Вторжение США в Панаму

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Проверить нейтральность.
На странице обсуждения должны быть подробности.
Проверить информацию.
Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.
На странице обсуждения должны быть пояснения.
Вторжение США в Панаму

карта операции США в Панаме
Дата

20 декабря 1989 — 31 января 1990[1]

Место

Панама

Итог

победа США, свержение и арест Мануэля Норьеги.

Противники
США США Панама Панама
Командующие
Максвелл Турман Мануэль Норьега
Силы сторон
26 000 военнослужащих США
17 танков M551 		12 000 военнослужащих Панамы
Потери
24 погибших
323 раненых
4 вертолёта 		68 погибших военнослужащих
300—500 погибших гражданских[2]

Вторжение США в Панаму (кодовое название: Операция «Правое дело», англ. Operation Just Cause) — вторжение США в Панаму, начавшееся 20 декабря 1989 года. Боевые действия были завершены утром 25 декабря. США официально мотивировали вторжение защитой жизни 35 тысяч американских граждан и «восстановлением демократии» в Панаме.





Предшествующие события

7 сентября 1977 года в Вашингтоне глава Панамы Омар Торрихос и президент США Джимми Картер подписали соглашение (The Panama Canal Treaty), в соответствии с которым 31 декабря 1999 года США должны были передать контроль над Панамским каналом правительству Панамы. В середине 1980-х годов в связи с нежеланием правительства Панамы пересмотреть условия соглашения, отношения между США и Панамой начали ухудшаться, правительство США начало оказывать давление на правительство Панамы[3].

В 1984—1985 годы правительство Панамы получило рекомендации Международного валютного фонда по проведению экономических реформ, в поддержку которых выступили США. Выполнение этих реформ привело к ухудшению условий жизни населения Панамы и вызвало демонстрации протеста и рост антиамериканских настроений. В 1985 году правительство Панамы начало проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, которая не совпадала с внешнеполитическим курсом правительства США. В границах этой политики, Панама начала укреплять связи со странами Центральной и Южной Америки (в том числе, с Никарагуа)[4]:

С начала 1987 года, после того, как правительство Панамы отказалось предоставить США территорию страны для ведения деятельности против Никарагуа, отношения между Панамой и США ещё более ухудшились, с этого времени США непрерывно осуществляли дипломатическое, экономическое, военно-политическое и информационно-психологическое давление на правительство Панамы[5].

В июне 1987 года министр иностранных дел Панамы Хабадиа Ариас направил госсекретарю США ноту протеста в связи с непрекращающимся вмешательством США во внутренние дела Панамы[6].

В июле 1987 года правительство США объявило о прекращении экономической и военной помощи Панаме[7].

В феврале 1988 года Управление по борьбе с наркотиками Министерства юстиции США обвинило командующего вооружёнными силами Панамы Мануэля Норьегу в торговле наркотиками и ряде других преступлений. Суд штата Флорида (grand juries in Miami and Tampa) вынес решение, что Норьега является членом организованной преступной группы, которая занималась вымогательством и транспортировкой наркотиков.

В марте 1988 года правительство США установило запрет на оказание и предоставление любой помощи Панаме[8].

8 апреля 1988 года президент США Рональд Рейган принял в отношении Панамы «International Emergency Economic Powers Act», предусматривавший запрет на перечисление денежных средств в Панаму американскими компаниями, их структурными подразделениями и гражданами США[7]. Кроме того, в апреле 1988 года США увеличили военный контингент в Панаме на 1300 военнослужащих «для обеспечения безопасности граждан и интересов США»[9].

25 мая 1988 года Норьега отклонил предложение США покинуть страну в обмен на снятие обвинений в причастности к наркоторговле[10].

В сентябре 1988 года делегация Панамы была направлена на совещание министров иностранных дел Движения неприсоединения[8].

В апреле 1989 года президент США принял решение о введении экономических санкций против Панамы[11]

США начали «психологическую войну» с целью свержения правительства Норьеги — 5 апреля 1989 года правительственными силами Панамы был арестован проживавший в Панаме гражданин США (Kurt Frederick Muse), который организовал вещание на частоте 91,5 МГц двух антиправительственных радиостанций с радиопередатчика, размещённого в собственном доме[12].

В мае 1989 года США направили ещё 2000 военнослужащих в Панаму «для обеспечения безопасности граждан США»[9].

В июле 1989 года США начали обучение лётных экипажей, которые должны были принять участие в интервенции в Панаму[5].

3 октября 1989 года группа офицеров панамской армии при поддержке США предприняли попытку вооружённого переворота с целью смещения Норьеги[10]. Руководителями заговорщиков являлись офицеры, прошедшие военное обучение в США — майор Мойсес Гирольди Вега, полковник Г. Вонг, полковник Оу Вонг и подполковник Паласиос Гондола. В ходе попытки переворота были убиты майор Вега и ещё 9 заговорщиков, ещё 37 участников переворота были арестованы[13], а двое руководителей заговора скрылись на территории военной базы США Форт-Клейтон[14]. Немедленно после подавления заговора Норьега инициировал расследование, в результате которого ряд военнослужащих панамской армии были арестованы, расстреляны или бежали из страны. Правительство США осудило действия Норьеги[10] за нежелание идти по демократическому пути. 7 октября 1989 года был задержан руководитель оппозиции Гильермо Эндара — в результате расследования, было установлено, что он знал заранее о подготовке переворота, дате и времени начала выступления[15]

В конце октября 1989 года правительство Панамы выдворило из страны группу граждан США — сотрудников американского информационного агентства UPI за публикацию информационных материалов, содержавших ложную и несоответствующую действительности информацию о ситуации в Панаме и направленных на дискредитацию правительства Панамы[16]

10 ноября 1989 года президент Панамы Франсиско Родригес встретился на пресс-конференции с советскими журналистами. Он сообщил, что сложное социально-экономическое положение в Панаме вызвано враждебной политикой правительства США, которое не устраивает отказ правительства Панамы уступить требованиям, выдвинутым правительством США. Президент Франсиско Родригес также сообщил, что Панама готова к нормализации отношений с США на основе уважения свободы и суверенитета и невмешательства США во внутренние дела Панамы. Кроме того, президент Франсиско Родригес сообщил, что Панама планирует расширение связей со странами мира (в том числе, с СССР), чтобы уменьшить уязвимость Панамы вследствие зависимости экономики страны от «одной из великих держав»[17].

