Второй дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016
Поделись знанием:
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
| Второй дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016 2015 IIHF Ice Hockey U20 World Championship Division II | |
|---|---|
| |
| Подробности турнира | |
| Страны проведения |  Литва /  Сербия
|
| Города проведения | Электренай, Нови-Сад |
| Время проведения | 13 декабря 2015 — 23 января 2016 |
| Число команд | 12 |
| Хронология | |
|
| |
Чемпионат мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016 года во II-м дивизионе — спортивное соревнование по хоккею с шайбой под эгидой ИИХФ, которое проходило с 13 по 19 декабря 2015 года в Электренае (Литва) и с 17 по 23 января 2016 года в Нови-Саде (Сербия). По итогам турнира в группе А: команда, занявшая первое место, получила право играть в группе B первом дивизионе чемпионата мира 2017 года, а команда, занявшая последнее место, перешла в группу B. По итогам турнира в группе B: команда, занявшая первое место, вышла в группу А, а команда, занявшая последнее место, перешла в третий дивизион чемпионата мира 2017 года.
Содержание
Участвующие команды
В чемпионате приняли участие 12 национальных команд — девять из Европы, две из Азии и одна из Океании. Сборная Китая пришла из третьего дивизиона, сборная Венгрии пришла из первого дивизиона, остальные — с прошлого турнира второго дивизиона.
Группа A
| Сборная | Квалификация |
|---|---|
 Венгрия
|
Заняла 6-е место в группе B первого дивизиона и вылетела оттуда в 2015 году |
| Литва
|
Хозяева, заняла 2-е место в группе А второго дивизиона в прошлом году |
 Республика Корея
|
Заняла 3-е место в группе А второго дивизиона в прошлом году |
 Нидерланды
|
Заняла 4-е место в группе A второго дивизиона в прошлом году |
 Эстония
|
Заняла 5-е место в группе A второго дивизиона в прошлом году |
 Хорватия
|
Заняла 1-е место в группе B второго дивизиона и поднялась оттуда в 2015 году |
Группа B
| Сборная | Квалификация |
|---|---|
 Румыния
|
Заняла 6-е место в группе А второго дивизиона и вылетела оттуда в 2015 году |
 Испания
|
Заняла 2-е место в группе B второго дивизиона в прошлом году |
 Австралия
|
Заняла 3-е место в группе B второго дивизиона в прошлом году |
 Бельгия
|
Заняла 4-е место в группе B второго дивизиона в прошлом году |
| Сербия
|
Хозяева, заняла 5-е место в группе B второго дивизиона в прошлом году |
 Китай
|
Заняла 1-е место в третьем дивизионе и поднялась оттуда в 2015 году |
Судьи
ИИХФ утвердила 8 главных и 14 линейных судей для обслуживания матчей второго дивизиона чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016 года.
В группе А первого дивизиона участвовали 4 главных и 7 линейных судей. В группе B первого дивизиона также участвовали 4 главных и 7 линейных судей[1].
Группа А второго дивизиона чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016 года
|
|
Группа B второго дивизиона чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016 года
|
|
Группа А
| Команда, выходящая в группу B первого дивизиона чемпионата мира 2017 года | |
| Команда, переходящая в группу B второго дивизиона чемпионата мира 2017 года |
Таблица
| М | Сборная | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Венгрия |
5 | 5 | 0 | 0 | 0 | 36 | 9 | +27 | 15 |
| 2 | Литва |
5 | 3 | 1 | 0 | 1 | 18 | 16 | +2 | 11 |
| 3 | Эстония |
5 | 3 | 0 | 0 | 2 | 27 | 26 | +1 | 9 |
| 4 | Хорватия |
5 | 2 | 0 | 0 | 3 | 13 | 21 | −8 | 6 |
| 5 | Нидерланды |
5 | 0 | 1 | 0 | 4 | 14 | 23 | −9 | 2 |
| 6 | Республика Корея |
5 | 0 | 0 | 2 | 3 | 15 | 28 | −13 | 2 |
Результаты
Время местное (UTC+2).
