Вторая гражданская война в Судане

Вторая гражданская война в Судане
Партизаны НАОС на фоне подбитого танка
Дата	Июнь 1983 года — 9 января 2005 года
Место	Судан: Голубой Нил, Нубийские горы, юг страны.
Причина	Политика арабизации Южной части страны.
Итог	Найвашское соглашение Референдум о независимости Южного Судана и её провозглашение Конфликт в Южном Кордофане, Пограничный конфликт
Противники
Судан Различные проправительственные вооружённые группировки: ГАС АОЮС Джанджавид при поддержке: Иран Иран Народная армия освобождения Судана Восточная Коалиция при поддержке: Эфиопия Эфиопия Эритрея Эритрея Уганда Уганда Израиль Израиль
Командующие
Джафар Нимейри Абдель ар-Рахман Свар ад-Дагаб Садик аль-Махди Омар Хасан аль-Башир Джон Гаранг Салва Киир Доминик Дим Денг
Силы сторон
Данные на 2002 год: Вооружённые силы: 117 000 человек (в т.ч. Сухопутные войска: 112 500 человек, 200 танков) Полиция: 7 000 человек Данные на 2002 год: НАОС: 25 000 человек Союзные повстанческие группировки: 3000 человек
Потери
неизвестно неизвестно
Общие потери
около 2 000 000 человек погибших (в основном из-за голода) около 4 000 000 беженцев

Вторая гражданская война в Судане — война арабов Судана против неарабских народов Юга, длившаяся 22 года (1983—2005) и сопровождавшаяся актами геноцида, массовыми убийствами и изгнаниями мирного населения. По оценке 2001 года, уже к этому времени около 2 миллионов человек погибли, а 4 миллиона оказались беженцами. Потери среди гражданского населения были одними из самых высоких среди военных конфликтов после Второй мировой войны. Военные действия и убийства граждан вызвали также голод и эпидемические заболевания, сопровождавшиеся гибелью людей.

Война велась между арабским правительством Судана, базировавшимся на севере, и вооружённой группировкой НАОС (Народная армия освобождения Судана, SPLA), представлявшей южан-неарабов. Причиной войны явилась политика исламизации, начатая правительством Судана во главе с Джафаром Нимейри в 1983. Толчком к началу войны стала напряжённость в вооружённых силах страны, вызванная отправкой на Север подразделений, состоявших из неарабских жителей Юга. Боевые действия шли с переменным успехом. В 2002 году начался мирный процесс, завершившийся в январе 2005 подписанием Найвашского мирного соглашения.

Предыстория

Причины и характер войны

Гражданская война в Судане часто характеризуется как борьба между центральным правительством и народами на периферии страны. Помимо этого конфликт называют и межэтническим, поскольку север страны являлся арабским, а на юге проживали в основном негроиды-нилоты. Также войну можно назвать и межрелигиозной, север был исламским, а юг преимущественно христианским и языческим.

Одной из причин войны стала и борьба за природные ресурсы. В Южном Судане находятся значительные месторождения нефти, которые правительство хотело полностью контролировать, а южане пытались сохранить контроль над ресурсами за собой. 70 % экспорта Судана составляла продажа нефти. Также почва в долине Нила на юге, значительно плодороднее, чем на севере.

Перед войной

См. также: История Судана и Первая гражданская война в Судане

Во времена, когда Судан был колонией Британской империи, север и юг Судана были разделены в административном отношении и практически не имели общих черт. Однако в 1946 году британцы упразднили это разделение. Арабский язык стал официальным на всей территории Судана. Ущемление прав негроидного англоязычного населения вызывало недовольство на юге. После деколонизации и провозглашения независимости интересы южан не учитывались. Лидирующие позиции в стране заняла северная арабская элита, после чего на юге страны начались беспорядки.

В 1962 году ситуация в Судане обострилась, исламское правительство запретило въезд в страну христианских миссионеров и объявило о закрытии христианских школ. Это привело к столкновениям на юге страны между правительственными войсками и недовольными южанами. Постепенно эти стычки переросли в полномасштабную гражданскую войну. Первая гражданская война завершилась в 1972 году подписанием мирного соглашения в Аддис-Абебе. Договор предусматривал широкую религиозную и культурную автономию Юга.

