Вторая Футбольная лига Англии 2008/2009
Поделись знанием:
Источник: [www.football-league.co.uk/page/ResultsLast7Days/0,,10794,00.html The Football League]
1 Команда, выступающая на домашнем стадионе, указана в левой колонке.
Цвета: синий = победа хозяев; жёлтый = ничья; красный = победа гостей.
Для предстоящих матчей м обозначает наличие статьи о матче.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
| Вторая Футбольная лига Англии 2008/2009 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Число участников | 24 |
| Города | 24 |
| Стадионы | 24 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
Брентфорд |
 Второе место
|
Эксетер Сити |
 Третье место
|
Джиллингем (плей-офф) |
| Статистика чемпионата | |
| Сыграно матчей | 557 |
| Бомбардир(ы) | Симеон Джексон (Джиллингем) (20 мячей) |
Вторая Футбольная лига 2008-09 — 17-й сезон Третьего дивизиона Футбольной лиги в своем нынешнем виде. Спонсором соревнования являлась компания The Coca-Cola Company.
Футбольная лига состоит из трех дивизионов. Третьим дивизионом является Вторая Футбольная лига. По результатам сезона в Первую футбольную лигу выйдут три команды и еще победитель Плей-офф Второй Футбольной лиги. Две команды занявшие самые низшие места покинут Футбольную лигу и переидут в Национальную конференцию.
Содержание
Изменения по сравнению с предыдущим сезоном
Изменение в команах
Из Второй лиги
Клубы, вышедшие в Первую Футбольную лигу
Клубы, выбывшие в Национальную конференцию
Во Вторую лигу
Клубы, выбывшие из Первой Футбольной лиги
Клубы, вышедшие из Национальной конференции
Турнирная таблица
| Место | Команда | И | В | Н | П | Голы | ± | О | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Брентфорд | 46 | 23 | 16 | 7 | 65 − 36 | +29 | 85 | Выход в Лигу 1 |
| 2 | Эксетер Сити | 46 | 22 | 13 | 11 | 65 − 50 | +15 | 79 | |
| 3 | Уиком Уондерерс | 46 | 20 | 18 | 8 | 54 − 33 | +21 | 78 | |
| 4 | Бери | 46 | 21 | 15 | 10 | 63 − 43 | +20 | 78 | Раунд плей-офф |
| 5 | Джиллингем | 46 | 21 | 12 | 13 | 58 − 55 | +3 | 75 | |
| 6 | Рочдейл | 46 | 19 | 13 | 14 | 70 − 59 | +11 | 70 | |
| 7 | Шрусбери Таун | 46 | 17 | 18 | 11 | 61 − 44 | +17 | 69 | |
| 8 | Дагенем энд Редбридж | 46 | 19 | 11 | 16 | 77 − 53 | +24 | 68 | |
| 9 | Брэдфорд Сити | 46 | 18 | 13 | 15 | 66 − 55 | +11 | 67 | |
| 10 | Честерфилд | 46 | 16 | 15 | 15 | 62 − 57 | +5 | 63 | |
| 11 | Моркам | 46 | 15 | 18 | 13 | 53 − 56 | −3 | 63 | |
| 12 | Дарлингтон | 46 | 20 | 12 | 14 | 61 − 44 | +17 | 72 | |
| 13 | Линкольн Сити | 46 | 14 | 17 | 15 | 53 − 52 | +1 | 59 | |