На следующий день, 11 ноября 1989 года США объявили о начале эвакуации всех членов семей военнослужащих США в Панаме (7700 человек) и начали их эвакуацию[18]

В начале декабря 1989 года в районе Аррайхан подорвались на минах двое граждан Панамы, один из них потерял зрение и остался инвалидом. Правительство Панамы заявило протест. После этого представитель военного командования США в Панаме был вынужден признать, что американские военнослужащие произвели минирование местности «во время недавно проведённых учений»[19].

В дальнейшем, правительство США приняло решение о проведении военной операции против Панамы. В официальном заявлении государственного департамента США были названы следующие причины операции[20]:

  • защита граждан США, которые находились на территории Панамы;
  • защита Панамского канала;
  • поддержка демократически избранных государственных деятелей Панамы;
  • смещение генерала Норьеги с руководящих постов и предание его суду как уголовного преступника (на основании решения американского суда).

Первоначальный план военной операции против Панамы (OPLAN «Blue Spoon») в сентябре 1989 года был изменён и получил новое наименование (OPLAN 90-2).

15 декабря 1989 года Мануэль Норьега, выступая в панамском парламенте, заявил, что страна находится в состоянии войны с США[21].

16 декабря 1989 года панамскими солдатами был застрелен лейтенант морской пехоты США Роберт Пас (1st Lieutenant Robert Paz of the United States Marine Corps), а свидетели убийства — другой офицер и его жена — были избиты, женщина также была изнасилована[22]. После этого войска США были приведены в боевую готовность. 20 декабря панамскими военными полицейскими был остановлен автофургон, которым управлял офицер США, одетый в гражданскую одежду. Американец дважды выстрелил из пистолета, который не являлся табельным оружием, ранив одного полицейского и скрылся[23].

Задействованные силы США

 Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка.
Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.

Общее руководство операцией осуществляли министр обороны США Р. Чейни и председатель Объединённого комитета начальников штабов Колин Пауэлл, непосредственное руководство осуществляли главнокомандующий Объединённого командования вооружённых сил США в Центральной и Южной Америке, генерал М. Тэрнер и командующий 18-го воздушно-десантного корпуса армии США генерал К. Стайнер[5].

По количеству войск и боевой техники, вторжение США в Панаму являлось самой крупной воздушно-десантной операцией США, проведённой в период после окончания Второй мировой войны[5].

Общая численность войск, принимавших участие в операции, составляла 26 тыс. военнослужащих, на вооружении которых имелось более 100 единиц бронетехники (легкие танки M551 Шеридан на вооружении танкового батальона 82-й воздушно-десантной дивизии, БТР M113 на вооружении пехотных полков СВ США и БМП LAV-25 на вооружении подразделений Корпуса морской пехоты США), 140 орудий и миномётов (в том числе, 105-мм гаубицы), до 350 пусковых установок ПТУР.

Группировка ВВС США

Группировка ВВС США включала в себя до 200 ударных машин (30 штурмовиков и 170 ударных вертолётов АА), самолёты ТА и самолёты-заправщики[5], в том числе:

  • 388-й ИАП

звено истребителей F-16[5] (перебазировано в США на второй день операции[24])

  • ВВС Национальной гвардии

шесть штурмовиков A-7D[5]

  • 919-й ШАП СпН резерва ВВС

2 самолёта поддержки наземных войск AC-130A[5]

  • 24-й ШАП (830-й АД)

18 лёгких штурмовиков—разведчиков OA-37[5];

  • 23-я ВА

7 самолётов огневой поддержки AC-130H, 3 самолёта MC-130, 2 самолёта HC-130, 6 вертолётов MH-53J, 4 вертолёта MH-60 ()[5];

  • 6 истребителей-бомбардировщиков F-117A[5];
  • ТА ВВС

12 C-5 «Гэлэкси», 77 C-141 «Старлифтер»)[5] самолёты-заправщики KC-135 «Стратотанкер» и KC-10 «Экстендер»[5]

Группировка сухопутных войск США

Группировка сухопутных войск США состояла из пяти сводных батальонных групп:

рота Сил специального назначения 7-го полка при поддержке 1-го парашютно-десантного батальона (75-го полка рейнджеров) с ближайшей задачей захвата аэропорта Токумен, обеспечения посадочного десантирования подразделений 1-й бригады 82-й воздушно-десантной дивизии, выдвижения в столицу и дальнейшего захвата ключевых объектов в городе[5]

рота Сил специального назначения 7-го полка при поддержке 2-го пдб[неизвестный термин] (75-го полка рейнджеров) с ближайшей задачей захвата аэропорта в Рио-Ато, блокирования и разоружения гарнизона его охраны[5]

  • Группа блокирования Панамского канала (позывной «Семпер Фиделис»)

2 роты морской пехоты из состава 2-й дивизии морской пехоты с тяжелым вооружением с ближайшей задачей блокирования т. н. «моста Америк» через Панамский канал и обеспечения охраны базы ВВС США Говард[5]

  • Группа захвата ГЭС (позывной «Атлантическая»)