Внутренняя политика суданского правительства (неудачная аграрная политика) привела к началу широкомасштабных столкновений на всей территории Судана. Гражданская война между правительством и повстанцами на юге страны проходила параллельно с другими конфликтами — Дарфурским конфликтом, столкновениями на севере страны и войной между народами динка и нуэр.

Гражданская война

Начало войны

Нарушение Аддис-Абебского соглашения

Положения Адисс-Абебского соглашения были включены в Конституцию Судана. В итоге нарушения этих положений правительством привело к началу второй гражданской войны. Президент Судана Джафар Нимейри попытался взять под свой контроль нефтяные месторождения на юге страны. В 1978 году нефть была обнаружена в Бантио, в южном Кордофане и Верхнем Голубом Ниле в 1979 году. В 1981 году было открыто месторождение Адар, в 1982 нефть найдена в Хеглиге. Доступ к нефтяным месторождениям давал значительный экономический эффект тому, кто их контролировал.

Исламские фундаменталисты на севере страны были недовольны положениями Аддис-Абебского соглашения, которые обеспечивали религиозную свободу на юге страны христианам и язычникам. Позиции исламистов постепенно укреплялись и в 1983 году президент Судана объявил о том, что Судан становится исламской республикой и ввёл шариат на всей территории страны.

Народная армия освобождения Судана

Народная армия освобождения Судана была основана в 1983 году группой повстанцев для борьбы с правительством Судана с целью восстановления автономии Южного Судана. Группа позиционировала себя как защитник всех угнетённых граждан Судана и выступала за единый Судан. Лидер НАОС Джон Гаранг критиковал правительство за проводимую политику, которая вела к распаду страны.

В сентябре 1984 года президент Нимейри объявил о прекращении чрезвычайного положения и ликвидации чрезвычайных судов, но вскоре обнародовал новый судебный акт, который продолжал практику чрезвычайных судов. Несмотря на публичные заверения Нимейри о том, что права немусульман будут уважать, южане и другие немусульмане относились к этим заявлениям крайне подозрительно.

1985—1991

В начале 1985 года в Хартуме ощущалась острая нехватка топлива и продовольствия, засуха, голод и эскалация конфликта на юге страны привели к тяжёлой внутриполитической ситуации в Судане. 6 апреля 1985 года генерал Абдель ар-Рахман Свар ад-Дагаб с группой старших офицеров совершил государственный переворот. Они не одобряли попыток тотальной исламизации Судана. Конституция 1983 года была отменена, правящая партия Суданский социалистический союз распущена, бывший президент Нимейри отправился в изгнание, однако законы шариата отменены не были. После этого был создан переходный военный совет во главе с Сивар ад-Дагабом. После этого было сформировано временное гражданское правительство, которое возглавил Аль-Джазули Даффаллах. В апреле 1986 года в стране прошли выборы, после которых было сформировано новое правительство во главе с Садиком аль-Махди из партии «Умма». Правительство состояло из коалиции партии «Умма», Демократического союза, Национального исламского фронта Хасана Тураби. Эта коалиция была распущена и изменялась несколько раз в течение нескольких лет. Премьер-министр Садик аль-Махди и его партия играли центральную роль в Судане в это время.

Переговоры и эскалация

В мае 1986 года правительство Садика аль-Махди начало мирные переговоры с НАОС во главе с Джоном Гарангом. В течение года представители Судана и НАОС встречались в Эфиопии и договорились о скорой отмене законов шариата и проведении конституционной конференции. В 1988 году НАОС и Демократический союз Судана договорились о проекте плана мирного урегулирования, включающего отмену военных соглашений с Египтом и Ливией, отмену шариата, отмену чрезвычайного положения и прекращение огня.

Однако из-за обострения обстановки в стране и тяжёлой экономической ситуации в ноябре 1988 года премьер-министр аль-Махди отказался одобрить план мирного урегулирования. После этого Демократический союз Судана вышел из правительства, после чего в правительстве остались представители исламских фундаменталистов.

В феврале 1989 года под давлением армии аль-Махди сформировал новое правительство, призвав членов Демократического союза, и принял план мирного урегулирования. Конституционная конференция была назначена на сентябрь 1989 года.