| 14 | Ротерхэм Юнайтед | 46 | 21 | 12 | 13 | 60 − 46 | +14 | 75 | |
| 15 | Олдершот Таун | 46 | 14 | 12 | 20 | 59 − 80 | −21 | 54 | |
| 16 | Аккрингтон Стэнли | 46 | 13 | 11 | 22 | 42 − 59 | −17 | 50 | |
| 17 | Барнет | 46 | 11 | 15 | 20 | 56 − 74 | −18 | 48 | |
| 18 | Порт Вейл | 46 | 13 | 9 | 24 | 44 − 66 | −22 | 48 | |
| 19 | Ноттс Каунти | 46 | 11 | 14 | 21 | 49 − 69 | −20 | 47 | |
| 20 | Маклсфилд Таун | 46 | 13 | 8 | 25 | 45 − 77 | −32 | 47 | |
| 21 | Борнмут | 46 | 17 | 12 | 17 | 59 − 51 | +8 | 63 | |
| 22 | Гримсби Таун | 46 | 9 | 14 | 23 | 51 − 69 | −18 | 41 | |
| 23 | Честер Сити | 46 | 8 | 13 | 25 | 43 − 81 | −38 | 37 | Выбывание в Национальную Конференцию |
| 24 | Лутон Таун | 46 | 13 | 17 | 16 | 58 − 65 | −7 | 56 |
И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки
Результаты матчей
| Дома / На выезде1 | АКК | ОЛД | БАР | БОР | БРД | БРД | БЕР | ЧЕС | ЧЕС | ДЭР | ДАР | ЭКС | ДЖГ | ГРМ | ЛИН | ЛУТ | МАК | МОР | НТК | ПРТ | РОЧ | РОТ | ШРУ | УИК |
| Аккрингтон Стэнли | 0:1 | 1:1 | 3:0 | 2:3 | 1:1 | 1:2 | 0:1 | 1:0 | 0:0 | 1:0 | 2:1 | 0:2 | 3:1 | 0:2 | 0:0 | 2:0 | 1:0 | 1:1 | 2:0 | 1:3 | 1:3 | 2:1 | 0:1 | |
| Олдершот Таун | 3:1 | 1:1 | 1:1 | 3:2 | 1:1 | 3:3 | 2:2 | 1:1 | 1:2 | 2:1 | 1:0 | 2:1 | 2:2 | 2:0 | 2:1 | 1:1 | 0:2 | 2:2 | 1:0 | 2:4 | 0:1 | 0:0 | 3:2 | |
| Барнет | 2:1 | 0:3 | 1:0 | 4:1 | 0:1 | 1:2 | 3:1 | 1:3 | 1:1 | 0:1 | 0:1 | 2:2 | 3:3 | 3:2 | 1:1 | 1:3 | 1:1 | 0:4 | 1:2 | 2:1 | 2:0 | 0:0 | 1:1 | |
| Борнмут | 1:0 | 2:0 | 0:2 | 4:1 | 0:1 | 2:0 | 1:0 | 1:1 | 2:1 | 3:1 | 0:1 | 1:1 | 2:1 | 0:1 | 1:1 | 0:1 | 0:0 | 0:1 | 0:0 | 4:0 | 0:0 | 1:0 | 3:1 | |
| Брэдфорд Сити | 1:1 | 5:0 | 3:3 | 1:3 | 1:1 | 1:0 | 0:0 | 3:2 | 1:1 | 0:0 | 4:1 | 2:2 | 2:0 | 1:1 | 1:1 | 1:0 | 4:0 | 2:1 | 0:1 | 2:0 | 3:0 | 0:0 | 1:0 | |
| Брентфорд | 3:0 | 3:0 | 1:0 | 2:0 | 2:1 | 1:0 | 3:0 | 0:1 | 2:1 | 1:1 | 1:1 | 1:1 | 4:0 | 1:1 | 2:0 | 1:0 | 3:1 | 1:1 | 2:0 | 1:2 | 0:0 | 1:1 | 3:3 | |
| Бери | 1:0 | 2:1 | 1:0 | 1:0 | 1:0 | 1:0 | 1:1 | 1:2 | 2:2 | 2:2 | 0:1 | 4:0 | 0:2 | 3:1 | 1:2 | 3:0 | 2:1 | 2:0 | 3:0 | 2:1 | 1:2 | 2:1 | 0:0 | |
| Честер Сити | 2:0 | 0:1 | 5:1 | 0:2 | 0:0 | 3:0 | 1:1 | 1:3 | 2:2 | 1:2 | 0:0 | 0:1 | 1:1 | 0:2 | 2:2 | 0:2 | 1:2 | 2:0 | 1:2 | 0:2 | 1:5 | 1:1 | 0:2 | |
| Честерфилд | 1:1 | 5:1 | 1:1 | 1:0 | 0:2 | 0:1 | 1:3 | 1:1 | 1:1 | 0:0 | 2:1 | 0:1 | 2:1 | 1:1 | 2:2 | 2:4 | 1:2 | 3:1 | 2:1 | 3:0 | 1:0 | 2:2 | 0:1 | |
| Дагенем энд Редбридж | 0:0 | 3:1 | 2:0 | 0:1 | 3:0 | 3:1 | 1:3 | 6:0 | 3:0 | 0:1 | 1:2 | 2:0 | 4:0 | 0:3 | 2:1 | 2:1 | 0:2 | 6:1 | 1:1 | 3:2 | 1:1 | 1:2 | 0:1 | |