| 13 декабря 2015 13:00 |
Хорватия
|
5 : 2 (1:0, 3:0, 1:2) |
Нидерланды
|
Ледовый дворец, Электренай 304 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543901_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Крис Девердт | ||||
|
|
||||
| 22 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 39 | Броски | 30 | ||
| 13 декабря 2015 16:30 |
Республика Корея
|
2 : 8 (0:2, 1:2, 1:4) |
Венгрия
|
Ледовый дворец, Электренай 1001 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543902_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Андрей Шрубок | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 20 мин | ||
| 23 | Броски | 38 | ||
| 13 декабря 2015 20:00 |
Литва
|
6 : 5 (2:1, 2:1, 2:3) |
Эстония
|
Ледовый дворец, Электренай 1816 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543903_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Милан Зрнич | ||||
|
|
||||
| 45 мин | Штраф | 62 мин | ||
| 36 | Броски | 34 | ||
| 14 декабря 2015 13:00 |
Венгрия
|
7 : 5 (1:2, 4:3, 2:0) |
Нидерланды
|
Ледовый дворец, Электренай 317 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543904_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Синъити Такидзава | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 58 | Броски | 8 | ||
| 14 декабря 2015 16:30 |
Эстония
|
6 : 3 (0:0, 4:1, 2:2) |
Хорватия
|
Ледовый дворец, Электренай 416 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543905_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Андрей Шрубок | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 32 мин | ||
| 28 | Броски | 39 | ||
| 14 декабря 2015 20:00 |
Литва
|
2 : 1 (Б) (0:1, 0:0, 1:0, 0:0, 1:0) |
Республика Корея
|
Ледовый дворец, Электренай 1795 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543906_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Крис Девердт | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 23 | Броски | 28 | ||
| 16 декабря 2015 13:00 |
Венгрия
|
6 : 0 (3:0, 1:0, 2:0) |
Эстония
|
Ледовый дворец, Электренай 271 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543907_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Крис Девердт | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 51 | Броски | 20 | ||
| 16 декабря 2015 16:30 |
Республика Корея
|
2 : 3 (Б) (1:0, 1:1, 0:1, 0:0, 0:1) |
Нидерланды
|
Ледовый дворец, Электренай 361 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543908_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Милан Зрнич | ||||
|
|
||||
| 2 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 35 | Броски | 14 | ||
| 16 декабря 2015 20:00 |
Литва
|
4 : 1 (0:0, 2:1, 2:0) |
Хорватия
|
Ледовый дворец, Электренай 1922 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543909_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Синъити Такидзава | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 29 | Броски | 30 | ||
| 18 декабря 2015 13:00 |
Эстония
|
11 : 8 (5:3, 3:4, 3:1) |
Республика Корея
|
Ледовый дворец, Электренай 189 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543910_74_6_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Синъити Такидзава | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 29 | Броски | 45 | ||
| 18 декабря 2015 16:30 |
Хорватия
|
0 : 7 (0:3, 0:2, 0:2) |
Венгрия
|
Ледовый дворец, Электренай 561 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543911_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Милан Зрнич | ||||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 14 | Броски | 58 | ||
| 18 декабря 2015 20:00 |
Нидерланды
|
1 : 4 (0:1, 0:1, 1:2) |
Литва
|