Совет революционного командования национального спасения

30 июня 1989 года в Судане произошёл военный переворот под руководством полковника Омара аль-Башира. После этого был создан «Совет революционного командования национального спасения», который возглавил аль-Башир. Он также стал министром обороны и главнокомандующим вооружёнными силами Судана. Омар аль-Башир распустил правительство, запретил политические партии, деятельность профсоюзов и других «нерелигиозных» учреждений, ликвидировал свободную прессу. После этого в Судане снова началась политика исламизации страны.

Уголовный закон 1991 года

В марте 1991 года в Судане был опубликован Уголовный закон, который предусматривал наказания по законам шариата, включая ампутации рук. Первоначально эти меры практически не использовались на юге страны, однако в 1993 году правительство начало замену немусульманских судей в южной части Судана. Помимо этого была создана полиция общественного порядка для контроля за соблюдением норм шариата, которая следила за правопорядком.

Разгар войны

Под контролем Народной армии освобождения Судана находились часть экваториальных территорий, Бахр-эль-Газаль, Верхний Нил. Также подразделения повстанцев были активны в южной части Дарфура, Кордофана и Голубого Нила. Под контролем правительственных сил были крупные города на юге: Джуба, Вау и Малакаль.

В октябре 1989 года после перемирия боевые действия возобновились. В июле 1992 года правительственные войска в ходе крупномасштабного наступления взяли под контроль южную часть Судана и захватили штаб-квартиру НАОС в Торите.

Под предлогом борьбы с повстанцами суданское правительство разместило значительные армейские и полицейские силы в южных районах страны. Однако часто эти силы совершали атаки и налёты на деревни с целью получения рабов и скота. В ходе этих боевых действий, по разным оценкам, около 200 000 южносуданских женщин и детей было захвачено и обращено в рабство суданскими вооружёнными силами и иррегулярными проправительственными группировками (Народная армия обороны).

Разногласия в НАОС

В августе 1991 года в НАОС начались внутренние раздоры и борьба за власть. Часть повстанцев отделились от армии освобождения Судана. Лидера НАОС Джона Гаранга попытались свергнуть с поста руководителя. Всё это привело к появлению в сентябре 1992 года второй фракции повстанцев (во главе с Уильямом Бани), а в феврале 1993 года третьей (во главе с Керубино Боли). 5 апреля 1993 года в Найроби (Кения) лидеры отделившихся повстанческих фракций заявили о создании коалиции.

На пути к мирному урегулированию

В 1990-1991 годах Судан поддерживал режим Саддама Хусейна в войне в Персидском заливе. Это изменило отношение США к официальному Хартуму. Администрация Билла Клинтона запретила американские инвестиции в страну и включила Судан в список стран-изгоев. С 1993 года лидеры Эритреи, Эфиопии, Уганды и Кении проводили конференции для попыток мирного урегулирования в Судане под эгидой Межправительственной организации по развитию. В 1994 году была разработана декларация, которая была направлена на выявление существенных элементов, необходимых для достижения справедливого и всеобъемлющего мирного урегулирования и права на самоопределение юга. После 1997 года правительство Судана было вынуждено подписать данную декларацию.

В 1995 году оппозиция на севере страны объединилась с политическими силами на юге и создали коалицию оппозиционных партий под названием «Национальный демократический альянс». В него вошли НАОС, Демократический союз Судана, партия «Умма» и ряд мелких партий северных этнических групп. В этом же году Эфиопия, Эритрея и Уганда усилили свою военную помощь повстанцам. Всё это привело к тому, что в 1997 году правительство Судана было вынуждено подписать с рядом повстанческих группировок во главе с генералом Риеком Мачаром Хартумское соглашение. По его условиям на территории Южного Судана создавалась «Армия обороны Южного Судана», в которую вошли бывшие повстанцы. Они выполняли роль милиции в Южном Судане, охраняя гарнизоны суданской армии и нефтяные месторождения от возможных нападений непримирившихся мятежников. Многие лидеры повстанцев начали сотрудничество с Хартумом, вошли в совместные правительственные органы, а также проводили совместные боевые операции с северянами.

Правительство Судана также было вынуждено подписать декларацию о культурной автономии юга и о его праве на самоопределение. В 1999 году президент Омар аль-Башир предложил НАОС культурную автономию в составе Судана, однако Джон Гаранг отверг это предложение и боевые действия продолжились.

