Второв, Пётр Петрович

Пётр Петрович Второв
Место рождения:	Москва, СССР
Место смерти:	Москва, РСФСР, СССР
Научная сфера:	биогеография, орнитология, экология, зоология, охрана природы.
Учёная степень:	кандидат биологических наук
Альма-матер:	географический факультет МГУ
Научный руководитель:	П. П. Смолин, А. Г. Банников, А. Г. Воронов, А. П. Кузякин.
Известен как:	Автор научного направления и книг по биогеографии
Подпись:

Пётр Петро́вич Вто́ров (1938—1979) — советский биогеограф, эколог, зоолог и деятель охраны природы. Основал новое направление научных исследований — синтетическая биогеография. Разработал научную концепцию создания эталонных участков биосферы. Автор учебников, определителя птиц и научных монографий.

Биография

Родился в Москве 1 августа 1938 года.

• Мать Второва (Бабкина) Елизавета Фёдоровна (1912—2000) — архитектор. Дед — земский, врач в городе Новочеркасск, полковник во время войны, скончался от тифа в 1918 году.
• Отец Второв, Пётр Васильевич — архитектор. Дед — Второв, Василий Петрович, занимался счётной деятельностью в Обществе взаимного кредита (8 июля 1875—1925).

Во время Великой Отечественной войны был в эвакуации в город Куйбышев (Самара). После возвращения дом был разрушен бомбой и семья переехала в подмосков­ную Малаховку.

Образование

Внешние изображения
	[www.flickr.com/photos/ivan-ru/albums/72157665190714104 Фотографии П. П. Второва].

В 1945—1956 годах Второв П. П. учился в средней школе посёлка Малаховка (гимназия была построена 1910 году по проекту архитектора Л. Ф. Даукша). Он также обучался музыке на скрипке, самостоятельно научился играть на Русской семиструнной гитаре.

C 1952 года активно посещал Кружок юных биологов Дарвиновского музея и ВООП. С 7 класса был избран председателем кружка. На 5 и 6 Биологических олимпиадах МГУ П. П. Второв получил две премии. В это время кружком руководил легендарный «ППС» — П. П. Смолин. Под его руководством в апреле 1956 года была написана первая научная работа — «[www.sites.google.com/site/pvtorov/home/1956 Под­кормка зимующих птиц в дачной местности]». Н. Н. Дроздов о ней пишет:

В работе были описаны экология и поведение птиц-синантропов Подмосковья, приведены данные о разных типах кормушек, посещаемости их в зависимости от вида корма, времени года, погоды и т. п. Известный орнитолог и деятель охраны природы К. Н. Благосклонов высоко оценил эту работу юного натуралиста и цитировал её в своей книге «Охрана и привлечение полезных птиц».

В характеристике к окончанию школы П. П. Смолин отметил:

хорошую биологическую подготовку, твёрдо определившийся интерес в области биологии, умение настойчиво и последовательно проводить ту работу, за которую он берётся и наличие организационных данных.

С кружком П. П. Второв совершил экспедиции в Мордовский заповедник и Приокско-Террасный заповедник. Весной 1956 года в составе экспедиции Кафедры биогеогра­фии Географического факультета МГУ под руководством A. М. Чельцова-Бебутова посетил Кустанайскую область. [igras.ru/staff/51 А. А. Тишков] пишет, что

ВООП второго и третьего поколений подарил миру целую плеяду замечательных биогеографов (П. П. Второва, Ю. Г. Пузаченко, Р. И. Злотина, Н. Н. Дроздова, В. Г. Виноградова).

В 1956 году поступил на факультет Есте­ствознания МГПИ. Активно работал в зоологическом студенческом научном обществе. В 1958 году опубликовал первую печатную работу по материалам экспедиции в дальневосточный Кызыл-Агачский заповедник. Руководитель экспедиции Т. А. Адольф писала:

Наши студенты П. Второв, Н. Дроздов и А. Мошкин показали себя хорошими охотниками и ежедневно приносили 7-8 убитых птиц [коллекционный материал для кафедры зоологии]. Их не пугали ни дожди, ни вечно мокрые ноги, ни даже вынужденное купание в море.

