Вторая черемисская война

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вторая черемисская война
Основной конфликт: Черемисские войны
Дата

1571—1574

Место

современные Марий Эл, Чувашия, Нижегородская область, Татарстан

Причина

жёсткая политика царской власти по отношению к марийцам, рост повинностей, произвол чиновников

Итог

победа царских войск

Противники
Русское царство Марийцы
Командующие
Иван Грозный Качак
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Вторая череми́сская война — восстание марийцев против присоединения к Русскому царству, которое закончилось победой правительственных войск.

Восстание началось в 1571 году после успешного похода и сожжения Москвы крымским ханом Девлет-Гиреем. В подготовке восстания участвовал марийский князь, лидер марийского национального движения Качак. Оно носило антифеодальный и национально-освободительный характер. Восставшие рассчитывали на поддержку крымцев, но крымские татары после тяжёлых поражений от русских войск не были способны на оказание помощи. Сильное влияние на восставших оказывали марийские карты.

Царские власти проводили карательные операции, проводили переговоры с умеренными силами, строили крепости, и к 1574 году восстание было подавлено. В 1574 году на земле луговых марийцев была основана крепость Кокшайск, что повлекло усиление позиций царской администрации в этом крае.



См. также

Напишите отзыв о статье "Вторая черемисская война"

Литература

  • Марийская биографическая энциклопедия, Йошкар-Ола, 2007.
  • Марийский архивный ежегодник. Йошкар-Ола. Марийский Государственный Университет. 2003. С. 180—206.
  • А. Г. Бахтин. Марийский край в XIII—XVI веках: очерки по истории: монография. — Йошкар-Ола, 2012. — С. 528—539. — 660 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-94808-678-1.

Ссылки

  • [mari.ter12.ru/history.htm?page_id=3 История марийцев]
  • [soviet-life.narod.ru/History_of_ethnic_groups/The_history_ethnic_of_Mari.html История марийского этноса]


Отрывок, характеризующий Вторая черемисская война

Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.