Второе сражение при Схооневелте
Второе сражение при Схооневелте | |||
Основной конфликт: Третья англо-голландская война, Голландская война | |||
Дата | |||
---|---|---|---|
Место | |||
Итог |
Победа голландцев | ||
Противники | |||
| |||
Командующие | |||
| |||
Силы сторон | |||
| |||
Потери | |||
| |||
Второе сражение при Схооневелте — сражение Третьей англо-голландской войны у берегов Нидерландов 4 (14) июня 1673 года между союзным англо-французским флотом под командованием принца Руперта и флотом Соединенных провинций под командованием Михаила де Рюйтера. Это сражение стало следствием и логическим продолжением Первого сражения при Схооневелте.
Содержание
Предыстория
По результатам Первого сражения при Схооневелте союзному англо-французскому флоту не удалось блокировать голландское побережье и подготовить высадку десанта. Понеся потери в битве, командующий флотом принц Руперт Пфальцский начал отступление на север, к портам Англии, чтобы отремонтировать корабли и пополнить экипажи. Однако голландский флот во главе с Михаилом де Рюйтером не позволил союзникам без неприятностей вернуться в порты.
Ход битвы
Союзники медленно курсировали от голландского побережья на север в течение недели. При этом старшие офицеры обвиняли друг друга в поражении в предыдущей битве. Союзники не имели намерения вновь входить в воды Схооневелта. Капитан английского фрегата Royal Katherine Джордж Легг писал лорду-адмирал герцогу Йоркскому: «Этот проход слишком мал, и отмели слишком опасны для нас, чтобы снова рисковать». Союзники надеялись выманить голландский флот в открытое море. Когда это первоначально сделать не удалось, они приуныли, однако были удивлены, когда голландцы и в самом деле вышли в открытое море. 14 июня 1673 года Рюйтер, получивший подкрепление из четырёх кораблей (среди которых были тяжёлые Oliphant и Voorzichtigheid) и пополнивший экипажи, воспользовался благоприятным северо-западным ветром для атаки линии союзников. В этом бою союзники оказались в полном беспорядке. Одной из причин этого стал тот факт, что Спрэг, командир союзного авангарда, посетил принца Руперта именно в момент начала голландской атаки. Спрэг сразу же отплыл в сторону своей эскадры, но Руперт, опасаясь, что Спрэг не успеет принять командование своими кораблями, решил вывести свой арьергард вперед и сделать из него авангард. Для этого он попытался обогнать французские корабли в центре. Но французы, не поняв манёвра Руперта, сделали все возможное, чтобы оставаться в строю, то есть впереди Руперта.
Руперт неоднократно пытался скоординировать действия своих кораблей, но безрезультатно: порядки флота охватил хаос. Рюйтер с удивлением воскликнул: «Что случилось с этим человеком, не сошел ли он с ума?!» Воспользовавшись беспорядком и дружественным огнём в рядах противника, голландцы нанесли серьёзный ущерб эскадре Руперта. Французы, когда на них нападали корабли Банкерта, сразу же вышли из боя. Только Тромп сражался с кораблями Спрэга — его личного врага — до наступления темноты.
Руперт теперь отчаянно пытался сохранить свой флот от полного разрушения, но в четырёх милях от английского побережья голландцы отступили, и к утру 15 июня повреждённый союзный флот вошёл в Темзу, а Рюйтер благополучно вернулись в воды Схооневелта.
Последствия
Союзники не потеряли ни одного корабля, но понесли значительный ущерб и были вынуждены вернуться в порт для ремонта. В итоге голландцы разрушили их планы блокады побережья Нидерландов, перерезания торговых путей и последующей высадки десанта. Следующим сражением войны стало сражение при Текселе, победа в котором принесла голландцам выгодные условия мира.
Напишите отзыв о статье "Второе сражение при Схооневелте"
Литература
- (англ.) Atkinson, C. T. «The Anglo-Dutch Wars», in The Cambridge Modern History, volume 5, 1908.
- (англ.) Mahan, Alfred Thayer. The Influence of Sea Power Upon History, 1660—1783, 1890.
- (англ.) Rodger, N. A. M. The Command of the Ocean: A Naval History of Britain, 1649—1815, Penguin, 2004.
- (нид.) Warnsinck, Johan Carel Marinus. Admiraal de Ruyter. De Zeeslag op Schoonefeld Juni 1673. ‘s-Gravenhage 1930.
Отрывок, характеризующий Второе сражение при Схооневелте
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.