За время учёбы изучал природу Московской и Вологодской области, Центрального Кавказа, побывал в Черноморском заповеднике. В 1959 году с 3 курса МГПИ был переведён на второй курс Географического факультета МГУ. Из-за разницы в программе ему пришлось досдавать 6 экзаменов и 9 зачётов. Дальнейшая учёба проходила на Кафедре биогеографии. Студентом опубликовал серию статей в сборнике «Орнитология». За время учёбы побывал в Закавказье, Туркмении, Киргизии и написал об этом научные статьи (см. ниже).

По окончании Университета в 1963 году поступил в аспирантуру при Кафедре биогеографии. Олег Константинович Константинов так описывает это время:

На нашей кафедре биогеографии читали такие осколки старых времён, как Ларионов, Александр Михайлович Чельцов, Анатолий Георгиевич Воронов, Николай Алексеевич Гладков. Это были разносторонне образованные люди, интеллигенты в лучшем смысле этого слова. Ведь кроме предметных знаний они передавали нам и культуру. Чего стоили, например, приведённые к месту цитаты из Толстого, Пушкина или Киплинга! Да и наши старшие товарищи — аспиранты являли собой примеры увлечённости наукой, широты знаний: Коля Дроздов, Петя Второв, Женя Матюшкин — было у кого учиться.

Научная работа

Два летних сезона провёл он на Тянь-Шаньской высокогорной физико-географической станции Академии наук Киргизии, куда и попросил его распределить после окончания МГУ. А. А. Тишков вспоминает, что

В разные годы там трудились такие известные учёные, как И. П. Герасимов, Э. М. Мурзаев, Г. А. Авсюк, Р. П. Зимина, Д. В. Панфилов, Л. Н. Соболев, П. П. Второв, Р. И. Злотин и др.

За 8 лет полевых исследований на Тянь-Шане опубликовал десят­ки статей и несколько научных монографий. Разрабатывал вопросы биогеографии и биогеофизики. В 1967 году защитил диссертацию кандидата биологических наук под руководством профессора А. П. Кузякина. На Тянь-Шаньской физико-географической станции основал и возглавил отдел биогеографии и написал ряд монографий. В 1968 году разработал программу исследований по изучению энергетических, химических и информационных взаимодействий в наземных экологических системах разного типа. Эколог и историк науки Г. А. Новиков писал:

Обзор состояния вопроса (биогеоценологических проблем и тенденций) и некоторые оригинальные воззрения на проблему наземных экосистем содержатся в книге П. П. Второва (1971).

В 1969 году с коллективом советских географов на корабле посетил страны: Гвинея, Сенегал, Марокко, Испания, Италия, Алжир, Мальта и Турция.

В 1971 году П. П. Второв с семьёй вернулся в Москву и поступил на работу старшим научным сотрудником Центральной научно-исследовательской лаборатории охраны природы. Он продолжил систематические полевые исследования по собственным методикам уже по всей Средней Азии, в частности, в Бадхызском заповеднике.

В 1975 году тяжело заболел, но продолжал работать.

16 октября 1978 года на кафедре биогеографии географического факультета МГУ прошла предзащита докторской диссертации. В заключении кафедры, подписанном её заведующим профессором А. Г. Вороновым, сказано:

Разносторонний комплексный подход автора к проблемам биогеографии, решаемым на уровне сообществ, с применением новых для биогеографии концепций, в том числе представлений о стабильности, сбалансированности, регуляции и разнообра­зии, позволяет считать, что в диссертации развивается новое научное направление — Синтетическая биогеография.

Работа прошла предварительную защиту на учёном совете гео­графического факультета, но не состоялась из-за кончины П. П. Второва. Супруга В. Н. Второва по материалам диссертации составила монографию и в 1983 году выпустила книгу «Эталоны природы. Проблемы выбора и охраны». В книге дано представление о биосфере и закономерностях её развития, о том, что необходимо выделять, всесторонне изучать и охранять её образцы-эталоны, которые сохранились до сих пор ненарушенными. На примере трёх горных районов Средней Азии показано разнообразие животного и растительного мира, изучение которого позволит создать научную основу охраны и рационального использования природных ресурсов. Разработанные в книге проекты создания заповедной сети, представленной эталонными биосферными заповедниками, стали важным результатом МБП.