Ледовый дворец, Электренай 2103 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543912_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Андрей Шрубок | ||||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 18 мин | ||
| 33 | Броски | 29 | ||
| 19 декабря 2015 13:00 |
Республика Корея
|
2 : 4 (1:3, 1:0, 0:1) |
Хорватия
|
Ледовый дворец, Электренай 226 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543913_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Андрей Шрубок | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 24 мин | ||
| 26 | Броски | 30 | ||
| 19 декабря 2015 16:30 |
Нидерланды
|
3 : 5 (1:1, 1:2, 1:2) |
Эстония
|
Ледовый дворец, Электренай 721 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543914_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Синъити Такидзава | ||||
|
|
||||
| 2 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 28 | Броски | 32 | ||
| 19 декабря 2015 20:00 |
Венгрия
|
8 : 2 (1:1, 4:0, 3:1) |
Литва
|
Ледовый дворец, Электренай 2461 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543915_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Крис Девердт | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 4 мин | ||
| 39 | Броски | 13 | ||
Лучшие бомбардиры
| Игрок | И | Г | П | О | Штр | +/− |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вильмош Галло |
5 | 6 | 7 | 13 | 2 | +14 |
| Вадим Васёнкин |
5 | 6 | 7 | 13 | 10 | +4 |
| Чанад Эрдей |
5 | 8 | 3 | 11 | 6 | +10 |
| Иштван Тербоч |
5 | 4 | 7 | 11 | 6 | +10 |
| Никита Козырев |
4 | 4 | 6 | 10 | 25 | +2 |
| Ким Еджун |
5 | 4 | 5 | 9 | 4 | −2 |
| Дмитрий Виноградов |
5 | 3 | 6 | 9 | 2 | 0 |
| Жомбор Кишш |
5 | 4 | 4 | 8 | 0 | +10 |
| Ли Чонгун |
5 | 2 | 6 | 8 | 4 | −2 |
| Давид Ясай |
5 | 0 | 8 | 8 | 2 | +11 |
Примечание: И = Количество проведённых игр; Г = Голы; П = Голевые передачи; О = Очки; Штр = Штрафное время; +/− = Плюс-минус
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543000_85B_15_0.pdf IIHF.com]
Лучшие вратари
В списке вратари, сыгравшие не менее 40% от всего игрового времени их сборной.
| Игроки | Мин | Бр | ПШ | КН | %ОБ | И"0" |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Гергей Арань |
257:51 | 71 | 6 | 1.40 | 91.55 | 1 |
| Артур Павлюков |
305:00 | 164 | 16 | 3.15 | 90.24 | 0 |
| Вилим Росандич |
219:56 | 104 | 11 | 3.00 | 89.42 | 0 |
| Руд Леувестейн |
185:00 | 103 | 11 | 3.57 | 89.32 | 0 |
| Даниил Сеппенен |
298:00 | 199 | 26 | 5.23 | 86.93 | 0 |
Примечание: Мин = Количество сыгранных минут; Бр = Броски; ПШ = Пропущено шайб; КН = Коэффициент надёжности; %ОБ = Процент отражённых бросков; И"0" = «Сухие игры»
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/543/IHM543000_85A_15_0.pdf IIHF.com]
Индивидуальные награды
Лучшие игроки по амплуа:
- Вратарь: Артур Павлюков
- Защитник: Домантас Чипас
- Нападающий: Вильмош Галло
Лучшие игроки в каждой команде по версии тренеров:
- Чо Джигун
- Чанад Эрдей
- Лука Ярчов
- Вадим Васёнкин
- Эдгар Протченко
- Жорди Веркиль
Группа B
| Команда, выходящая в группу А второго дивизиона чемпионата мира 2017 года | |
| Команда, переходящая в третий дивизион чемпионата мира 2017 года |
Таблица
| М | Сборная | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Румыния |
5 | 4 | 1 | 0 | 0 | 37 | 14 | +23 | 14 |
| 2 | Испания |
5 | 4 | 0 | 0 | 1 | 34 | 12 | +22 | 12 |
| 3 | Сербия |
5 | 3 | 0 | 1 | 1 | 34 | 9 | +25 | 10 |
| 4 | Бельгия |
5 | 2 | 0 | 0 | 3 | 14 | 21 | −7 | 6 |
| 5 | Австралия |
5 | 1 | 0 | 0 | 4 | 11 | 35 | −24 | 3 |
| 6 | Китай |
5 | 0 | 0 | 0 | 5 | 6 | 45 | −39 | 0 |
Результаты
Время местное (UTC+1).
