Неджд (эмират)

Эмират Неджд
эмират
← 1818 — 1891 →   →
Флаг
Приблизительные границы эмирата
Столица	Эр-Рияд
Религия	Ваххабизм
Население	Арабы
Форма правления	теократическая абсолютная монархия
Династия	Саудиты
Эмир

К:Появились в 1818 годуК:Исчезли в 1891 году

Эмират Неджд или Второе Саудовское государство — государство, существовавшее на Аравийском полуострове в XIX веке.

Уничтожение первого Саудовского государства

В середине XVIII века в Центральной Аравии было образовано первое Саудовское государство, идеологией которого был ваххабизм. Расширяя свои владения, саудиды в 1802 году осквернили главные шиитские святыни в Кербеле, а в 1805 году захватили Мекку и Медину. Надругательства ваххабитов над главными мусульманскими святынями нанесли удар по престижу османского султана. Не рассчитывая на вооружённые силы сирийских и багдадского пашей, султан обратился за помощью Мухаммеду Али Египетскому, формально являвшемуся его вассалом. Последовавшая война сопровождалась огромными людскими потерями с обеих сторон, однако в итоге египтянам удалось разгромить ваххабитов. Египетские войска вышли к берегам Персидского залива, где наткнулись на противодействие Великобритании.

Осознавая тяжесть, которой легло бы на египетскую казну непосредственное управление Центральной и Восточной Аравией, командовавший египетскими войсками Ибрагим-паша в 1819 году начал отвод своих войск в Хиджаз. По приказу Мухаммеда Али, прежде, чем покинуть Неджд, Ибрагим стёр с лица земли саудовскую столицу Диръию, разрушил в Неджде военные укрепления, пленил членов семьи Саудидов, отправив их в Египет, и обрушил жестокие репрессии на их сторонников и ваххабитских улемов.

Образование нового Саудовского государства

На оставшейся без управления территории начался хаос. Освободившиеся от запрета на набеги бедуины предались грабежам, члены знатных родов стали бороться за власть. По мере усугубления политических бедствий начал возрастать авторитет уцелевших Саудидов. В итоге главой нового государственного образования стал Турки ибн Адаллах ибн Мухаммед ибн Сауд, представитель боковой ветви Саудидов; его резиденцией стал Эр-Рияд.

В 1834 году Турки скончался, ему наследовал бежавший из египетского плена сын Фейсал. Под правлением Саудидов эмират постепенно усиливался, подавляя восстания племён и заставляя соседние государственные образования платить ему дань.

Египетская оккупация

Обеспокоенные усилением эмирата готовившие вторжение в Ирак египтяне в 1838 году осуществили новую экспедицию в Центральную и Восточную Аравию. Население, ещё помнящее жестокие расправы Ибрагим-паши, не оказывало активного сопротивления. После непродолжительного единоличного управления покорённой Аравией командовавший египетскими войсками Хуршид-паша поставил во главе эмирата лояльного египтянам члена дома Саудидов эмира Халида. В 1840 году египтяне ушли из Аравии.

Второе правление Фейсала

В 1840 году египтяне, вероятно с умыслом доставить осложнения Османской империи, освободили из плена эмира Фейсала ибн Турки, который после ожесточённой борьбы утвердился в 1843 году в столице эмирата. Признав себя вассалом османского султана, эмир приступил к очередному покорению Центральной и Восточной Аравии. Джебель-Шаммар охотно признал сюзеренитет Фейсала, сохранив своё самоуправление и направив собственную экспансию в сторону Северной Аравии. Однако владельцы Эль-Касима и Бахрейна доставили Саудидам массу неприятностей.

Распад государства

К концу жизни Фейсал разделил управление эмиратом между тремя сыновьями — Абдаллахом, Саудом и Мухаммедом, которые создали для себя опору в населявших их уделы племенах. После смерти эмира Фейсала в 1865 году и прихода к власти Абдаллаха ибн Фейсала началась междоусобная борьба между Абдаллахом и Саудом, в которую оказались втянуты почти все государственные образования Восточной Аравии, Османская империя и Великобритания. Абдаллах обратился за помощью к вали Багдада Мидхат-паше, что послужило официальным предлогом для османской оккупации Эль-Хасы в 1871 году.

В 1880-х годах в борьбу за власть в Аравии вмешались правившие в Джебель-Шамаре Рашидиды, которые к 1890-м годам стали бесспорными повелителями Центральной Аравии.

Источники

• «История Востока» (в 6 т.). Т.IV «Восток в новое время (конец XVIII — начало XX вв.)», книга 1 — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2004. ISBN 5-02-018387-3

Отрывок, характеризующий Неджд (эмират)

Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.