П. П. Второв сотрудничал со многими систематиками, которые описали по собранным им материалам несколько десятков новых для науки видов беспозвоночных животных.

Популяризация науки

В семидесятых годах ХХ века, одновременно с завершением докторской диссертации он отдавал много времени научно-методической и педагоги­ческой работе, приступил к написанию серии учебных пособий по биосфере и биогеографии для студентов, школьников и учителей.

П. П. Второв самостоятельно выучил английский, киргизский, французский, немецкий, испанский, португальский, польский и чешский языки. Активно переводил и реферировал мировую литературу в Реферативные журналы. В 1969 году он с коллегами написал «русско-киргизский разговорник», о котором газета Правда написала:

… русско-киргизский разговорник с удовольствием приобретают туристы, геологи, краеведы. Впервые выпущенный разговорник поможет … ближе познакомиться с Киргизией, её населением.

В 1974 году он совместно с другом ещё по школьному кружку и учёбе в МГУ Н. Н. Дроздовым, на общественных началах создал новый курс «Биогеография» для педагогических институтов страны. Они выпустили пособие для учителей «Биогеография материков». В 1976 году выходит книга для внеклассного чтения учащимися старших классов школ «Рассказы о биосфере». В ней популярно, но на современном научном уровне, рассказано о потоках энергии и роли живых организмов — основной движущей силе в биосфере.

В 1978 году выходит новое учебное пособие для студентов педагогических институтов «Биогеография». В нём был предложен новый термин Биофилота.

Кроме того, было написано ещё одно пособие для учителей в котором П. П. Второв проявил своё давнее увлечение орнитологией. Он успел закончить эту книгу, но она вышла в свет лишь в 1980 году — «Определитель птиц фауны СССР». Эту книгу иллюстрировал орнитолог и художник Ю. В. Костин.

П. П. Второв был увлечённым кактусистом. Его коллекция насчитывала более 100 видов кактусов, большинство которых он вырастил из семян и демонстрировал на выставках. Он называл кактусы «пришельцами из космоса».

П. П. Второв также собрал коллекцию кладок птиц, которая была передана на кафедру Зоологии Биолого-химического факультета МПГУ.

Неоднократно П. П. Второв выступал в телепередаче «В мире животных», однако записи не сохранились, так как в семидесятые годы архив передач, из-за дефицита видео катушек не производился.

Охрана природы

С 1971 года работал в единственной в СССР Центральной научно-исследовательской лаборатории охраны природы Министер­ства сельского хозяйства (ЦНИЛОП МСХ). Принимал участие в создании первой Красной книги СССР. Изучал природу заповедных территорий и научно обосновывал создание эталонных участков биосферы. Разработал программу ценотической и экосистемной инвентаризации заповедных территорий. Работал над проблемами охраны сообществ, охраны экосистем, биосферной инвентаризации и бонитировки. В 1975 году активно работал в составе советской делегации на XII Генеральной ассамблее Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП) в г. Киншасе (Заир). В составе советской делегации встречался с президентом Мабуту. Был избран членом комиссии МСОП. Посетил восточную часть Заира, и национальные парки Вирунга и Кахузи-Бьега. Впервые группе зоологов из СССР удалось увидеть в природе, сфотографировать и описать горных или восточных горилл.

В 1976 году П. П. Второв изучает организацию охраны природы в Швеции (Шведское агентство по охране окружающей среды).

В 1978 году принимает участие в подготовке и проведении 14 Генеральной ассамблеи МСОП в Ашхабаде. Эта юбилейная Ассамблея, приурочен­ная к тридцатилетию МСОП, собрала ведущих ученых и деятелей охраны природы со всего мира. Установил деловые научные контакты с такими учёными, как сэр Питер Скотт, профессор Кентон Миллер, профессор Мохаммед эль-Кассас. В интервью в Ашхабаде он в частности сказал:

Сейчас на повестке дня … сохранение целых сообществ растений и животных со свойственным им местом обитания, сохранение экосистем. А потому возникает необходимость создания новой «Красной книги». В этой книге будут перечислены экосистемы, нуждающиеся в защите.