| 17 января 2016 13:00 |
Австралия
|
0 : 8 (0:2, 0:4, 0:2) |
Румыния
|
SPENS, Нови-Сад 35 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544901_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Джеффри Барсело | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 13 | Броски | 45 | ||
| 17 января 2016 16:30 |
Китай
|
0 : 5 (0:2, 0:2, 0:1) |
Бельгия
|
SPENS, Нови-Сад 47 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544902_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Андреа Бенвегну | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 19 | Броски | 52 | ||
| 17 января 2016 20:30 |
Испания
|
4 : 1 (0:0, 1:0, 3:1) |
Сербия
|
SPENS, Нови-Сад 623 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544903_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Сергей Соболев | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 16 | Броски | 35 | ||
| 18 января 2016 13:00 |
Румыния
|
6 : 2 (1:0, 2:0, 3:2) |
Бельгия
|
SPENS, Нови-Сад 32 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544904_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Ведран Крчелич | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 36 | Броски | 34 | ||
| 18 января 2016 16:30 |
Испания
|
9 : 3 (4:1, 4:1, 1:1) |
Австралия
|
SPENS, Нови-Сад 42 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544905_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Андреа Бенвегну | ||||
|
|
||||
| 28 мин | Штраф | 22 мин | ||
| 54 | Броски | 20 | ||
| 18 января 2016 20:00 |
Сербия
|
10 : 0 (3:0, 5:0, 2:0) |
Китай
|
SPENS, Нови-Сад 178 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544906_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Джеффри Барсело | ||||
|
|
||||
| 28 мин | Штраф | 26 мин | ||
| 69 | Броски | 13 | ||
| 20 января 2016 13:00 |
Испания
|
10 : 1 (3:0, 3:1, 4:0) |
Китай
|
SPENS, Нови-Сад 25 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544907_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Ведран Крчелич | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 75 | Броски | 17 | ||
| 20 января 2016 16:30 |
Австралия
|
0 : 6 (0:1, 0:3, 0:2) |
Бельгия
|
SPENS, Нови-Сад 38 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544908_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Сергей Соболев | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 30 мин | ||
| 13 | Броски | 47 | ||
| 20 января 2016 20:00 |
Румыния
|
5 : 4 (OT) (2:1, 0:1, 2:2, 1:0) |
Сербия
|
SPENS, Нови-Сад 576 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544909_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Андреа Бенвегну | ||||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 47 мин | ||
| 31 | Броски | 40 | ||
| 21 января 2016 13:00 |
Бельгия
|
1 : 6 (1:2, 0:2, 0:2) |
Испания
|
SPENS, Нови-Сад 37 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544910_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Джеффри Барсело | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 28 мин | ||
| 29 | Броски | 40 | ||
| 21 января 2016 16:30 |
Китай
|
3 : 12 (1:3, 0:8, 2:1) |
Румыния
|
SPENS, Нови-Сад 26 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544911_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Сергей Соболев | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 17 | Броски | 53 | ||
| 21 января 2016 20:00 |
Сербия
|
10 : 0 (6:0, 3:0, 1:0) |
Австралия
|
SPENS, Нови-Сад 223 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544912_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Ведран Крчелич | ||||
|
|
||||