2 легкопехотных батальона (3-й парашютно-десантный батальон 504-го парашютно-десантного полка 82-я воздушно-десантной дивизии и 4-й бн[неизвестный термин] 17-го пп[неизвестный термин] 7-й ЛПД[неизвестный термин]) с ближайшей задачей захвата плотин и сооружений ГЭС «Мадден» и «Гатун», объектов в г. Колон и тюрьмы Гамбоа[5];

  • Группа захвата здания Министерства обороны и Генштаба (позывной «Штык»)

2 легкопехотных батальона (5-й бн[неизвестный термин] 87-го пехотного полка 10-й горной дивизии и 4-й бн[неизвестный термин] 6-го пехотного полка 5-й пехотной дивизии) при поддержке взвода танков M60A2 (из состава 35-го танкового батальона 5-й пехотной дивизии) с ближайшей задачей выдвижения в столицу, захвата здания МО и Генштаба ВС Панамы, дальнейшего блокирования столичного района и разоружения гарнизона Форт-Амадор[5]

Панама

Перед началом вторжения, силы национальной обороны Панамы насчитывали 12 тыс. человек[5]:

  • СВ Панамы: 11 тыс. военнослужащих, до 30 БТР и бронемашин, свыше 50 орудий и миномётов[5];
  • ВВС Панамы: 500 военнослужащих, 23 самолёта и 20 вертолётов[5];
  • ВМС Панамы: 400 военнослужащих, 12 патрульных катеров[5]

Ход боевых действий на суше

Решение на проведение операции «Правое Дело» (англ. Just Cause) было принято президентом США Джорджем Бушем-старшим 17-18 декабря 1989 года.

Непосредственно перед началом сухопутной операции к полуночи 19 декабря три РДГ (Боевая морская особая группа быстрого развёртывания SEAL) скрытно выдвинулись в район международного а/п Токумен с целью уничтожить личный самолёт М. Норьеги. В ходе налета на аэропорт эти группы выполнили задачу по уничтожению самолетов, но при отходе потеряли 4 бойцов убитыми и 3 тяжелоранеными от огня охраны аэропорта. По данным ВМС США, силы охраны аэродрома потеряли в бою 3 человек убитыми и 8 ранеными[25].

Ход операции

20 декабря

Операция началась в 1:00 20 декабря 1989 года. После выдвижения на исходные позиции подразделений СпН СВ. В 2:00 самолеты ВВС и вертолеты АА нанесли БШУ по объектам в городах Панама, Колон, Рио-Ато и Давид[5].

ТА ВВС США начала переброску парашютно-десантных частей СВ США в Панаму. С 84 самолетов ТА (63 C-141, 19 C-130 и 2 C-5) был сброшен парашютный десант из бойцов 75-го полка рейнджеров, после чего 27 самолетов ТА (14 C-141, 10 C-5 и 3 C-130) посадочным способом доставили личный состав и технику 82-й ВДД на аэродромы Олбрук, Токумен и авиабазу Ховард[5]. После десантирования моторизованные и парашютно-десантные части СВ США выдвинулись и атаковали согласно поставленным задачам основные пункты дислокации ВС Панамы.

После начала боевых действий подразделения СпН СВ США в районе столицы предприняли попытку захвата президента Панамы Ф. Родригеса и членов правительства Панамы, однако президенту удалось скрыться[26].

Немедленно после начала боевых действий государственное телевидение Панамы прекратило вещание, а спустя час начало транслировать изображение эмблемы Министерства обороны США и требование к жителям Панамы не нападать на граждан и собственность США[9]. Радиостанция «Радио Насиональ» успела передать обращение правительства страны к гражданам Панамы с призывом оказать отпор США, прежде чем прекратила вещание[27].

Оперативно-тактические группы СВ США в основном выполнили поставленные перед ними первичные задачи в течение 20 декабря 1989 года[5].

21 декабря

К утру 21 декабря 1989 года было захвачено и выведено из строя здание Генштаба и МО Панамы. В ходе ожесточённого боя в центре столицы между батальонной группой СВ США (позывной Штык) и гарнизоном МО и Генштаба ВС Панамы министерство обороны было захвачено, а столичный квартал блокирован. В блокировании прилегающего городского района с батальонной группой дополнительно взаимодействовал легкопехотный бн 7-й ЛПД при поддержке танков и огня гаубичной батареи[28].

22 декабря

Ночью 22 декабря 1989 года в 02:30 часа вооружённые стрелковым оружием и гранатомётами группы ополченцев атаковали позиции подразделений 2-й бригадной группы 7-й ЛПД у здания, где разместились штабные подразделения ОШ ВС США на Южноамериканском ТВД. Бой носил весьма ожесточённый характер, наступающие подразделения ополченцев были остановлены артиллерийским огнём и поддержкой частей СВ США с воздуха самолётом AC-130 и вертолётами армейской авиации[5].

22 декабря 1989 года профсоюзные организации Панамы выступили с призывом к населению продолжать борьбу с войсками США[29].

22 декабря 1989 года американский полковник Mike Snell сообщил репортёрам, что в доме Мануэля Норьеги в Форт-Амадор его подчинёнными было найдено 50 фунтов кокаина. В дальнейшем, в январе 1990 года, после проведения экспертизы было установлено, что в пакетах находилась мука для изготовления лепёшек «тамале»[30].

23-25 декабря

Очаговое сопротивление продолжалось ещё несколько дней, последние бои продолжались и утром 25 декабря. Американское командование опасалось широкого развёртывания партизанской борьбы со стороны ВС Панамы, однако этого не произошло.

Составной частью вторжения была операция («Operation Acid Gambit»), в ходе которой группа бойцов из 1-го оп СпН СВ («Дельта») при поддержке ударных вертолётов армейской авиации атаковала тюрьму «Carcel Modelo» и освободила американца, ранее арестованного за ведение антиправительственной пропаганды[31].