Отчёты и материалы по международному сотрудничеству неоднократно публиковались в журналах и сборниках по охране природы.

Членство в организациях

• Межведомственный Научный Совет по проблемам охраны и рационального использования ресурсов биосферы.
• Всесоюзный зоогеографический комитет
• Комитет по улучшению культурных ландшафтов МСОП
• Комиссия по планированию окружающей среды МСОП
• Международная биологическая программа ЮНЕСКО
• Комиссия по Советско-Шведскому сотрудничеству по охране природы
• Комиссия по Советско-Американскому сотрудничеству по проблеме окружающей среды
• Советский комитет международной программы «Человек и биосфера»
• Всесоюзное териологическое общество

Память

Именем П. П. Второва названы новые виды животных:

1) Ногохвостки Collembola из 9 родов:

• Anurophorinae vtorovi Martynova, 1978
• [sv.wikipedia.org/wiki/Cryptopygus_vtorovi Cryptopygus vtorovi] Martynova, 1978
• Drepanura vtorovi Martynova, 1970
• Entomobryinae vtorovi Martynova, 1970
• Folsomia vtorovi Martynova, 1971
• Frieseinae vtorovi Tshelnokov, 1977
• Isotominae vtorovi Martynova, 1977
• Onychiurus vtorovi Martynova, 1976
• Proisotominae vtorovi Martynova, 1971
• Proisotominae pseudovtorovi Potapov, Gulgenova, 2013

2) Ложноскорпионы Pseudoscorpionida из Тянь-Шаня:

• Dactylochelifer vtorovi Mahnert, 1977

3) Панцирные клещи Oribatida:

• Cultoribatula vtorovi Krivolutsky, 1971
• Furcoppia vtorovi Krivolutsky, 1971
• Oxyoppia vtorovi Rjabinin, 1987

4) Двукрылые Diptera

• [species.wikimedia.org/wiki/Campsicnemus_vtorovi Campsicnemus vtorovi] Negrobov & Zlobin, 1978
• Cheilosia vtorovi Peck, 1969

Основные труды

Автор около 100 научных и научно-популярных статей и монографий. Учебники «Биогеография материков» и «Биогеография» переведены на украинский, молдавский, болгарский и польский языки:

Монографии

• Второв П. П. Биоэнергетика и биогеография некоторых ландшафтов Терский Ало-Тоо. Фрунзе: Илим, 1968. 167 с.
• Абдулдаев М., Второв П. П., Орозгожоев Б. Мы путешествуем по Киргизии: Краткий русско-киргизский разговорник. Фрунзе: изд-во Кыргызстан, 1969. 132 с. 14000 экз.
• Второв П. П. Проблема изучения наземных экосистем и их животных компонентов. Фрунзе: Илим, 1971. 95 с.
• Банников А. Г., Второв П. П., и др. Жизнь животных Т. 6 : Млекопитающие, или звери. М.: Просвещение, 1971. 627 с. : 28 вкл. л., цв.ил., ил. 300 000 экз.
• Второв П. П., Мартынова Е. Ф. Динамика сообщества коллембол. (Биомасса и численность под тянь-шаньской елью). Фрунзе: Илим, 1974. 92 с.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Биогеография материков [Пособие для учителей]. М. Просвещение, 1974. 223, [1] с. : [12] л. ил. 1 л. карт. 80 000 экз.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Рассказы о биосфере [Пособие для учащихся] М.: Просвещение, 1976. 126 с.; 2-е изд. М.: Просвещение, 1981. 128 с.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Биогеография [Учебное пособие для педагогических институтов по биологическим и географическим специальностям]. М.: Просвещение, 1978. 269, [1] с. : [4] л. ил., 1 л. карт.
• Второв П. П. Биогеографическая инвентаризация и бонитировка эталонных участков биосферы. В 2 Т. Диссертация доктора географических наук. Биогеография. 11.00.05. М.: ЦЛОП МСХ СССР и МГУ. 1978. Т. 1. 278., Т. 2. 127 с.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Биогеография материков [Пособие для учителей]. М.: Просвещение, 1979. 207 с.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Определитель птиц фауны СССР [Пособие для учителей]. М.: Просвещение, 1980. 254 с. : ил., 8 л. ил.
• Второв П. П., Второва В. Н. Эталоны природы (Проблемы выбора и охраны). М.: Мысль, 1983. 203 с. : ил.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. [msubiology.info/shipunov/school/books/vtorov2001_biogeogr.pdf Биогеография] [Учебник для вузов]. М.: Владос-Пресс, 2001. 302, [2] с. : 8 л. ил.