Мирное соглашение

В период с 2002 по 2004 год между представителями НАОС и правительства Судана велись переговоры о прекращении огня, хотя вооружённые стычки между повстанцами и правительственными войсками продолжались. В итоге после длительных переговоров 9 января 2005 года в Найроби вице-президентом Судана Али Осман Махаммад Таха и лидером НАОС Джоном Гарангом было подписано мирное соглашение.

Мирный договор определил переходный период о статусе Южного Судана, немедленное прекращения огня, установил демобилизацию, численность вооружённых формирований, распределение средств от продажи нефти и другие аспекты жизни страны. Согласно мирному договору югу страны предоставлялась автономия на 6 лет, после чего должен был пройти референдум о независимости Южного Судана. Доходы от продажи нефти распределялись поровну между суданскими властями и южанами, исламский шариат на юге упразднялся.

Джон Гаранг становился лидером автономного юга, а также одним из двух вице-президентов Судана.

Международная помощь

В марте 1989 года правительство Садика аль-Махди согласовало с ООН детали проведения плана поставок гуманитарной помощи, получившим название «Мост жизни для Судана» (англ. «Operation Lifeline Sudan» (OLS)). В рамках этой операции 100 000 тонн продовольствия передавалось противоборствующим сторонам. Второй этап операции был одобрен правительством Судана и НАОС в марте 1990 года. В 1991 году засуха вызывает нехватку продовольствия по всей стране.

США, ООН и многие другие страны пытались поддерживать и координировать международную помощь для северного и южного Судана. Однако в связи с нарушениями прав человека Суданом и политикой суданского правительства по отношению к войне в Персидском заливе получение гуманитарной помощи для Судана было осложнено.

Последствия

В ходе второй гражданской войны в Судане в результате боевых действий, этнических чисток, голода было убито и погибли от 1,5 до 2 миллионов человек. Предположительно 4—5 миллиона человек стали беженцами, 20 % беженцев покинули Южный Судан.

Долгий и кровопролитный конфликт истощил страну. Экономическая ситуация была тяжёлой, огромные затраты шли на ведение боевых действий, постоянно существовала угроза голода.

11 октября 2007 года, НАОС вышла из состава суданского правительства, обвинив Хартум в нарушении условий мирного соглашения. К этому времени более 15 000 военнослужащих из Северного Судана не покинули территорию юга. Однако, НАОС также заявила, что не намерена возвращаться к войне.

13 декабря 2007 года НАОС вернулась в состав правительства. После этого места в правительства распределялись на основе ротации между Джубой и Хартумом каждые три месяца.

8 января 2008 года войска Северного Судана окончательно покинули Южный Судан.

9—15 января 2011 года в Южном Судане прошёл запланированный референдум о независимости. В ходе плебисцита 98,8 % высказались за независимость, которая была провозглашена 9 июля 2011 года. Северный Судан признал юг днём ранее. Сложности в установлении границы между двумя странами привели к началу вооружённых столкновений в Южном Кордофане (2011 год) и к пограничному конфликту (2012 год) между Суданом и Южным Суданом.

Гуманитарные последствия

Затяжная гражданская война вынудило около 4 миллионов человек стать беженцами. Большинство бежало в крупные города южного Судана, такие как Джуба, другие бежали на север Судана или в соседние страны: Эфиопию, Кению, Уганду и Египет. Многие беженцы были не способны обеспечить себя продовольствием, в итоге многие погибли из-за недоедания и голода. В течение 21 года конфликта погибли около от 1,5 до 2 миллионов человек. Разруха и отсутствие инвестиций в южную часть страны привели к появлению «потерянного поколения».

Подписанное в 2005 году мирное соглашение не остановило кровопролитие в Дарфуре, где продолжился вооружённый конфликт.

Восточный фронт

См. также: Восточный фронт (Судан)

Восточный фронт — это коалиция повстанческих группировок, действовавших на востоке Судана неподалеку от границы с Эритреей. Восточный фронт протестовал против неравенства и добивался перераспределения доходов от добычи нефти, между местными властями и официальным Хартумом. Повстанцы пригрозили прервать поставки нефти от месторождений в Порт-Судан и сорвать строительство второго нефтеперерабатывающего завода в городе.