| 22 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 43 | Броски | 22 | ||
| 23 января 2016 13:00 |
Австралия
|
8 : 2 (3:0, 1:2, 4:0) |
Китай
|
SPENS, Нови-Сад 29 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544913_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Андреа Бенвегну | ||||
|
|
||||
| 39 мин | Штраф | 26 мин | ||
| 42 | Броски | 23 | ||
| 23 января 2016 16:30 |
Румыния
|
6 : 5 (2:1, 1:1, 3:3) |
Испания
|
SPENS, Нови-Сад 83 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544914_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Сергей Соболев | ||||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 20 мин | ||
| 32 | Броски | 25 | ||
| 23 января 2016 20:00 |
Бельгия
|
0 : 9 (0:2, 0:3, 0:4) |
Сербия
|
SPENS, Нови-Сад 442 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544915_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Джеффри Барсело | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 17 | Броски | 40 | ||
Лучшие бомбардиры
| Игрок | И | Г | П | О | Штр | +/− |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Норберт Рокай |
5 | 5 | 14 | 19 | 0 | +12 |
| Ориоль Рубио |
5 | 6 | 8 | 14 | 0 | +10 |
| Мирко Дьюмич |
5 | 6 | 7 | 13 | 29 | +11 |
| Иван Главоньич |
5 | 9 | 3 | 12 | 0 | +15 |
| Роберт Дьёрдь |
5 | 7 | 5 | 12 | 10 | +9 |
| Силард Рокай |
5 | 6 | 6 | 12 | 6 | +12 |
| Пабло Пантойя |
5 | 7 | 4 | 11 | 4 | +6 |
| Урош Бьелогрлич |
5 | 2 | 8 | 10 | 22 | +10 |
| Золтан Сандор |
5 | 6 | 2 | 8 | 0 | +5 |
| Иван Анич |
5 | 1 | 7 | 8 | 0 | +11 |
Примечание: И = Количество проведённых игр; Г = Голы; П = Голевые передачи; О = Очки; Штр = Штрафное время; +/− = Плюс-минус
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544000_85B_16_0.pdf IIHF.com]
Лучшие вратари
В списке вратари, сыгравшие не менее 40% от всего игрового времени их сборной.
| Игроки | Мин | Бр | ПШ | КН | %ОБ | И"0" |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Игнасио Гарсия |
239:31 | 116 | 11 | 2.76 | 90.52 | 0 |
| Аттила Адорьян |
243:45 | 112 | 11 | 2.71 | 90.18 | 1 |
| Петар Степанович |
182:30 | 63 | 8 | 2.63 | 87.30 | 1 |
| Кеану Эверс |
300:00 | 148 | 21 | 4.20 | 85.81 | 2 |
| Чэнь Кси |
135:33 | 119 | 18 | 7.97 | 84.87 | 0 |
Примечание: Мин = Количество сыгранных минут; Бр = Броски; ПШ = Пропущено шайб; КН = Коэффициент надёжности; %ОБ = Процент отражённых бросков; И"0" = «Сухие игры»
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/544/IHM544000_85A_15_0.pdf IIHF.com]
Индивидуальные награды
Лучшие игроки по амплуа:
- Вратарь: Игнасио Гарсия
- Защитник: Стефан Бошкович
- Нападающий: Пабло Пантойя
Лучшие игроки в каждой команде по версии тренеров:
- Закари Бойл
- Кеану Эверс
- Ван Ёнквон
- Пабло Пантойя
- Норберт Рокай
- Мирко Дьюмич
Напишите отзыв о статье "Второй дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016"
Примечания
- ↑ [www.iihf.com/iihf-home/sport/officials/assignments.html Referee assignments 2015/2016] (англ.). iihf.com.
Ссылки
- [www.iihf.com/competition/543/statistics.html Официальные результаты и статистика. Группа A] (англ.). iihf.com.
- [www.iihf.com/competition/544/statistics.html Официальные результаты и статистика. Группа B] (англ.). iihf.com.
- [r-hockey.ru/game.asp?CurrentTournier=8275 Информация о чемпионате. Группа A] (рус.). r-hockey.ru.
- [r-hockey.ru/game.asp?CurrentTournier=8275 Информация о чемпионате. Группа B] (рус.). r-hockey.ru.
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Второй дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2016
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