Переводы учебников

• Второв П. П., Дроздов М. М. Биогеография на континентите. София: Нар. просвета, 1978. 288 с.
• Wtorov P. P., Drozdow N. N. Biogeografia kontinentow. Warszawa: Panst. Wyd. Nauk, 1981. 284 p.; Wydanie II. 1988.
• Второв П. П., Дроздов М. М. Біогеографія. Київ: Вища школа, 1987.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Бюгеографк. Кшв.: Вища школа, 1982. 240 с.

Статьи

• Второв П. П. [www.sites.google.com/site/pvtorov/home/1956 Подкормка зимующих птиц в дачной местности]. Кружок юных биологов Всероссийского Общества Охраны природы. Малаховка, 1956. 16 с.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Летне-осеннее население птиц таёжных ландшафтов Вологодской области // Орнитология. 1960. Вып. 3. С. 131—138.
• Второв П. П. К ландшафтной орнитогеографии Центрального Кавказа // Орнитология. 1962. Вып. 4. С. 218—233.
• Второв П. П. Географо-генетический и ареалогический анализ населения птиц лесо-луго-степного пояса Терскей Ала-Тоо // 5 Конф. Тянь-Шаньской высокогорной физико-географической Станции. Фрунзе. 1963
• Второв П. П. Зимующие птицы некоторых ландшафтов Иссык-Кульской котловины // Орнитология вып. 6. М.: изд-во МГУ. 1963.
• Второв П. П. К зоогеографии Внутреннего Тянь-Шаня // Докл. 5-й научн. Конф. Тянь-Шаньской высокогорной физико-геогр. Станции. Фрунзе: Илим. 1963.
• Второв П. П. Об оценках значимости организмов в природных комплексах // Уч. зап. МОПИ им. Крупской. Т. 76. Зоология. Вып. 6. М.: изд-во МОПИ, 1963.
• Второв П. П. Осенний пролет птиц на Охотском побережье // Орнитология вып. 6. М.: изд-во МГУ. 1963. С. 321—324.
• Второв П. П., Кузякин А. П. К ландшафтной орнитогеографии Охотской тайги // Орнитология вып. 6. М.: изд-во МГУ. 1963.
• Второв П. П. Характеристика населения птиц по уровню численности, биомассы и фактического обмена // Орнитология. Вып. 6. М.: изд-во МГУ. 1965.
• Второв П. П. Об оценках значимости населения птиц в экономике природы // Орнитология. Вып. 7. М.: изд-во МГУ. 1965. С. 385—388.
• Второв П. П. О некоторых сторонах теоретической обработки количественный учетов птиц // Современные проблемы орнитологии. Фрунзе: Илим, 1965.
• Второв П. П. К проблеме экологической классификации организмов // Тр. Тянь-Шаньской высокогорной физико-географической Станции. Вып. 12. Фрунзе: Илим, 1966.
• Второв П. П. Количественный зоогеографический анализ беспозвоночных животных Внутреннего Тянь-Шаня // Физическая география Тянь-Шаня. Фрунзе: Илим. 1966. С. 88-102.
• Второв П. П. Роль почвенных многоклеточных животных лесо-лугово-степного пояса Терскей Ала-Тоо (Тянь-Шань) в потоке энергии // Проблемы почвенной зоологии. М.: Наука, 1966.
• Бондарев Л. Г., Второв П. П. В аквариуме и в кляссере // Филателия СССР. № 5. М. С. 26-27.
• Второв П. П. Изучение структурных особенностей животных компонентов экологических систем // Структурная и функционально-биогеоценотическая роль животного населения суши. М.: изд-во МОИП и ИГАН, 1967.
• Второв П. П. О первичной обработке результатов количественных учетов животного населения // Структурная и функционально-биогеоценотическая роль животного населения суши. М.: изд-во МОИП и ИГАН, 1967.
• Второв П. П. Особенности населения птиц пояса арчового стланика // Орнитология вып. 8. М.: изд-во МГУ, 1967. С. 254—261.
• Второв П. П. Первые результаты биогеографического изучения избранных территориальных комплексов Прииссыккулья с использованием энергетических показателей // Тр. Тянь-Шаньской высокогорной физико-геогр. Станц. Вып. 13. Фрунзе: Илим, 1967.