Планирование и ведение психологической войны (ПВ) против ВС Панамы

Военная операция ВС США сопровождалась активным применением методик «психологической войны» с привлечением подразделений психологических операций. Подразделения ПВ МО США действовали по заранее разработанному плану, который фактически являлся приложением к общему плану боевых операций. В нём определялись силы, средства, сроки передачи материалов гражданским СМИ.

Особенностью плана ПВ в Панаме стало усиленное психологическое давление на генерала Норьегу и его дискредитация в глазах народа. Также, в Панаме была испытана новая система взаимодействия аппарата ПВ с гражданскими и военными средствами массовой информации. Для этого был создан специально подобранный и проинструктированный контингент журналистов и фоторепортеров, который к началу боевых действий перебросили на соответствующие объекты.

Командование США стремилось ограничить доступ нежелательных лиц в зону боевых действий. Основная информация поступала через службу по связям с общественностью, которая посредством брифингов, пресс-конференций и встреч с видными политиками, бизнесменами и другими влиятельными персонами умело воздействовала на её направленность. Кроме того, приёмы ПВ использовались для побуждения панамских военнослужащих к прекращению борьбы и капитуляции[32]

В результате вторжения США правительство страны было свергнуто[5].

20 декабря 1989 года пост президента Панамы занял победитель президентских выборов мая 1989 года Гильермо Эндара, который был приведён к присяге на военной базе США.

Вопросы дипломатического иммунитета и государственного суверенитета третьих стран

Немедленно после начала операции, подразделения армии США блокировали посольства Кубы, Никарагуа, Перу и Ливии, с целью недопустить предоставления политического убежища Норьеге и его приближённым, а отряд в 80[5] военнослужащих армии США совершил вторжение в резиденцию посла Никарагуа[33]. После блокады посольства Кубы военнослужащие США вывели из строя камеры системы наружного видеонаблюдения. Согласно некоторым СМИ действия американских военных являлись прямым нарушением международных соглашений о неприкосновенности посольств и дипломатических представительств[34]. Кроме того, военнослужащие США остановили и обыскали автомашину посла Кубы[5].

Потери и разрушения

В ходе военной операции потери США составили 23 военнослужащих убитыми и 330 ранеными; в первые двое суток операции повреждения получили 15 самолётов — четыре C-141 и одиннадцать C-130 (по американским данным у 13 самолётов полученные повреждения были устранены к 2 января 1990, а оставшиеся два были отремонтированы к 16 января 1990), были также потеряны 4 вертолёта и ещё 45 вертолётов получили повреждения (по заявлениям американской стороны у 44 вертолётов повреждения были устранены в течение 24 часов)[5].

Кроме того, после начала операции были убиты трое[35] граждан США, находившиеся на территории Панамы: гражданский служащий министерства обороны США Richard Paul, который был застрелен панамскими солдатами после того, как отказался остановиться на блок-посту; преподаватель колледжа Raymond Dragseth, который был застрелен панамскими солдатами и школьная учительница Gertrude Kandi Helin, которая была застрелена неизвестным[36].

В сентябре 1990 года правительство США сообщило, что расходы на проведение операции составили 163 млн долларов[37].

По официальным данным США, опубликованным U.S. Southern Command в октябре 1990 года, в ходе вторжения погибли 515 граждан Панамы (в том числе, 51 военнослужащий вооружённых сил Панамы, 202 гражданских лиц, а личность остальных погибших не была установлена, «поскольку панамские военнослужащие нередко переодевались в гражданскую одежду, а члены отрядов самообороны не носили военную форму»). По официальным данным правительства Панамы, в ходе вторжения погибли 570 граждан Панамы, в том числе — несколько мародёров и преступников, которые были застрелены при совершении преступлений. Потери вооружённых сил Панамы составили 68 военнослужащих погибшими и 27 ранеными — не считая потерь ополченцев[38]. В других источниках встречаются иные оценки потерь сторон и человеческих жертв[2].

Помимо граждан Панамы, в ходе операции погиб гражданин Испании — Хуан Антонио Родригес Морено (Juan Antonio Rodriguez Moreno), фоторепортёр газеты «El Pais». Несмотря на свидетельства других репортёров о обстоятельствах его гибели в перестрелке у отеля «Марриотт», правительство США опровергло версию, что он был застрелен военнослужащими США[39].

В ходе вторжения подразделения армии США наносили артиллерийские обстрелы и авиаудары по городским кварталам, разрушая жилые дома и объекты гражданской инфраструктуры. Общий ущерб экономике Панамы составил 1 млрд долларов США[33]. Ещё одним следствием вторжения стало ухудшение условий жизни — как было отмечено в заявлении Международного комитета Красного Креста, дефицит товаров первой необходимости и медицинских препаратов стал причиной гибели нескольких человек, а в результате дезорганизации работы коммунальных служб в городе Панама возникла угроза эпидемии[40].

19 июля 1990 года 60 компаний, собственность которых находилась на территории Панамы обратились в федеральный суд города Нью-Йорк с иском к правительству США в связи с нанесённым ущербом во время вторжения[41]

Во время вторжения США в Панаму было прекращено движение судов по Панамскому каналу[42], что нанесло экономический ущерб международной морской торговле и экономике третьих стран.

