Вуазен, Габриэль
| Габриэль Вуазен | |||||
| Награды и премии: |
| ||||
|---|---|---|---|---|---|
Габриэ́ль Вуазе́н (фр. Gabriel Voisin, 5 февраля 1880, Бельвиль, (Рона) — 20 мая 1973, Озне[fr]) — французский пионер авиации, конструктор аэропланов и автомобилей, предприниматель. Старший брат Шарля Вуазена.
Содержание
Биография
Братья Вуазен выросли без отца, бросившего семью. Мать перевезла детей к деду, владевшему фабрикой в Нойвиле, который и стал главным воспитателем мальчиков. После смерти деда Габриэль получил образование в художественной школе в Лионе и в инженерной школе в Париже.
Ранние опыты
В 1900 Габриэль Вуазен впервые столкнулся с воздухоплаванием, встретив Клемента Адера. Начиная с 1904 года, братья совместно с Луи Блерио экспериментировали с поплавковыми планёрами на Сене. Средства на эти опыты предоставил парижский меценат Эрнст Арчдикон, создатель Французского Аэроклуба.[1] В июне 1905 буксируемый моторной лодкой планёр Вуазена поднялся на высоту 20 метров; приводняясь, Габриэль чуть не утонул.
В 1906—1907 братья Вуазены построили и испытали первый европейский аэроплан, действительно способный летать (более ранниие конструкции Траяна Вуя и Альберто Сантос-Дюмона были способны лишь на кратковременные неуправляемые подскоки). 16 марта 1907 Шарль Вуазен поднялся в воздух на новой машине, сконструированной Габриэлем по схеме биплана с толкающим винтом и передними рулями высоты. Этот аэроплан братья построили по заказу Леона Делагранжа, под вывеской основанной в 1906 фирмы «Братья Вуазен». 13 января 1908 Анри Фарман на аэроплане Вуазена выполнил замкнутый километровый круг и смог приземлиться там же, где и взлетел. Тем самым Фарман доказал управляемость машины — которая, однако, существенно уступала отлаженной конструкции братьев Райт. Но в отличие от аэроплана братьев Райт, который для взлёта требовал особую катапульту, оснащённый колёсами биплан Вуазена взлетал самостоятельно. В 1909 государство признало труды Вуазена, сделав его в 29 лет офицером Почётного легиона.
Серийные модели
Анри Фарман не только сделал аэроплан Вуазена знаменитым, но и существенно усовершенствовал его, в том числе оборудовал элеронами, сохранёнными Вуазеном в его последующих машинах. В 1910 в небо полетел Canard Voisin — первый серийный аэроплан, построенный по схеме «утки». Оборудовав его поплавками Анри Фабра, Вуазен получил гидросамолёт, который в 1912 встал на вооружение ВМФ Франции, став первым в мире самолётом морского базирования (на плавбазе «Фудр»).
В 1914 был выпущен Voisin III — двухместный одномоторный бомбардировщик-разведчик, нёсший в дополнение к пулемёту до 150 кг бомб. В сентябре 1914 французы сформировали первые специальные бомбардировочные эскадрильи, вооружённые Voisin III; 5 октября 1914 Voisin III сбил в небе над Реймсом немецкого разведчика — первая победа французских ВВС в Первой мировой войне.[2]; 26 мая 1915 18 «Вуазенов» совершили налёт на завод отравляющих газов в Людвигсхафене. Всего за годы войны только во Франции выпустили около 800 машин этого типа и около 300 Voisin V. В России «Вуазены» производили предприятия В. А. Лебедева, А. А. Анатра и московский «Дукс»;[3] на них летали Б. В. Сергиевский, М. В. Водопьянов и другие лётчики.
Двухмоторный биплан-бомбардировщик Voisin XII 1918 года в серию не пошёл. Габриэль Вуазен не сумел вовремя предложить скоростные машины, и был оттеснён от потока военных заказов более успешными фирмами Луи Блерио (SPAD), Луи Бреге (Breguet) и Густава Деляжа (Nieuport).