• Второв П. П. Трансформация энергии на гетеротрофных уровнях в некоторых поясах Тянь-Шаня. В сб. "Структурная и функционально- биогеоценотическая роль животного населения суши // Структурная и функционально-биогеоценотическая роль животного населения суши. М.: изд-во МОИП и ИГАН, 1967.
• Второв П. П., Перешкольник С. Л. Соотношения биомасс рептилий и наземных беспозвоночных на западе Иссыккульской котловины // Структурная и функционально-биогеоценотическая роль животного населения суши. М.: изд-во МОИП и ИГАН, 1967.
• Второв П. П. Птицы культурных ландшафтов восточного Прииссыккулья // Орнитология. 1968. Вып. 9. С. 228—234.
• Второв П. П., Криволуцкий Д. А. Панцирные клещи восточной Киргизии // Pedobiologia. 1968. Вd. 8. Р. 123—133.
• Второв П. П. Рецензия на книгу А. Ф. Ковшарь «Птицы Таласского Алатау» Тр. заповедников Казахстана. Алма-Ата: Кайнар, 1966. 436 с. // Зоологический журнал. 1968. Т. 47. Вып. 5. С. 792—793.
• Второв П. П. Рецензия на книгу Г. Ф. Хельми «Основы физики биосферы» Л.: Гидрометиздат, 1966. 300 с. // Зоологический журнал. 1968. Т. 47. Вып. 6. С. 961—963.
• Второв П. П., Мартынова Е. Ф. Комплекс ногохвосток в подстилке тянь-шаньской ели и принцип первичного анализа его размерной структуры // Проблемы почвенной зоологии. М.: Наука. 1969.
• Второв П. П., Савченко Е. Н. Преимагинальные фазы развития трёх видов подрода Вестиплекс — Vestiplex bezzi (Diptera, Tipulidae) с высокогорий Тянь-Шаня // Вестник зоологии. 1968. № 1. 45-63.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Некоторые аспекты количественного анализа населения птиц // Орнитология в СССР. Кн. 1. Ашхабад, 1969. С. 188—202.
• Сычевская В. И., Второв П. П. Синантропные мухи (Diptera) горной Киргизии // Энтомологическое обозрение. Т. 48. № 4. 1969. С. 816—830. (собрано 15 тыс. мух 120 видов)
• Второв П. П., Перешкольник С. Л. Ритм суточной активности зелёной жабы (Bufo viridis) на побережье озера Иссык-Куль // Зоологический журнал. 1970 Т. 49. № 1. С. 112—120.
• Второв П. П., Перешкольник С. Л. Учёты рептилий в нескольких пунктах Средней Азии // Зоологический журнал. 1970 Т. 49. № 3. С. 468—470.
• Vtorov P. P. The bird population in some ecosystems of Central Tyan-Shan // 15th Congr. int. ornithology. The Hague. 1970.
• Второв П. П., Макеев В. М. Осенний герпетологический аспект хребта Бабатаг и долины реки Кафирниган (Юго-Западный Таджикистан) // Зоологический журнал. 1972 Т. 51. № 10. С. 1591—1593.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. The Distribution of Microarthropods in Spruce Forests of the Chon-Kemin River (Tyan-Shan) // Zoological Journal. 1972. N 51(3). P. 370—374.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. Springtails (Collembola) and other microarthropods of the high mountains of the western part of the Terskei Ala-Tau range // J. Ecol. 1972. 3(4).
• Второв П. П. Пути познания места амфибий и рептилий в потоке энергии экосистем // Вопросы герпетологии. Л.: Наука, 1973, C. 53-55.
• Второв П. П. Характеры ареалов горных птиц в связи с современной и прошлой обстановкой // Структура и динамика компонентов природы Тянь-Шаня. Фрунзе: Илим, 1973
• Второв П. П. Экосистемный аспект развития биогеографии // Биотические компоненты наземных экосистем Тянь-Шаня. Фрунзе: Илим, 1974. С. 3-21.
• Второв П. П. Осенние группировки птиц хребта Бабатаг // Зоологический журнал. 1974. т. 53, вып. 1. C. 77-86.