| Дарлингтон | 3:0 | 2:0 | 2:2 | 2:1 | 2:1 | 1:3 | 2:2 | 1:2 | 0:0 | 3:0 | 1:1 | 1:2 | 1:0 | 2:0 | 5:1 | 1:2 | 0:0 | 1:0 | 2:1 | 1:2 | 1:0 | 1:1 | 1:2 | |
| Эксетер Сити | 2:1 | 3:2 | 2:1 | 1:3 | 1:0 | 0:2 | 0:0 | 2:0 | 1:6 | 2:1 | 2:0 | 3:0 | 0:0 | 2:1 | 0:1 | 4:0 | 2:2 | 2:2 | 1:0 | 4:1 | 1:1 | 1:2 | 1:0 | |
| Джиллингем | 1:0 | 4:4 | 0:2 | 1:0 | 0:2 | 1:1 | 0:0 | 2:0 | 2:1 | 2:1 | 1:0 | 1:0 | 3:0 | 1:2 | 0:1 | 3:1 | 5:0 | 2:2 | 1:0 | 1:1 | 4:0 | 2:2 | 1:1 | |
| Гримсби Таун | 0:1 | 1:0 | 0:1 | 3:3 | 1:3 | 0:1 | 1:2 | 1:3 | 0:1 | 1:1 | 1:2 | 2:2 | 3:0 | 5:1 | 2:2 | 0:0 | 2:3 | 0:1 | 3:0 | 0:0 | 3:0 | 1:0 | 1:1 | |
| Линкольн Сити | 5:1 | 0:2 | 2:0 | 3:3 | 0:0 | 2:2 | 1:1 | 1:1 | 3:1 | 0:3 | 0:1 | 0:1 | 2:0 | 1:1 | 0:0 | 1:0 | 1:1 | 1:1 | 0:1 | 1:1 | 0:1 | 0:0 | 1:0 | |
| Лутон Таун | 1:2 | 3:1 | 3:1 | 3:3 | 3:3 | 0:1 | 1:2 | 1:1 | 0:0 | 2:1 | 1:2 | 1:2 | 0:0 | 2:1 | 3:2 | 1:0 | 1:1 | 1:1 | 1:3 | 1:1 | 2:4 | 3:1 | 0:1 | |
| Маклсфилд Таун | 0:2 | 4:2 | 2:1 | 0:2 | 0:2 | 2:0 | 1:1 | 3:1 | 1:1 | 0:4 | 0:6 | 1:4 | 0:1 | 1:0 | 1:2 | 2:1 | 0:1 | 1:1 | 0:2 | 0:1 | 1:2 | 3:0 | 0:0 | |
| Моркам | 1:1 | 2:0 | 2:1 | 0:4 | 2:1 | 2:0 | 0:0 | 3:1 | 2:2 | 1:2 | 1:0 | 1:1 | 0:1 | 1:1 | 1:1 | 1:2 | 4:1 | 1:0 | 1:1 | 1:1 | 1:3 | 1:0 | 0:0 | |
| Ноттс Каунти | 1:1 | 2:1 | 2:0 | 1:1 | 3:1 | 1:1 | 0:1 | 1:2 | 0:1 | 0:3 | 0:0 | 2:1 | 0:1 | 0:2 | 0:1 | 0:2 | 1:1 | 1:0 | 4:2 | 1:2 | 0:3 | 2:2 | 0:2 | |
| Порт Вейл | 0:2 | 0:0 | 0:0 | 3:1 | 0:2 | 0:3 | 1:1 | 3:0 | 0:1 | 0:1 | 3:1 | 1:3 | 1:3 | 2:1 | 0:1 | 1:3 | 1:4 | 2:1 | 1:2 | 2:1 | 0:0 | 1:1 | 1:1 | |
| Рочдейл | 3:1 | 3:1 | 3:1 | 1:1 | 3:0 | 1:2 | 1:1 | 6:1 | 2:1 | 0:2 | 0:2 | 2:2 | 0:1 | 2:0 | 2:2 | 2:0 | 1:1 | 1:1 | 3:0 | 1:0 | 1:2 | 2:1 | 0:1 | |
| Ротерем Юнайтед | 0:0 | 1:2 | 3:4 | 1:0 | 0:2 | 0:0 | 1:1 | 3:1 | 3:0 | 1:1 | 0:1 | 0:1 | 2:0 | 4:1 | 1:0 | 1:0 | 2:0 | 3:2 | 2:1 | 1:0 | 2:2 | 1:2 | 0:0 | |
| Шрусбери Таун | 2:0 | 1:0 | 2:2 | 4:1 | 2:0 | 1:3 | 1:0 | 1:0 | 2:1 | 2:1 | 1:0 | 1:1 | 7:0 | 1:1 | 0:0 | 3:0 | 4:0 | 0:0 | 3:2 | 1:2 | 1:1 | 1:0 | 0:1 | |
| Уиком Уондерерс | 2:1 | 3:0 | 1:1 | 3:1 | 1:0 | 0:0 | 2:1 | 2:0 | 1:1 | 2:1 | 1:1 | 1:1 | 1:0 | 0:1 | 1:0 | 0:0 | 4:0 | 1:1 | 1:2 | 4:2 | 0:1 | 0:0 | 1:1 |
1 Команда, выступающая на домашнем стадионе, указана в левой колонке.
Цвета: синий = победа хозяев; жёлтый = ничья; красный = победа гостей.
Для предстоящих матчей м обозначает наличие статьи о матче.
Плей-офф
| Полуфиналы | Финал на «Уэмбли» | |||||||||
|
<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 7</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9"> Шрусбери Таун</td> |