Первоначально коалицию повстанческих группировок активно поддерживала Эритрея, однако затем Асмэра стала активно участвовать в процессе мирного урегулирования. В 2006 году правительство Судана и руководство фронта начали переговоры и 14 октября 2006 года подписали мирное соглашение. Соглашение предусматривает разделение доходов от продажи нефти, а также дальнейшую интеграцию трёх восточных штатов (Красное море, Кассала и Гедареф) в одну административную единицу.

Дети-солдаты

Армии обеих сторон зачисляли детей в свои ряды. Соглашение 2005 года было необходимо, чтобы дети-солдаты были демобилизованы и отправились домой. НАОС утверждала, что отпустила 16 000 своих детей-солдат в период между 2001 и 2004 годах. Однако международные наблюдатели (ООН и Глобальный доклад 2004) обнаружили демобилизованных детей, повторно завербованных НАОС. В 2004 году насчитывалось от 2500 до 5000 детей, служивших в НАОС. Повстанцы обещали демобилизовать всех детей к концу 2010 года.

Иностранные поставки оружия

После обретения независимости Суданом главным поставщиком оружия для суданской армии стала Великобритания. Однако в 1967 году после Шестидневной войны отношения Судана и Великобритании резко ухудшились, также как с США и ФРГ. С 1968 по 1972 года СССР и другие страны-члены СЭВ поставили в Судан большое количество вооружения, а также занимались подготовкой кадров для суданских вооружённых сил. На вооружение было поставлено большое количество танков, самолётов и орудий, которые были основным вооружением в армии до конца 1980-х. В результате государственного переворота 1972 года отношения между Суданом и СССР охладели, но поставки оружия продолжались до 1977 года, а в конце 1970-х основным поставщиком вооружений для суданской армии стал Китай. Также в 1970-е годы важным партнёром для Судана был Египет. Египетская сторона поставляла ракеты, бронетранспортёры и другую военную технику.

В 1970-х возобновились поставки вооружения из США. Своего пика они достигли в 1982 году, когда стоимость закупленного вооружения составила 101 000 000 долларов США. После начала войны, поставки стали сокращаться и окончательно завершились в 1987 году. По некоторым данным в 1993 году, Иран профинансировал закупку Суданом 20 китайских штурмовиков. Также иранское руководство оказывало финансовую помощь суданскому правительству.

Повстанцы получали оружие из Эритреи, Уганды и Эфиопии. Посольство Израиля в Кении занималось поставкой противотанковых ракет подразделениям НАОС.

См. также

• Южный Судан
• Народно-освободительная армия Судана
• Господня армия сопротивления

Ссылки

• Сергей Карамаев. [lenta.ru/articles/2005/01/10/sudan/ Хрупкий мир в краю вечной войны]. Лента.ру, 10 января 2005
• Густерин П. [arabinform.com/publ/mezhsudanskij_konflikt_i_interesy_zarubezhnykh_stran/113-1-0-1185 Межсуданский конфликт и интересы зарубежных стран]
• [www.iimes.ru/rus/stat/2005/21-01-05.htm В. П. Юрченко. О подписании мирного соглашения в Судане]
• На английском языке:
• [www.cfr.org/sudan/africa-darfur-crisis/p7714 Background Q & A: The Darfur Crisis]. Esther Pan, Совет по международным отношениям.
• [www.globalpolitician.com/2340-africa Price of Peace in Africa: Agreement in Sudan Between Government and Rebel]
• [www.ryanspencerreed.com/ Photojournalist's Account] – Displacement of Sudan's second civil war
• [news.bbc.co.uk/2/shared/spl/hi/picture_gallery/05/africa_sudan_trek/html/1.stm In pictures: Sudan trek – of returning refugees after the war], BBC, 14 июня 2005
• [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2005/07/30/AR2005073000653.html With Peace, Sudan Faces Hard Choices], Washington Post. 28 июля 2005
• [www.anglicancommunion.org/acns/news.cfm/2011/6/21/ACNS4883 Bishop calls for Churchwide day of prayer and fasting for an end to Sudan violence on 26 June 2011]

Отрывок, характеризующий Вторая гражданская война в Судане

В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.