Второе Роченсальмское сражение

Второе Роченсальмское сражение
Основной конфликт: Русско-шведская война (1788—1790)
Юхан Титрих Шульц. Битва при Роченсальме (швед. Johan Tietrich Schoultz. Slaget vid Svensksund)
Дата	28—29 июня (9—10 июля) 1790
Место	Финский залив, рейд Роченсальма (ныне Котка)
Итог	победа шведского флота
Противники
Швеция Швеция Российская империя Российская империя
Командующие
Густав III Карл Олаф Кронстедт Карл Генрих Нассау-Зиген
Силы сторон
6 фрегатов 16 галер 154 боевых шлюпа и канонерских лодки 12 500 человек ок. 20 гребных фрегатов 15 средних кораблей 23 галеры и шебеки 77 боевых шлюпов не менее 10 вспомогательных кораблей 18 500 человек
Потери
300 убитых и раненых 1 удема 4 малых корабля ок. 7400 убитых, раненых и пленных 19 фрегатов и шебек 16 малых кораблей 22 корабля захвачено в плен

Второе Роченса́льмское сражение — морское сражение между Россией и Швецией, произошедшее 28—29 июня (9—10 июля) 1790 года на рейде города-крепости Роченсальм (швед. Svensksund, фин. Ruotsinsalmi; с 1878 года — финский город Котка) в проливе между островами Балтийского моря Коткансаари, Муссало и Куутсало. Шведские военно-морские силы нанесли сокрушительное поражение российскому флоту, что привело к окончанию практически уже выигранной Россией русско-шведской войны на невыгодных для русской стороны условиях.

Предыстория

Военно-политические обстоятельства, сложившиеся к 1788 году, — в частности, передислокация части российского Балтийского флота на Чёрное море, вызванная войной России с Османской империей — побудили шведского короля Густава III начать войну против Российской империи. Кроме того, победоносная война с Россией должна была, по замыслу Густава, отвлечь внимание населения Швеции от внутренних политико-экономических неурядиц, а также выставить монарха в образе «короля-героя» в глазах шведской нации.

Главной стратегической целью Густава III было отвоевание финских территорий, утраченных Швецией в результате предыдущей Русско-шведской войны (1741—1743). В 1788 году, намереваясь воспользоваться ослаблением позиций России на балтийском плацдарме, король Швеции начал морскую кампанию в Финском заливе; отсюда он планировал атаковать Кронштадт и Санкт-Петербург. Боевой дух сухопутной шведской армии был подорван внутриармейскими политическими разногласиями, поэтому Густав был вынужден почти целиком положиться на флот и на только что созданные войска внутренней береговой охраны, базировавшиеся в морской крепости Свеаборг.

Предполагалось, что война будет выиграна неожиданным нападением на Санкт-Петербург силами шведских Королевского и Армейского (шхерного) флотов. Последний представлял собой первоклассный речной военный флот, предназначенный для береговых десантных операций в Балтийском бассейне и являвшийся элитой шведских вооружённых сил конца XVIII века. Однако после Гогландского сражения 17 июля 1788 года, окончившегося тактической ничьей, но стратегическим поражением для Швеции, Россия перехватила военную инициативу, что привело к росту политического напряжения в Швеции.

Сражение

Попытка штурма Выборга, предпринятая шведами в июне 1790 года, не увенчалась успехом: 4 июля 1790 года шведский флот, блокированный русскими кораблями в Выборгском заливе, вырвался из окружения ценой значительных потерь. Отведя галерный флот к Роченсальму (основной состав парусных боевых кораблей, уцелевших при прорыве выборгской блокады, ушёл на ремонт в Свеаборг), Густав III и флаг-капитан подполковник Карл Олаф Кронстедт начали подготовку к предполагаемой атаке русских. 6 июля были сделаны окончательные распоряжения об организации обороны. На рассвете 9 июля 1790 года, в виду приближающихся русских кораблей, был отдан приказ к началу сражения.

В отличие от первого Роченсальмского сражения, русские решили прорываться на шведский рейд с одной стороны Роченсальмского пролива. Начальник русского гребного флота в Финском заливе вице-адмирал Карл Нассау-Зиген подошёл к Роченсальму в 2 часа ночи и в 9 часов утра, без предварительной разведки, начал бой — вероятно, желая сделать подарок императрице Екатерине II ко дню восшествия на престол. С самого начала битвы её ход оказался благоприятным для шведского флота, закрепившегося на роченсальмском рейде мощным Г-образным якорным строем — несмотря на значительное превосходство русских в личном составе и корабельной артиллерии. В первый день сражения русские корабли атаковали южный фланг шведов, но были отброшены ураганным ветром и обстреляны с берега шведскими береговыми батареями, а также стоявшими на якоре шведскими галерами и канонерскими лодками.

Затем шведы, умело маневрируя, переместили канонерские лодки на левый фланг и смешали строй русских галер. В ходе панического отступления большинство русских галер, а вслед за ними фрегатов и шебек было разбито штормовыми волнами, затонуло или опрокинулось. Несколько русских парусных кораблей, вставших на якорь на боевых позициях, было взято на абордаж, захвачено в плен или сожжено.

