнис отправляются на Россем, сельскохозяйственную планету под управлением Конзвездии.

Притчер разоблачает Ченниса, заявляя, что тот является агентом Второй Академии. На Россем прибывает Мул, который начинает поединок разумов с Ченнисом. Мул, рассказав, что его флот уже превратил поверхность Конзвездии в пепел, оказывается сильнее и вгрызается в сознание Ченниса. Ченнис против воли раскрывает, что местоположение Второй Академии — не Конзвездия, а Россем.

Мул собирается призвать корабли, но затем появляется Первый Оратор, который объясняет, что Ченнису внушили этот факт и что местоположение Второй Академии до сих пор является загадкой. Хотя даже Первому Оратору не сравниться с ментальными способностями Мула, ему удаётся ввести его в депрессию, объяснив, что на пути к Калгану — корабль с агентами Второй Академии. Когда Мул вернётся, то он застанет полный мятеж. Во время замешательства Мула Первый Оратор пробивает его защиту и внушает Мулу, чтобы тот вернулся на Калган и правил там справедливо до своей кончины. Ченнису же возвращают его личность.

Часть вторая. Поиск ведёт Академия

Прошло 60 лет. Союз Миров Мула развалился после его смерти, и Первая Академия вернула себе былую власть. Группа заговорщиков пытаются найти Вторую Академию и уничтожить её, считая невыносимой мысль о том, что они являются всего лишь марионетками. Заговорщиков возглавляет доктор Торан Дарелл, сын Байты Дарелл и один из передовых исследователей в области электроэнцефалографии. С помощью этой технологии они узнали, что человека, находящегося под воздействием Второй Академии, можно обнаружить по так называемому «Плато обработки», характерному показателю деятельности мозга.

Чтобы найти местоположение Второй Академии, заговорщики посылают нервного Хомира Мунна, крупнейшего коллекционера «мулианы», на Калган, чтобы обыскать дворец Мула. Дочь Торана Аркадия подслушивает разговор и прокрадывается на личный корабль Мунна, чтобы поучаствовать в приключении. На Калгане местный правитель Лорд Стеттин, считающий себя наследником Мула, даёт Мунну доступ к дворцу, считая, что поиски Мунна приведут к доказательству того, что именно он должен основать Вторую Империю, а не Первая Академия. Когда Мунн этого не находит, то его арестовывают. Аркадия убегает на Трантор с помощью фаворитки Стеттина, Леди Каллии, и четы фермеров Пальверов с Трантора.

Тем временем, Стеттин начинает боевые действия против Академии. Стратегическое местоположение Калгана позволяет его флоту победить во многих битвах. Узнав об этом, Аркадия убеждает фермера Прима Пальвера полететь на Терминус, чтобы заключить контракт на поставку продовольствия и заодно передать отцу Аркадии послание. В решающей битве флот Академии наносит сокрушительное поражение флоту Калгана, остатки которого возвращаются домой. Последний великий конфликт Академии окончен.

Торан Дарелл получает сообщение дочери и просит её вернуться домой. Стеттин отпускает Мунна. Торан Дарелл вновь собирает всех заговорщиков, чтобы узнать, что именно обнаружил Мунн. Тот утверждает, что никакой Второй Академии нет и никогда не было. Молодой учёный Пеллеас Антор сомневается в этом и замечает, что характер Мунна претерпел значительный изменения с тех пор как он улетел на Калган, включая то, что нервный Мунн вдруг стал уверенным в себе и более не заикается. Проверив его, заговорщики обнаруживают в электроэнцефалограмме Мунна «Плато обработки». Антор объявляет, что обнаружил местоположение Второй Академии — на Калгане. Дарелл же сомневается в этом и утверждает, что Вторая Академия находится на другой планете. Дарелл показывает всем устройство, которое генерирует ментальные помехи, не позволяющие агентам Второй Академии воздействовать на других в поле действия устройства. Затем он включает устройство на полную мощность, заставляя Антора схватиться за голову и корчиться от боли, выдавая в нём агента Второй Академии.

Дарелл рассказывает, что местоположение Второй Академии обнаружила Аркадия и передала его отцу посредством сообщения — «У кольца нет конца». Из этого следует, что Вторая Академия, якобы основанная «на другом конце Галактики», находится на Терминусе — там же, где и Первая, ведь Галактика является линзообразным объектом, край продольного разреза которого является замкнутым. Допрошенный Антор подтверждает эту догадку и выдаёт имена всех 50-ти членов Второй Академии. После нейтрализации всех членов Второй Академии Торан Дарелл начинает сомневаться в том, как Аркадия догадалась о местоположении Второй Академии, подозревая вмешательство в её сознание. Проверив её электроэнцефалограмму, он не обнаруживает Плато и успокаивается.

На самом деле всё это было подстроено Второй Академией за много лет до рождения Аркадии, психика которой была искусственно сформирована Второй Академией, чтобы она в нужный момент «догадалась» о его местоположении. Первая Академия должна была быть уверена в уничтожении Второй. Только тогда план Селдона мог возобновиться. Ради этого пришлось пожертвовать 50-тью агентами. Первый Оратор рассказывает своему ученику, что главная причина, по которой никакой член Первой Академии не может обнаружить истинное местоположение Второй — иной склад ума. Ведь Первая Академия состояла из учёных-физиков, а не психологов, которые не привыкли видеть всё с социальной точки зрения. Вторая Академия действительно расположена на другом конце спирали Галактики — на Транторе, ведь там находилась верхушка власти и социальная элита. Также раскрывается имя Первого Оратора — Прим Пальвер.

Ссылки

• [www.fantlab.ru/work9 Информация о произведении «Второй фонд»] на сайте «Лаборатория Фантастики»

Отрывок, характеризующий Второй фонд

– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.