0 | 1(4) | 1 | |||||||
|
<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 4</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9"> Бери</td> |
1 | 0(3) | 1 | |||||||
|
<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 7</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9"> Шрусбери Таун</td> |
0 | |||||||||
|
<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 5</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9"> Джиллингем</td> |
1 | |||||||||
|
<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 6</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9"> Рочдейл</td> |
0 | 1 | 1 | |||||||
|
<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 5</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9"> Джиллингем</td> |
0 | 2 | 2 | |||||||
Бомбардиры
| Поз. | Игрок | Клуб | Голы |
|---|---|---|---|
| 1 |  Симеон Джексон
|
Джиллингем | 20 |
| 2 |  Грант Холт
|
Шрусбери Таун | 20 |
| 3 | Джек Лестер
|
Честерфилд | 20 |
| 4 | Адам Ле Фондре
|
Рочдейл | 17 |
| 5 |  Джон О'Флинн
|
Барнет | 17 |
| 6 | Рубен Рейд
|
Ротерхэм Юнайтед | 17 |
| 7 | Чарли Макдональд
|
Брентфорд | 16 |
| 8 | Энди Бишоп
|
Бери | 15 |
| Питер Торне
|
Брэдфорд Сити | ||
| 10 | Пол Бенсон
|
Дагенем энд Редбридж | 14 |
| Райан Лав
|
Честер Сити | ||
 Бретт Питман
|
Борнмут | ||
 Джейми Уард
|
Честерфилд |
[soccernet.espn.go.com/stats/scorers/_/league/eng.4/year/2008/english-league-two?cc=5739 Источник]
Ежемесячные награды
| Месяц | Тренер месяца | Игрок месяца | Прим. | ||
|---|---|---|---|---|---|
| Тренер | Клуб | Игрок | Клуб | ||
| Август | Марк Робинс
|
Ротерхэм Юнайтед | Соломон Тайво
|
Дагенем энд Редбридж | [1][2] |
| Сентябрь |  Алан Книлл
|
Бери | Мэтью Гилл
|
Эксетер Сити | [3][4] |
| Октябрь | Питер Джексон
|
Линкольн Сити | Джейми Уард
|
Честерфилд | [5][6] |
| Ноябрь | Питер Тэйлор
|
Уиком Уондерерс | Грант Холт
|
Шрусбери Таун | [7][8] |
| Декабрь | Джон Стилл
|
Дагенем энд Редбридж | Маркус Бин
|
Брентфорд | [9][10] |
| Январь | Алан Книлл
|
Бери |  Дани Н'Гуессан
|
Линкольн Сити | [11][12] |
| Февраль | Сэмми Макилрой
|
Моркам | Чарли Макдональд
|
Брентфорд | [13][14] |
| Март | Ли Ричардсон
|
Честерфилд | Рубен Рейд
|
Ротерхэм Юнайтед | [15][16] |
| Апрель | Энди Скотт
|
Брентфорд | Сэм Саундерс
|
Дагенем энд Редбридж | [17][18] |
Напишите отзыв о статье "Вторая Футбольная лига Англии 2008/2009"
Примечания
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/r/rotherham_utd/7598316.stm Millers boss nets monthly award], BBC Sport (2 октября 2008). Проверено 2 октября 2008.