Утром следующего дня шведы закрепили свою диспозицию новой успешной атакой. Остатки русского флота были окончательно отогнаны от Роченсальма.

Потери российской стороны в сражении составили около 7400 (из 18 500) человек убитыми, ранеными или захваченными в плен. Было потоплено, сожжено или взято на абордаж 64 русских корабля, захвачена в качестве трофея треть русского флота — 22 боевых корабля, в том числе флагманский корабль Нассау-Зигена «Катарина». Шведские потери составили 4—6 потопленных кораблей и около 300 человек убитыми и ранеными.

В битве, ставшей крупнейшим в истории сражением на Балтийском море, с обеих сторон было задействовано до 500 кораблей (включая транспортные суда, а также корабли, не принимавшие прямого участия в сражении), около 30 000 человек и несколько тысяч корабельных орудий. Вторая битва при Роченсальме стоила российской стороне около 40 % балтийского флота береговой обороны. Сражение считается одной из крупнейших военно-морских операций (в отношении количества задействованных судов) во всей военно-морской истории; большее количество боевых кораблей — если не принимать в расчёт данные античных источников о битвах при острове Саламин и мысе Экном — приняло участие только в сражении в заливе Лейте 23—26 октября 1944 года.

Последствия

Катастрофическое поражение во втором Роченсальмском сражении вынудило Россию пойти на мирные переговоры со Швецией, результатом которых стало подписание Верельского мирного договора от 14 августа 1790 года. В соответствии с договором ни одна из сторон, участвовавших в войне, не приобретала каких-либо дополнительных территорий.

По окончании войны со Швецией Россия приступила к массированной фортификации восточного берега реки Кюмень (Кюмийоки), в 1743—1809 годах служившей естественной границей между Россией и Швецией. Позднее на месте возведённых в этом месте русских оборонительных сооружений — морского форта Слава и наземной крепости Кюминлинна — возник финский портовый город Котка.

«Святой Николай»

Одним из кораблей, потопленных в ходе сражения, стал русский гребной фрегат «Святой Николай». В 1948 году хорошо сохранившийся корпус фрегата был обнаружен на дне Финского залива на глубине 16 м близ Котки. До настоящего времени финские водолазы, исследовавшие корпус судна, извлекли из него около 2300 исторически ценных предметов. В 1975 году с борта корабля было поднято большое количество оружия, а также останки русских моряков, позднее захороненные на православном кладбище Котки.

Литература

• Брикнер, А. Г. [runivers.ru/lib/detail.php?ID=483579 Война России со Швецией в 1788—1790 годах]. — СПб., 1869. — 300 с.</span>
• Русско-шведские войны / И. И. Ореус, Ф. Я. Яновский // Розавен — Репа. — СПб., 1899. — С. 343—347. — (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : [в 86 т.] ; 1890—1907, т. XXVII).</span>
• Bain, Robert Nisbet. [catalog.hathitrust.org/Record/006664089 Gustavus III and His Contemporaries, 1742–1792] : An Overlooked Chapter of Eighteenth Century History : [англ.]. — L. : K. Paul, Trench, Trübner & Co., Ltd, 1894.</span>
• Wolke, Lars Ericsson. Svenska sjöslag : [швед.] / Lars Ericsson Wolke, Martin Hårdstedt. — Stockholm : Medströms förlag, 2009. — 368 s. — ISBN 978-91-7329-030-2.</span>

Ссылки

• [wars175x.narod.ru/175_RS01.html Русско-шведская война 1788—1790 гг. Статьи, карты и документы]. 2/18. Проверено 2 декабря 2011. [www.webcitation.org/67M9OYayg Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
• Åkesson, Per. [www.abc.se/~pa/mar/russ1790.htm The Swedish-Russian Sea Battles of 1790]. Nordic Underwater Archaeology (октябрь 1998). Проверено 2 декабря 2011. [www.webcitation.org/67M9LFODR Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
• Frilund, Göran. [www.multi.fi/~goranfri/navalwar.html The Swedish Navy 1788–1809]. The Final War. Проверено 2 декабря 2011. [www.webcitation.org/67M9MtlIM Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
• Högman, Hans. [www.algonet.se/~hogman/battles_1700b_eng.htm The Sea Battle at Svensksund 1790]. Hans Högmans Släktforskning. Проверено 2 декабря 2011. [www.webcitation.org/67M9LrkKF Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
• Mertanen, Tiina. [www.abc.se/~m10354/uwa/kymenlaa.htm Maritime Archaeology in South-Eastern Finland in the 1990s]. Nordic Underwater Archaeology (сентябрь 1999). Проверено 2 декабря 2011. [www.webcitation.org/67M9NVvhk Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
• [www.neva.ru/EXPO96/book/chap5-4.html Vyborg and Rochensalm]. The History of Russian Navy. Alexander PRINT. Проверено 2 декабря 2011. [www.webcitation.org/67M9O15A5 Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].

Война   Морской портал   История России   Швеция

Отрывок, характеризующий Второе Роченсальмское сражение

– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.