• Второв П. П., Перешкольник С. Л. Рептилии аридных территорий Прииссыккулья // Физическая география Прииссыккулья. Фрунзе: Илим, 1974.
• Второв П. П. Об охране природных комплексов котловины озера Иссык-Куль // Научные основы охраны природы. Вып. 3. М.: ЦЛОП Мин. с.х. СССР, 1975.
• Второв П. П., Дроздов Н. Н. Биогеография. Программа для географо-биологических факультетов педагогических институтов. М.: изд. Мин-ва Просв. СССР, 1975.
• Второв П. П. О принципах оценки территорий как эталонных участков биосферы // Научные основы охраны природы. Вып. 3. М.: ЦЛОП Мин. с.х. СССР, 1975. С. 45-55.
• Второв П. П., Макеев В. М. Численность активных рептилий в центральном Бабатаге весной // Зоологический журнал. 1975. Т. 54. № 7. С. 1105—1107.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. Stratification of the complex of microarthropods of the moss spruce forest (Terskei Ala-Tau, Tien-Shan) // Zool. Anz. Jen, 1975. N 53(9). P. 1315—1323.
• Банников А. Г., Второв П. П. Значение заповедных и непреобразованных территорий в зоогеографических исследованиях // Теоретические и прикладные аспекты охраны природы и охотоведения. Тр. Мос. вет. Акад. им. К. И. Скрябина. М. 1976. Т. 84.
• Второв П. П. Краткие сообщения о бекасе-отшельнике: В Тянь-Шане // Тр. Окского заповедника. 1976. № 13 с. 145. [elibrary.ru/item.asp?id=21080184 Второе издание]: Бекас-отшельник Gallinago Solitaria в Тянь-Шане // Русский орнитологический журнал. 2014. Т. 23. № 960. С. 239-240.
• Второв П. П. Макеев В. М. Характеристика территории как первый этап биосферной бонитировки (на примере хребта Бабатаг) // Научные основы охраны природы. Вып. 4. М.: ЦЛОП Мин. с.х. СССР, 1976. С. 5-77.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. Microarthropods of the arid regions in the Issyk Кul Lake basin // Zoological Journal. 1976. 55(6) P. 1103—1107.
• Второв П. П. Заповедники как эталоны природных экосистем // Научные основы охраны природы. Вып. 5. М.: ЦЛОП Мин. с.х. СССР, 1977. С. 5-14.
• Второв П. П. Об охране природы в Швеции // Природа. 1977. № 7.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. Microarthropods of the Babatag Mountain Ridge // Zoological Journal. 1977. N 56(4). 502—509.
• Второв П. П. Летние группировки птиц запада Иссык-Кульской котловины (Тянь-Шань) // Экология. 1977. № 1. С. 76-82.
• Второв П. П., Степанов Б. П. Ценность экологического разнообразия и охрана естественных биотических сообществ // Природа. 1978. № 8. С. 60-69.
• Второв П. П. Подходы и методы современной синтетической биогеографии // Современные проблемы зоогеографии. М.: Наука, 1980. С. 31-60.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. Complexes of microarthropods in the litter from Perovskia abrotanoides Kar. in two remote regions // Bull. MOIP. 86(1). 1981. P. 43-49.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. Distribution of microarthropods under the Schrenk spruce (Picea eschrenkiana) at different altitudes in the Issyk Kul Kettle [basin] // Bull. MOIP. 86(2). 1981. P. 56-62.
• Vtorov P. P., Drozdov N. N., Klaro A., Rivero F. Experience of biogeographic characteristics of arid ecological systems of Cuba: [Vegetation cover, animal population] // Бюллетень МОИП. Отд. биол. 1981. Т. 86. № 5. С. 13-19.
• Vtorov P. P., Martynova E. F. Dynamique des populations de Collemboles du sol-Biomasse et quantite des especes des Monts Tain-Chan (Asie Centrale) // Zool. Anz., Jena, 1982. N 209. P. 47-59.