Военные преступления

После завершения боевых действий, в США было начато расследование преступлений, совершённых военнослужащими США в ходе операции в Панаме. Было возбуждено 21 уголовное дело, 8 из которых были связаны с убийствами. Среди обвиняемых:

  • лейтенант 82-й воздушно-десантной дивизии Brandon Thomas, который застрелил убегающего от него панамца[43]
  • сержант 82-й воздушно-десантной дивизии Roberto E. Bryan, который расстрелял задержанного[44]
  • двое военнослужащих 7-й пехотной дивизии (сержант Paul T. Finsel Jr. и рядовой первого класса Mark F. McMonagle), которые застрелили 50-летнюю женщину[45]

По состоянию на начало мая 1990 года следственными органами США было выявлено свыше 60 военных и уголовных преступлений, совершённых военнослужащими США в ходе вторжения США в Панаму (начиная от кражи золотых изделий и грабежа задержанных и заканчивая убийствами)[46]

Международная реакция

После начала вторжения, 15 государств-членов Совета Безопасности ООН провели голосование за осуждение вторжения США в Панаму, но США, Великобритания и Франция использовали право «вето», чтобы заблокировать резолюцию[47]. Позднее, 29 декабря 1989 года на 44-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН была принята резолюция с осуждением вторжения США в Панаму[48] и требованием к США немедленно прекратить интервенцию и вывести войска с территории Панамы. В поддержку резолюции проголосовали 75 государств, против — 20, представители 40 стран не принимали участие в голосовании[49] В ответ, представитель США в ООН выступил с заявлением, что в ходе военной операции США «реализовали право на самооборону»[50].

Организация Американских государств осудила вторжение США в Панаму и потребовала вывести войска США с территории Панамы. За принятие резолюции проголосовали 20 государств, против — 1 (США)[51].

ЕЭС приняло резолюцию, в которой выразило обеспокоенность действиями США[52].

Вторжение США в Панаму вызвало недовольство и протесты у населения и многих правительств стран Латинской Америки[53], островных государств бассейна Карибского моря[54] и других стран мира, в том числе СССР, Ливии и Австралии[52].

Социнтерн принял резолюцию, в которой осудил вторжение США как прямое нарушение международного права[52].

В США, 69 общественных и политических деятелей (в том числе, политик Дж. Макговерн, сенатор Дж. Фулбрайт, писатель Э. Л. Доктороу) подписали открытое письмо президенту США в котором осудили вторжение США в Панаму[55]. Также, интервенцию осудили Национальный совет церквей США и Совет объединённой методистской церкви США[52].

Последующие события

Мануэль Норьега несколько дней находился в посольстве Ватикана, которое окружили солдаты США. Госсекретарь США Джеймс Бейкер потребовал от Ватикана выдать Мануэля Норьегу[56].

Чтобы заставить Норьегу покинуть посольство, американцы установили по периметру посольства динамики, через которые круглосуточно оглушительно громко проигрывали рок-музыку — в результате, обстановка в посольстве стала невыносимой[57]. 3 января 1990 года Норьега сдался, был арестован и вывезен в Майами.

Кроме того, был арестован и вывезен в США подполковник панамской армии Луис дель Сид[58].

Для содержания арестованных и задержанных США оборудовали два лагеря, и хотя часть задержанных в ходе операции была отпущена вскоре после окончания боевых действий, по состоянию на 12 января 1990 года в них продолжали удерживать 351 человека[59]. При этом, в ходе операции из тюрем были выпущены несколько сотен уголовников, что значительно ухудшило криминальную обстановку[35].

Новый президент Панамы Гильермо Эндара Галимани немедленно начал кампанию по борьбе с памятью о президенте Омаре Торрихосе, который выступал за национализацию зоны Панамского канала. Уже в первые три месяца после вторжения были изданы новые школьные учебники, в которых эра правления Торрихоса и Норьеги была названа как «21 год военной диктатуры»; также были переименованы международный аэропорт Панамы и муниципальный стадион, ранее названные именем Торрихоса[60].

12 января 1990 года США объявили о начале гуманитарной операции («Operation Promote Liberty»), которая продолжалась до 1991 года.

10 февраля 1990 года Гильермо Эндара Галимани объявил о расформировании вооружённых сил Панамы[61].

Семья Мануэля Норьеги (жена, трое дочерей и внучка) получили политическое убежище в резиденции посла Кубы, где они находились до начала марта 1990 года, а затем покинули Панаму и через Кубу выехали в Доминиканскую республику, где им было предоставлено политическое убежище[62].

После завершения боевых действий, в ночь с 4 на 5 марта 1990 года в столице Панамы в окно ночного клуба, где отмечали праздник американские солдаты, была брошена бомба. В результате взрыва были ранены 26 человек (16 военнослужащих США и 10 гражданских лиц)[63].

26 января 1991 года госдепартамент США официально объявил, что результаты операции в Панаме являются «успешными». В качестве обоснования было заявлено, что до проведения операции Панама являлась диктатурой с растущей безработицей, социальными конфликтами и внешним долгом. По мнению госдепартамента на время публикации отчёта Панама являлась демократией, со свободной прессой, конкурирующими политическими партиями и полицейскими силами под гражданским контролем, с высокими темпами экономического роста, низким уровнем безработицы, низкой инфляцией и сбалансированным бюджетом. Также, по мнению госдепартамента США, в области борьбы с наркоторговлей Панама превратилась из «противника» США в союзника США. Тем не менее, как пишет Абрахам Ливенталь в Los Angeles Times, даже к середине 1992 года экономика не вышла на уровень 1987 года, а пришедшего при поддержке США президента Гильермо Эндара Галимани поддерживали лишь 12 % населения страны[64]. Политика США в отношении Панамы (требование выплаты внешней задолженности, которое вызвало сокращение социальных программ и рост безработицы; подписанное в апреле 1991 года соглашение «Mutual Legal Assistance Treaty») вызвали рост недовольства к США у населения Панамы[65].

21 декабря 1999 года, в десятую годовщину вторжения США, в Панаме состоялась массовая демонстрация протеста, митингующие забросали посольство США камнями и пакетами с краской[66].

В декабре 2007 года Национальная ассамблея Панамы приняла решение сделать 20 декабря национальным Днём памяти жертв вторжения. Кроме того, Национальная ассамблея создала комиссию по расследованию обстоятельств вторжения американских войск в 1989 году, которая должна установить, сколько человек погибло в результате вторжения[67].