- ↑ [www.setantasports.com/en/Sport/News/Football/2008/09/08/Football-League-Powerade-awards-announced/?facets/sport-space/football/great-britain-locale/Coca-Cola-Football-League-Two/ Player of the Month Awards announced], Setanta Sports (8 сентября 2008). Проверено 18 ноября 2008.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/b/bury/7648637.stm Bury's Knill scoops monthly award], BBC Sport (2 октября 2008). Проверено 2 октября 2008.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/e/exeter_city/7658691.stm Gill is named Player of the Month], BBC Sport (8 октября 2008). Проверено 18 ноября 2008.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/l/lincoln_city/7713775.stm Jackson wins manager of the month], BBC Sport (6 ноября 2008). Проверено 6 ноября 2008.
- ↑ [www.football-league.co.uk/page/News/LeagueTwoNewsDetail/0,,10794~1447567,00.html Ward wins League 2 award], The Football League. Проверено 18 ноября 2008.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/w/wycombe_wanderers/7765116.stm November honour for Wycombe boss], BBC Sport (4 декабря 2008). Проверено 4 декабря 2008.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/s/shrewsbury/7774030.stm Team success won my award - Holt], BBC Sport (9 декабря 2008). Проверено 16 декабря 2008.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/eng_div_1/7807109.stm Reading boss scoops monthly award], BBC Sport (1 января 2009). Проверено 2 января 2009.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/7826263.stm Reading's Hunt wins monthly award], BBC Sport (13 января 2009). Проверено 13 января 2009.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/b/bury/7872435.stm Bury boss earns League Two honour], BBC Sport (5 февраля 2009). Проверено 5 февраля 2009.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/teams/g/gillingham/7870885.stm N'Guessan is player of the month], BBC Sport (10 февраля 2009). Проверено 10 февраля 2009.
- ↑ [news.bbc.co.uk/sport1/hi/football/7926410.stm Coventry boss wins monthly award], BBC Sport (5 марта 2009). Проверено 7 марта 2009.
- ↑ [www.football-league.co.uk/page/League2PlayeroftheMonth/0,,10794~1585282,00.html MacDonald the pick of League 2], Football League (9 марта 2009). Проверено 3 апреля 2010.
- ↑ [www.football-league.co.uk/page/News/LeagueTwoNewsDetail/0,,10794~1610424,00.html WINNERS ANNOUNCED], The Football League (2 апреля 2009). Проверено 22 апреля 2009.
- ↑ [www.darlington-fc.net/page/NewsDetail/0,,10339~1615484,00.html Powerade Player-of-the-Month awards], darlington-fc.net (7 апреля 2009). Проверено 22 мая 2009.
- ↑ [uk.eurosport.yahoo.com/07052009/58/league-bees-boss-scott-wins-april-award.html League Two - Bees boss Scott wins April award], Yahoo! Eurosport UK (7 мая 2009). Проверено 22 мая 2009.
- ↑ [www.football-league.co.uk/page/LatestNewsDetail/0,,10794~1651790,00.html Powerade winners announced], Football League (4 мая 2009). Проверено 22 мая 2009.
Ссылки
- [www.football-league.co.uk/page/LeagueTwoHome Официальный сайт турнира] (англ.)
- [www.rsssf.com/engpaul/FLA/2008-09.html Турнирная таблица Второй Футбольной лиги]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Вторая Футбольная лига Англии 2008/2009
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