Литература

• Адольф Т. А. Интересная экспедиция // За педагогические кадры. № 7 (511). 1 марта 1957 г. С. 2.
• Банников А. Г. Синтетическая биогеография // Природа. № 7. 1975. С. 109—110.
• Гулыга Л., Аверьянов А., Потапова Л., Долгачева В., Князев В., Леонтьева О., Николаев Е., Пузаченко Ю., Черняховский М., Шохина О., Баженов Т. [ashipunov.info/shipunov/school/books/potomu_chto_ja_ikh_ljublju_smolin_2008.pdf Потому что я их люблю (ППС и ВООП)]. М., 2008. 288 с. ISBN 978-5-85941-269-3
• Дроздов Н. Н. Петр Петрович Второв // Московские орнитологи. М.: изд-во Московского университета. 1999. С. 84-99.
• Кафанов А. И., Кудряшов В. А., Черешнев И. А. Выдающиеся ученые-биогеографы: биобиблиографический справочник. М.: Наука, 2007. 306 с.
• Лиховид А. А. Развитие научных представлений о животном населении и его изменении под влиянием антропогенных факторов. Диссертация, доктор географических наук. 2001.
• Новиков Г. А. Очерк истории экологии животных. Л.: Наука, 1980. 287 с. [о П. П. Второве. С. 210, 232, 264].
• Памяти Петра Петровича Второва: [Некролог. 1938-1979] // Бюллетень МОИП. Отд. Биологии. 1979. Т. 84. Вып. 3. С. 110.
• Фадеев, И. В. Коллекторы ГДМ: [О териологической коллекции П. П. Второва переданной в музей] // Труды Государственного Дарвиновского музея. М.: Изд. ГДМ. Вып. Х., 2007 С. 23-66.
• Хамидулина Ф. От вида к экосистеме // Вечерний Ашхабад. № 194 (2589) 4 октября 1978. С. 1.
• Kyrgyz Republic Biodiversity Strategy and Action Plan Ministry of Environmental Protection. Bishkek: Ministry of Environmental Protection, 1998. 132 p.
• Sergeev M. G. Concepts of classic and modern biogeography: Contribution of Russian entomologists // Entomological Review. 2010. Vol. 90. N 3. P. 311-332.

Ссылки

• Дроздов Н. Н. [rbcu.ru/information/14628/ Пётр Петрович Второв] // Орнитологи. М. изд-во МГУ, 1999.
• Дроздов Н. Н. [www.ridus.ru/news/162352 Воспоминания] о П. П. Второве. 20 июня 2014 г.
• Мирутенко М. В. [biodat.ru/doc/lib/tim.htm Воспоминания о Тимофеиче и нашем времени]. Послесловие к жизни.
• Тишков А. А. [bio.igras.ru/index.php?r=123 Люди нашего племени]: Очерки об ученых − учителях, друзьях, коллегах. М.: Институт географии РАН., 2012. 276 с.
• [www.gardener.ru/library/magazin/v-mire-rasteniy/cat718.php?&print=1 Как приручить пришельца? Или все самое главное о кактусах] В Мире растений. 2011. № 1.
• [www.museum.wa.gov.au/catalogues/pseudoscorpions/cheliferidae/vtorovi Вид ложноскорпиона] Dactylochelifer vtorovi Mahnert, 1977
• VIAF: [viaf.org/viaf/18625234/ 18625234]

Отрывок, характеризующий Второв, Пётр Петрович

Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.