20 декабря в Панаме ежегодно проходит траурный марш («La Marcha Negra»), посвящённый годовщине вторжения США и поминовению памяти жертв вторжения[68][69].

Дополнительная информация

  • вторжение США в Панаму является первой в истории интервенцией США, в качестве теоретического обоснования которой правительство США использовало лозунги «восстановления демократии» и «сохранения демократии»[70]
  • в ходе операции США применяли новейшие образцы боевой техники, вооружения и снаряжения, именно здесь состоялось первое боевое применение «самолётов-невидимок» F-117A, боевых вертолётов AH-64А, бронетранспортёров LAV-25, гранатомётов AT-4, приборов ночного видения ANVIS-6S[5].

В компьютерных играх

Эпизод вторжения в Панаму присутствие в игре Call of Duty: Black Ops 2, где главной целью игрока будет взятие Президента Панамы, Мануэля Норьеги, которого позже будут использовать в устранении опасного террориста и главного антагониста игры - Рауля Менендеса.

Напишите отзыв о статье "Вторжение США в Панаму"

Примечания

  1. ↑ "ELIGIBILITY: War Zone Veteran - all eras, including... PANAMA - 20 Dec. 1989 to 31 Jan. 1990"
    [www.vetcenter.va.gov/Eligibility.asp U.S. States Department of Veterans Affairs]
  2. ↑ 1 2 [www.hrw.org/campaigns/iraq/panama91_appen.htm The Issue of Civilian Casualties Revisited] (Human Rights Watch, 1991)
  3. ↑ В. Кобыш. США — Панама: что же дальше? // «Известия», № 357 (22895) от 23 декабря 1989. стр. 11
  4. ↑ Панама // Ежегодник Большой Советской Энциклопедии, 1986 (вып. 30). М., «Советская энциклопедия», 1986. стр.320
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 Б. Строгинов, Д. Васильев. «Джаст коз» — военная операция США против Панамы // «Зарубежное военное обозрение», № 6, 1990. стр.9-14
  6. ↑ Панама // Ежегодник Большой Советской Энциклопедии, 1988 (вып. 32). М., «Советская энциклопедия», 1988. стр.324-325
  7. ↑ 1 2 Julie Johnson. Reagan halts all payments to Panamanian government // «The New York Times» от 9 апреля 1988
  8. ↑ 1 2 Панама // Ежегодник Большой Советской Энциклопедии, 1989 (вып. 33). М., «Советская энциклопедия», 1989. стр. 333-334
  9. ↑ 1 2 3 James Gerstenzang. [articles.latimes.com/1989-12-20/news/mn-609_1_white-house-announcement U.S. troops attack in Panama: Latin America: White House announces mission to apprehend strongman Noriega. Heavy firing in capital is reported. A new president is sworn in.] // «Los Angeles Times» от 20 декабря 1989
  10. ↑ 1 2 3 Р. Эрнест Дюпюи, Тревор Н. Дюпюи. Всемирная история войн (в 4-х тт.). книга 4 (1925—1997). СПб., М., «Полигон — АСТ», 1998. стр. 857-858
  11. ↑ Elaine Sciolino. [www.nytimes.com/1989/04/06/world/bush-set-to-extend-economic-sanctions-against-panama-for-a-year.html Bush set to extend economic sanctions against Panama for a year] // «The New York Times» от 6 апреля 1989
  12. ↑ [www.psywarrior.com/PanamaHerb.html U.S. PSYOP in Panama (Operation Just Cause)]
  13. ↑ Панама: после попытки переворота // «Известия», № 279 (22817) от 6 октября 1989. стр. 5
  14. ↑ Попытка переворота не удалась // «Известия», № 278 (22186) от 5 октября 1989. стр. 4
  15. ↑ М. Бакланов. После путча. // «Известия», № 280 (22818) от 7 октября 1989. стр.4
  16. ↑ Высланы из Панамы // «Известия», № 301 (22839) от 28 октября 1989. стр. 5
  17. ↑ Интервью президента Панамы // «Известия», № 315 (22853) от 11 октября 1989. стр. 4
  18. ↑ Планы США в Панаме // «Известия», № 315 (22853) от 11 октября 1989. стр. 1
  19. ↑ Подорвались на американских минах // «Красная звезда», № 280 (20067) от 7 декабря 1989. стр. 1
  20. ↑ David G. Savage. [articles.latimes.com/1989-12-21/news/mn-1005_1_international-law Combat in Panama: Legality of U.S. Invasion Spurs Debate] // Los Angeles Times от 21 декабря 1989
  21. ↑ [www.wood.army.mil/MPBULLETIN/pdfs/Oct%2004%20pdfs/Govern.pdf Kevin Govern. Sorting the Wolves From the Sheeps]
  22. ↑ [www.mtholyoke.edu/acad/intrel/gilboa.htm The Panama invasion revisited: lessons for the use of force in the post Cold War era.] (англ.). mtholyoke.edu. Проверено 7 декабря 2013.
  23. ↑ [articles.latimes.com/1989-12-20/news/mn-534_1_panama-city U.S. Officer’s weapon wasn’t authorized in Panama incident] // «Los Angeles Times» от 20 декабря 1987
  24. ↑ Gordon Rottman. Panama 1989—1990. — Osprey Publishing, 1991. — P. 23.
  25. ↑ Melissa Healy. [articles.latimes.com/1990-01-27/news/mn-625_1_panama-invasion Tactics Switch May Have Boosted Navy’s Invasion Toll : Panama: A last-minute change increased the exposure of commandos sent to sabotage Noriega’s plane. Four died in the ensuing exchange with the dictator’s loyalists] // «Los Angeles Times» от 27 января 1990
  26. ↑ Вторжение в Панаму // «Красная звезда», № 293 (20080) от 22 декабря 1989. стр.3
  27. ↑ Вторжение в Панаму // «Красная звезда», № 292 (20079) от 21 декабря 1989. стр.3
  28. ↑ Melissa Healy. [articles.latimes.com/1989-12-21/news/mn-990_1_panama-city COMBAT IN PANAMA: Panamanian Military 'Decapitated' by Coordinated U.S. Strike] // «Los Angeles Times» от 21 декабря 1989
