Вторая битва в долине Меандра

Византийско-сельджукские войны
Никейская империя и сопредельные государства в начале XIII века
Дата	17 июня , 1211 год
Место	Антиохия в долине реки Меандр
Итог	Победа никейцев, закрепление суверенитета молодого государства
Противники
Никейская империя Румский Султанат
Командующие
Феодор I Ласкарис Кей-Хосров I
Силы сторон
2 000 20 000.
Потери
неизвестно неизвестно

Битва у Антиохии на Меандре — сражение между войсками никейского императора Феодора I Ласкариса и армией турок-сельджуков под командованием конийского султана Кей-Хосрова I.

Предыстория

Уже в ходе создания Никейской империи Феодор I установил союзнические отношения с султаном Кей-Хосровом. Почвой для сближения был страх обоих правителей перед латинской агрессией в Малой Азии. Союз держался несколько лет, однако, в 1211 в Атталию прибыл бывший византийский император Алексей III, некогда предоставивший Кей-Хосрову убежище в Константинополе. Теперь он просил султана помочь ему свергнуть собственного зятя и вновь стать императором. Турок расценил эту просьбу как неплохой предлог для нападения на соседнее государство.

Для начала он направил в Никею послов, сообщивших Феодору, что в Малую Азию прибыл законный император и требует вернуть ему власть. Феодор, разумеется, отказался это сделать, и, понимая, что за этим отказом последует война, созвал собрание знати, чтобы выяснить, поддержат ли его вельможи и магнаты в борьбе с притязаниями Алексея III.

Власть императора Феодора, как говорится, висела на волоске. Поэтому, собрав своих приближенных, он спросил их: остаются они с ним или с тестем его, императором Алексеем? Они же все громогласно в один голос высказали одно решение: или вместе с ним жить, или вместе и погибнуть.

— Георгий Акрополит. История, 9 (СПб., 2005. С. 53)

Война

В конце мая или начале июня 1211 Кей-Хосров вторгся в долину Меандра и осадил Антиохию, главный город этой области. Войско его, по сообщениям источников, насчитывало 20 тыс. человек и состояло из отрядов сельджукских эмиров и арабских наемников.

Феодор, узнав о вторжении сельджуков и осаде Антиохии, падение которой открывало неприятелю путь вглубь страны, немедленно поспешил на помощь осажденным с отрядом всего из двух тысяч человек, из которых 800 были латинскими наемниками. Более крупных сил он не имел времени собрать. Пройдя форсированным маршем через перевалы Вифинского Олимпа, никейское войско уже на 11-й день переправилось через Каистр (ныне Малый Мендерес) и вышло к Антиохии, что стало для турок полной неожиданностью.

Прибыв к городу, Феодор отослал сельджукского посла, которого вез с собой, к его повелителю. Кей-Хосров сначала не хотел верить, что греки сумели так быстро отреагировать на вторжение, но посол поклялся, что это правда, и что во главе ромейского войска находится сам император.

Тогда сельджукский султан поспешно выстроил свои войска в боевой порядок и стал ожидать наступления греков.

Битва

Битва у Антиохии описана византийскими историками Георгием Акрополитом и Никифором Григорой, а также сельджуком Ибн Биби.

Согласно Григоре, долина, где произошло сражение, была слишком узкой для действий большими массами конницы, небольшое греческое войско, наоборот, получало некоторое преимущество.

Сражение началось атакой восьмисот латинских наемников, которые с яростью врубились в сельджукский боевой порядок, прорвали центр турецкого войска, но затем были окружены превосходящими силами.

Поэтому почти все италийцы пали, показав чудеса силы и замечательной храбрости и произведя неисчислимые опустошения мечом на поле боя. Мусульмане, победив италийцев, легко одолели войско ромеев. Большинство неудержимо бежало, и лишь немногие мужественно сражались до конца битвы.

— Георгий Акрополит. История, 10 (СПб., 2005. С. 54)

Разгромив противника, султан увидел императора Феодора, в растерянности наблюдавшего бегство своего войска. Узнав друг друга, предводители решили закончить дело поединком. Султан ударил палицей по голове императора и вышиб его из седла.

От удара, как рассказывают, упал и конь, хотя я не знаю, от этого или от другого удара, нанесенного султаном. Оставшись без коня, но словно ободренный Божественной силой, император встает на ноги, вытаскивает из ножен меч и, когда султан отвернулся и с презрением воскликнул: «Возьмите его!», ударяет по задним ногам лошадь султана: тот ездил на огромной кобыле. Как с башни упал султан, и тот час ему была отрублена голова. Ни сам император, ни кто другой из находившихся с ним рядом не видели, кем была отсечена голова.

— Георгий Акрополит. История, 10 (СПб., 2005. С. 54)

Ибн Биби пишет, что султана убил дротиком какой-то франк, но Никифор Григора, Никита Хониат, и брат последнего Михаил Хониат утверждают, что голову султану отрубил сам император, и, подняв её на копье, показал сельджукскому войску. Турки, лишившись предводителя, бросились бежать, а император вступил с остатками войск в Антиохию. Преследовать противника с теми ничтожными силами, что у него оставались, Феодор не мог.

В сельджукском лагере был захвачен экс-император Алексей III, которого Феодор отправил доживать свои дни в монастыре.

Последствия

Через некоторое время между Никейской империей и Конийским султанатом был заключен мир. После вступления на престол Кей-Кавуса I, старшего сына убитого султана, Феодор I отправил в Конью посольство во главе с захваченным в плен эмиром Сейф ад-Дином Айбе с предложением мира. Предложение было принято, и вернувшийся в Никею эмир подписал с императором мирный договор (конец 1211 или начало 1212). По этому договору Никейская империя не получила новых земель, но он надолго (до появления в конце века турок-османов) обеспечил безопасность восточной границы.

Ближайшие последствия сражения, однако, были не столь хороши. Латинский император Генрих, едва получил известия о битве, в которой была уничтожена самая боеспособная часть никейской армии — отряд латинских наемников — немедленно, уже в июле 1211, начал вторжение на территорию империи. Не располагавший силами для отражения агрессии, Феодор I проиграл войну и уступил латинянам плацдарм на южном берегу Пропонтиды.

См. также

• Императоры Византии
• Сельджукиды

Ссылки

• Васильев А. А. [www.hrono.info/libris/lib_we/vaa221.html#vaa221para03 Внешняя политика Ласкаридов и возрождение Византийской империи] // История Византийской империи. — М.: Алетейя, 2000. — Т. 2. — ISBN 978-5-403-01726-8.
• Еремеев Д. Е., Мейер М. С. Государство Сельджукидов Малой Азии в первой половине XIII века // [turkey-info.ru/history/seldjuks/ История Турции в средние века и новое время:Учебное пособие]. — М.: Изд-во МГУ, 1992. — 248 с. — ISBN 5-211-02201-7.
• Успенский Ф. И. [rikonti-khalsivar.narod.ru/Usp5.4.htm Глава IV Никейское царство Ласкарей. Трапезунтское царство в XIII в. Сельджукские султаны и нашествие монголов] // История Византийской империи. В 5 т. — М.: АСТ, Астрель, 2005. — Т. 5. — 558 с. — ISBN 5-271-03856-4.

Отрывок, характеризующий Вторая битва в долине Меандра

Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.