Вторжение на Саламауа — Лаэ

Вторжение на Саламауа — Лаэ
Основной конфликт: Вторая мировая война, Война на Тихом океане
Бомбардировщики союзников Douglas TBD Devastator готовятся напасть на японский флот в заливе Хуон 10 марта 1942 года. На снимке также видны два японских корабля, пустивших дымовую завесу в попытке скрыть себя от надвигающейся атаки с воздуха.
Дата	8 — 13 марта 1942 года
Место	окрестности городов Саламауа и Лаэ, Новая Гвинея
Итог	успешная оккупация японцами прилегающей территории
Противники
Австралия Австралия США Японская империя
Командующие
Уилсон Браун Сигэёси Иноуэ
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
1 самолет 2 убитых 3 транспортных корабля, 1 тральщик, 1 лёгкий крейсер, 2 эсминца, 1 минный заградитель, 1 гидросамолет, 1 транспортный корабль поврежден, 130 погибших

Вторжение на Саламауа — Лаэ (в японской историографии «Операция SR») — операция японских войск по занятию окрестностей городов Саламауа и Лаэ в Новой Гвинее 8 — 13 марта 1942 года во время Тихоокеанской кампании Второй мировой войны. Японцы заняли местность, чтобы построить аэродром и создать базу для прикрытия и поддержки продвижения японских войск на востоке Новой Гвинеи и в Коралловом море. Небольшой австралийский гарнизон покинул регион, как только японцы начали вторжение.

В ответ на японский десант авианосная группа ВМС США, в том числе авианосцы Йорктаун и Лексингтон, 10 марта атаковала японский флот. В результате три транспортных корабля японцев были потоплены, ещё несколько кораблей были повреждены.

Несмотря на ущерб, понесенный во время воздушного налёта, японские войска успешно заняли Лаэ и Саламауа и начали строительство базы и аэродрома. Воздушные подразделения, базировавшиеся на аэродроме позже, поддержали японскую атаку против союзных войск в Порт-Морсби. В июле 1942 года, после того как японцы отказались от планов атаки Порт-Морсби с моря, база в Лаэ-Саламауа была перепрофилирована для поддержки неудачного сухопутного наступления японцев вдоль Кокодского тракта.

Вторжение

Для поддержки операции Императорский флот Японии выделил тяжёлые крейсеры Aoba, Kinugasa, Furutaka и Kako под общим командованием контр-адмирала Гото, лёгкие крейсеры Tenryu и Tatsuta контр-адмирала Марумо Кунинори, эсминцы Mutsuki, Mochizuki, Yoyoi, Asanagi, Oite, Yūnagi и лёгкий крейсер Yūbari контр-адмирала Кайиока Садамити.

Флот вторжения покинул Рабаул 5 марта 1942 года в сопровождении четырёх тяжелых крейсеров, двух лёгких крейсеров, восьми эсминцев и нескольких вспомогательных судов. Транспортники Yokohama Maru и China Maru отплыли к Саламауа, в то время как транспортники Kongō Maru и Kokai Maru вместе со вспомогательным минным заградителем Tenyo Maru направились к Лаэ. Высадка началась 8 марта 1942 года. В Лаэ японцы высадились без сопротивления. Небольшой отряд австралийских добровольцев, узнав о высадке японского десанта, приступил к сносу ключевых элементов инфраструктуры в Саламауа, а затем удалился в горы в сторону Мубо.

Налёт на Саламауа и Лаэ

Ранним утром 10 марта 1942 года американские самолеты с бортов авианосцев Лексингтон и Йорктаун 17-й Целевой группы ВМС США поднялись в воздух у южного берега Новой Гвинеи. Целевая группа избежала обнаружения японцами, и подход американских самолетов застал японцев врасплох.

Подойдя с севера к району японского десанта, пикирующие бомбардировщики Douglas SBD Dauntless атаковали японские части в районе Лаэ. Вскоре к ним присоединились бомбардировщики Douglas TBD Devastator, напавшие на японские обозы у Саламауа в 9:38. Саламауа был подвергнут 30-минутной бомбардировке, пока американские пикирующие бомбардировщики обстреливали японские вспомогательные суда вдоль побережья Лаэ.

В результате налёта три японских транспортника (Kongo Maru, Tenyo Maru и Yokohama Maru) были потоплены. Кроме того, лёгкий крейсер Yubari, два эсминца (Asanagi и Yūnagi), транспортник Kokai Maru, минный заградитель Tsugaru, гидроавианосец Kiyokawa Maru и тральщик Tama Maru-2 были повреждены. Tama Maru-2 в конечном итоге затонул через три дня после налёта.

Атакующие потеряли один бомбардировщик SB3-2 Dauntless, сбитый из японского зенитного орудия. Ещё два бомбардировщика были повреждены и приземлились в Порт-Морсби. Остальные 101 из 104 самолетов благополучно вернулись на авианосцы.

Налёт американцев потопил или повредил две трети транспортников японского флота вторжения. Больших потерь среди японцев удалось избежать лишь благодаря тому, что большинство транспортников были близко к берегу, и часть солдат смогла достигнуть берега вплавь.

Литература

• Brown, David (1990). Warship Losses of World War Two. Naval Institute Press. ISBN 1-55750-914-X.
• Cressman, Robert (2000). That Gallant Ship U.S.S. Yorktown (CV-5). Missoula, Montana, U.S.A.: Pictorial Histories Publishing Company. ISBN 0-933126-57-3.
• Lundstrom, John B. (2005). The First Team: Pacific Naval Air Combat from Pearl Harbor to Midway (New ed.). Annapolis, Maryland, U.S.A.: Naval Institute Press. ISBN 1-59114-471-X.
• Willmott, H. P. (1983). The Barrier and the Javelin: Japanese and Allied Pacific Strategies February to June 1942. Annapolis, Maryland: Naval Institute Press. ISBN 0-87021-535-3.
• Willmott, H. P. (2002). The War with Japan: The Period of Balance, May 1942 — October 1943. Wilmington, Delaware: Scholarly Resources Inc. ISBN 0-8420-5032-9.
• Bullard, Steven (translator) (2007). Japanese army operations in the South Pacific Area New Britain and Papua campaigns, 1942-43. Canberra: Australian War Memorial. ISBN 978-0-9751904-8-7.
• McCarthy, Dudley (1959). Volume V — South-West Pacific Area — First Year: Kokoda to Wau. Australia in the War of 1939—1945, Series 1: Army. Canberra: Australian War Memorial.
• United States Navy, Office of Naval Intelligence (1943). «Early Raids in the Pacific Ocean: February 1 to March 10, 1942». Combat Narrative. Publication Section, Combat Intelligence Branch.
• Japanese Operations in the Southwest Pacific Area, Volume II — Part I. Reports of General MacArthur (United States Army Center of Military History). 1994 [1950].
• United States Strategic Bombing Survey (Pacific) — Naval Analysis Division (1946). «Chapter 4: The Battle of the Coral Sea». The Campaigns of the Pacific War. United States Government Printing Office.

Отрывок, характеризующий Вторжение на Саламауа — Лаэ

– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.