  29. ↑ Канонада не утихает // «Красная звезда», № 294 (20081) от 23 декабря 1989. стр.3
  30. ↑ William Branigin. [pqasb.pqarchiver.com/washingtonpost/access/72558818.html?dids=72558818:72558818&FMT=ABS&FMTS=ABS:FT&date=Jan+23%2C+1990&author=William+Branigin&pub=The+Washington+Post+(pre-1997+Fulltext)&edition=&startpage=a.22&desc=50+Kilos+of+Cocaine+Turn+Out+to+Be+Tamales%3B+U.S.+Retracts+a+Charge+Against+Noriega 50 Kilos of Cocaine Turn Out to Be Tamales; U.S. Retracts a Charge Against Noriega] // «The Washington Post» от 23 января 1990
  31. ↑ Thomas B. Hunter. [www.specialoperations.com/Operations/Just_Cause/Acid_Gambit/default2.html Operation Acid Gambit. The Rescue of Kurt Muse]
  32. ↑ Сергей Козлов, Евгений Гройсман. [www.bratishka.ru/archiv/2009/3/2009_3_12.php Спецназ зарубежья: Невидимый фронт психологической войны: американский опыт] // «Братишка», март 2009
  33. ↑ 1 2 В духе «неоглобализма» // «Зарубежное военное обозрение», № 3, 1990. (первая страница обложки)
  34. ↑ Опасная провокация // «Красная звезда», № 297 (20084) от 27 декабря 1989. стр.4
  35. ↑ 1 2 «the commander of the new Panamanian Public Force, Col. Eduardo Herrera Hassan, blamed the extraordinary wave of violence on what he said are hundreds of dangerous criminals who remain at large after being freed from Panamanian jails during the U.S. invasion.»
    Douglas Jehl. [articles.latimes.com/1990-01-25/news/mn-991_1_crime-wave American Killed by Gunman in Panama: Crime wave: A spree of attacks and robberies is 'much worse' than under Noriega, an official says.] // «Los Angeles Times» от 25 января 1990
  36. ↑ Kenneth Freed. [articles.latimes.com/1989-12-30/news/mn-948_1_panama-city U.S. Teacher Was Seized, Executed by Panama Army] // «Los Angeles Times» от 30 декабря 1989
  37. ↑ [articles.latimes.com/1990-09-14/news/mn-187_1_cost-panama-million U.S. Tallies Panama Cost] // «Los Angeles Times» от 14 сентября 1990
  38. ↑ Kenneth Freed. [articles.latimes.com/1990-10-27/news/mn-2882_1_mass-grave UPDATE / Invasion Ghosts: Panama tries to bury rumors of mass graves: Allegations persist that up to 4,000 civilians were killed in the U.S. invasion.] // «Los Angeles Times» от 27 октября 1990
  39. ↑ «One reason the case has not blown over here is Washington’s refusal to acknowledge that American troops shot Mr. Rodriguez despite evidence provided by other reporters and photographers.»
    Alan Riding. [www.nytimes.com/1990/06/24/world/us-sued-in-death-of-a-journalist-in-panama.html U.S. Sued in Death of a Journalist in Panama] // «New York Times» от 24 июня 1990
  40. ↑ Агрессия продолжается // «Известия», № 359 (22897) от 25 декабря 1989. стр.12
  41. ↑ [www.nytimes.com/1990/07/21/world/panama-companies-sue-us-for-damages.html Panama Companies Sue U.S. for Damages] // «The New York Times» от 21 July 1990
  42. ↑ «впервые за 75 лет Панамский канал объявлен закрытым для судоходства»
    Военная интервенция в Панаму // «Известия», № 355 (22893) от 21 декабря 1989. стр. 6
  43. ↑ [articles.latimes.com/1990-08-29/news/mn-302_1_paratrooper Nation in brief: North Carolina: Army Witness Tells of Panama Killing] // «Los Angeles Times» от 29 августа 1990
  44. ↑ «After the invasion on Dec. 20, the army began 21 formal investigations of violent incidents. An official said that 11 of those investigations concluded that charges were warranted… Of the 21 investigations of violent incidents, 8 involved deaths.»
    Michael R. Gordon. U.S. may charge GI in Panama killing // «The New York Times» от 17 марта 1990
  45. ↑ Michael R. Gordon. [www.nytimes.com/1990/05/06/world/two-more-gi-s-charged-with-murder-in-panama.html Two More G.I.'s Charged With Murder in Panama] // «The New York Times» от 6 мая 1990
  46. ↑ США // «Зарубежное военное обозрение», № 5, 1990. стр.79
  47. ↑ Paul Lewis. Fighting in Panama: United Nations; Security Council Condemnation of Invasion is Vetoed // «The New York Times» от 24 декабря 1989
  48. ↑ Paul Lewis. After Noriega: United Nations; Deal is reached at U.N. on Panama seat as invasion is condemned // «The New York Times» от 30 декабря 1989
  49. ↑ Don Shannon. [articles.latimes.com/1989-12-30/news/mn-956_1_general-assembly U.N. Assembly Condemns U.S. Invasion] // «Los Angeles Times» от 30 декабря 1989
  50. ↑ Осуждена интервенция // «Красная звезда», № 300 (20087) от 30 декабря 1989. стр.1
  51. ↑ The New Encyclopedia Britannica. 15th edition. Macropedia. Vol.21. Chicago, 1994. p.890
  52. ↑ 1 2 3 4 Источник кризиса и опасной напряжённости // «Известия», № 358 (22896) от 24 декабря 1989. 1,12
  53. ↑ James Brooke. [www.nytimes.com/1989/12/21/world/fighting-panama-latin-america-us-denounced-nations-touchy-about-intervention.html Fighting in Panama: Latin America; U.S. denounced by nations touchy about intervention] // «The New York Times» от 21 декабря 1989
