Вторая Гугенотская война
| Вторая Гугенотская война | |||
| Основной конфликт: Религиозные войны во Франции | |||
| Дата |
1567–1568 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Победа католиков | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Вторая Гугенотская война (1567—1568 годы) — вооружённый конфликт между французскими протестантами (гугенотами) и католиками, ставший второй из восьми религиозных войн. Гугенотов в этом конфликте возглавлял принц Конде, католиков — коннетабль Монморанси. В военных действиях перевес был на стороне католиков, но из-за нехватки ресурсов и гибели коннетабля они были вынуждены согласиться на мир, вскоре после которого война возобновилась.
Истоки конфликта
По условиям Амбуазского мира 1563 года гугеноты получили ограниченную свободу вероисповедания, но начиная с 1566 года ситуация снова стала осложняться. Во многом это было связано с событиями в Нидерландах, где единоверцы гугенотов восстали против католической монархии. Руководители гугенотской партии Конде и Колиньи выступали за поддержку этого восстания, рассчитывая усилить таким образом позиции протестантизма во Франции. Королева-мать выступила против такого вмешательства; кроме того, она передала высокую должность генерального наместника королевства, на которую претендовал Конде, своему сыну, герцогу Анжуйскому.
Среди гугенотов ходили слухи о тайном союзе королевы с герцогом Альбой, который провёл свою армию на пути в Нидерланды вдоль восточных границ Франции. Это спровоцировало волну расправ гугенотов над католиками в провинции, самой известной из которых стала Мишелада в Ниме.
Партия Гизов, стремившаяся уничтожить гугенотские привилегии и считавшая Колиньи организатором убийства герцога Франсуа, вела активные переговоры о создании альянса католических держав. В этой ситуации в сентябре 1567 года вельможи-протестанты попытались захватить короля в Мо, но потерпели неудачу.
Собирая войска в регионе к югу от Парижа, Конде потребовал от королевы-матери предоставить гугенотам неограниченную свободу вероисповедания, снизить налоги и убрать из правительства всех иностранцев. Ответом был вызов Конде и Колиньи на королевский суд под угрозой объявления их мятежниками в случае неявки (7 октября). Их отказ означал начало войны.
Военные действия
Так же, как и пять лет назад, войско германских протестантов двинулось на помощь Конде (возглавлял его Иоганн Казимир Пфальцский), но было задержано в Шампани Генрихом де Гизом. Монлюк сковал войско гугенотов юга в Гиени. Поэтому принц не успел получить подкрепления до встречи с основными силами католиков. Армия коннетабля атаковала Конде при Сен-Дени 10 ноября и разбила, но сам Монморанси был смертельно ранен в этом сражении, а гугеноты смогли объединить свои силы и компенсировать этим своё поражение. Зимой они успешно действовали в шампани, а в конце февраля Конде осадил Шартр.
Уже в январе 1568 года королева-мать встретилась в Шалоне с Оде де Шатильоном, чтобы начать переговоры о мире. Гугеноты выступали на этих переговорах с позиции силы. В результате договор, подписанный 23 марта в Лонжюмо, предполагал не только сохранение для них ограниченной свободы вероисповедания, но и оплату из казны службы их германских союзников.
Напишите отзыв о статье "Вторая Гугенотская война"
Литература
- В.Балакин. Екатерина Медичи. М., 2012.
- Л.Фрида. Итальянская волчица на французском троне. М., 2012.
Отрывок, характеризующий Вторая Гугенотская война
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