  54. ↑ Безрассудная акция: мировая общественность осудила вторжение США в Панаму // «Красная звезда», № 297 (20084) от 27 декабря 1989. стр.4
  55. ↑ David Broder. [articles.chicagotribune.com/1990-01-14/news/9001040281_1_missions-panama-american-states Panama Invasion Clarified The Issue Of When To Step In] // «Chicago Tribune» от 14 января 1990
  56. ↑ Meenekshi Bose, Rosanna Perotti. From Cold War to New World Order: The Foreign Policy of George H. W. Bush. Greenwood Publishing Group, 2002. стр. 181
  57. ↑ «American soldiers drawn up at the Vatican embassy in Panama, playing rock music full blast around the clock to make life hellish for the Pope’s emissaries»
    Russell Baker. [www.nytimes.com/1990/01/03/opinion/observer-is-this-justice-necessary.html OBSERVER; Is This Justice Necessary?] // «The New York Times» от 3 января 1990
  58. ↑ А. Блинов, Е. Бай. Панама: споры вокруг Норьеги // «Известия», № 362 (22900) от 28 декабря 1989. стр.4
  59. ↑ Пентагон удерживает пленных // «Известия», № 13 (22916) от 13 января 1990. стр. 1
  60. ↑ «Officials of the new civilian Government installed during the American invasion say that textbooks read by Panamanian schoolchildren are now being revised and will soon lump together the Torrijos and Noriega eras as 21 years of military dictatorship. Three months after the invasion, the new Government of President Guillermo Endara has already taken a number of other steps aimed at doing away with the hero’s status General Torrijos has enjoyed since his death. Panama’s international airport, for instance, no longer bears the name of the general but is simply called Tocumen. Torrijos Park, the largest in the capital, is also to be given a new name, with many here saying it should be renamed. The Government’s campaign has also extended to Santiago de Veraguas, his hometown. General Torrijos’s name was recently stripped from the municipal baseball stadium, just a few blocks from the house where he was born in 1929. During the American invasion, the best-known of General Torrijos’s several residences, a house on 50th Street in Panama City was ransacked»
    Larry Rohter. [www.nytimes.com/1990/03/29/world/panama-journal-the-maximum-chief-is-humbled-in-his-tomb.html Panama Journal; The 'Maximum Chief' Is Humbled in His Tomb] // «The New York Times» 29 марта 1990
  61. ↑ Decreto Ejecutivo No. 38 del 10 de febrero de 1990
  62. ↑ Политическое убежище // «Известия», № 63 (22966) от 4 марта 1990. стр. 5
  63. ↑ Инцидент в столице Панамы // «Известия», № 64 (22967) от 5 марта 1990. стр. 1
  64. ↑ Abraham F. Lowenthal. [articles.latimes.com/1992-06-12/local/me-80_1_panama-invasion PERSPECTIVE ON PANAMA: If Bush Had Known the Truth…: The State Department has been painting a rosy but wrong picture of a prosperous democracy since the U.S. invasion.] // «Los Angeles Times» от 12 июня 1992
  65. ↑ [articles.latimes.com/1991-04-20/news/mn-226_1_panama-relations DIPLOMACY: Cheering Stops for Yanks in Panama: The rosy glow that followed the U.S. invasion has given way to charges that Washington is responsible for everything from local unemployment to diplomatic blackmail.] // «Los Angeles Times» от 20 апреля 1991
  66. ↑ Embassy vandalized to protest U.S. Attack on Panama in '89 // «The New York Times» от 22 декабря 1999
  67. ↑ [lenta.ru/news/2007/12/21/invasion/ Панама расследует американское вторжение 1989 года] // LENTA.RU от 21 декабря 2007
  68. ↑ [archive.is/20130705181640/www.laestrella.com.pa/online/noticias/2011/12/19/a-22-anos-de-la-invasion-de-eeuu-a-panama-victimas-claman-por-justicia.asp A 22 años de la invasión de EEUU a Panamá víctimas claman por justicia] // «La Estrella» от 19 декабря 2011
  69. ↑ [www.telesurtv.net/articulos/2012/12/20/realizan-marcha-negra-en-panama-para-conmemorar-caidos-por-invasion-de-eeuu-8814.html Realizan Marcha Negra en Panamá para conmemorar caídos por invasión de EE.UU.] // «TeleSur», 20 de Diciembre de 2012
  70. ↑ канд. ист. н. Ю. Седов. Региональные конфликты и новое мышление // «Зарубежное военное обозрение», № 3, 1990. стр.11-18, 20

Литература и источники

  • Мануэль Антонио Норьега. Национальным достоинством не торгуют // «Проблемы мира и социализма», № 6, 1989. стр.76-78
  • J. Quigley. The invasion of Panama and international law. International Progress Organization, 1990
  • Lionel Méndez D´Avila. Invasión USA a Panamá. Modelo para no olvidar y cinco presagios estructurales. Panamá, Fundación Omar Torrijos, 1991.

Ссылки

  • [www.conflictologist.org/main/vtorjenie-ssha-v-panamu-1989.htm Вторжение США в Панаму]
  • [rt.com/usa/usa-panama-invasion-media-anniversary/ The Panama Deception] // «Russia Today» от 21 декабря 2010
  • [www.history.com/speeches/bush-orders-invasion-of-panama#bush-orders-invasion-of-panama Речь Джорджа Буша о начале вторжения в Панаму]

Отрывок, характеризующий Вторжение США в Панаму

– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Вторжение_США_в_Панаму&oldid=81425926»