Автомобили
После войны Вуазен, не желавший более строить орудия убийства, обратился к проектированию автомобилей. В 1919 году он развернул в цехах бывшего авиазавода производство автомобильных двигателей Найта, одновременно проектируя автомобильные кузова. Будучи одновременно и инженером с авиационной «культурой веса», и художником, Вуазен широко использовал алюминиевые сплавы, выпуская автомобили лёгкие, изящные и при этом дорогие в производстве.[4] Среди его сотрудников были такие личности, как дизайнер Андре Тальмон («Ноэль-Ноэль»), соавтор кузовов Voisin, и Андре Лефевр — будущий главный конструктор Citroën, автор проектов 2CV и «богини» Citroën DS.
В 1923 году Вуазен создал первый гоночный автомобиль с несущим кузовом-монококом. Примерно до 1930 года, пока собственное моторное производство выпускало слабые 4-х и 6-цилиндровые двигатели, машины Вуазены были относительно компактными; с проектом 12-цилиндрового, 5-литрового мотора фирма перешла в сегмент самых роскошных и больших машин. Однако после великой депрессии рынок пришёл в упадок, а вместе с ним и фирма Вуазена; по его рекомендации, Лефевр перешёл работать в Renault, а Тальмон покинул фирму из-за «творческих разногласий». 12-цилиндровый мотор так и не пошёл в серию: модели 30-х годов Вуазен комплектовал 6-цилиндровыми рядными моторами Найта.
В 1934 году Вуазен, не связанный более мнением партнёров-дизайнеров, отказался от броских кузовов в стиле ар деко; на смену им пришли низкие, «аэродинамические», и ещё более дорогие машины (Voisin С28 стоил на четверть дороже Bugatti 57). При этом конструктор смог удержать снаряжённую массу автомобиля длиной 4.8 м с трёхметровой базой и трёхлитровым мотором в пределах 1150 кг.[5]
К 1938 году Avions Voisin обанкротилась; последнее базовое шасси Вуазена, C28 с мотором Найта, было выпущено в 1935—1937 годах тиражом в 61 единицу; самый роскошный вариант этой машины, Voisin C28 Saliot Cabriolet, был построен в количестве (предположительно) двух экземпляров, один из которых сохранился в США.[6]
После Второй мировой войны Вуазен спроектировал сверхмалый, сверхдешёвый автомобильчик с одноцилиндровым 200-кубовым моторчиком, который под именем Biscúter[en] был выпущен 12-тысячной серией во франкистской Испании. В 1960 году конструктор удалился на покой.
Награды
- Большая золотая медаль SEP (1948)
См. также
Напишите отзыв о статье "Вуазен, Габриэль"
Примечания
- ↑ Галерея планёров Вуазена-Арчдикона на [www.ctie.monash.edu.au/hargrave/archdeacon.html Monash University]
- ↑ [www.greatwarflyingmuseum.com/aircraft/france/voisin_iii.html Музей Первой мировой войны в Брэмтоне, Канада]
- ↑ [mkmagazin.almanacwhf.ru/avia/vuasen_las.htm Созданный для разведки, «Моделист-Конструктор» 1985, № 1]
- ↑ [www.ultimatecarpage.com/frame.php?file=search.php&brand=Voisin См. фотогалерею и истории создания автомобилей Вуазена]
- ↑ [www.ultimatecarpage.com/car/1244/Voisin-C28-Aerosport.html История создания Voisin C28 Aerosport]
- ↑ [www.ultimatecarpage.com/car/3463/Voisin-C28-Saliot-Cabriolet.html История создания Voisin C28 Saliot Cabriolet]
Литература
- Courtault, Pascal Automobiles Voisin,1919-1950.London: White Mouse Editions, 1991 ISBN 0-904568-72-5
- Cahisa, Raymond L’Aviation d’Ader et des temps heroique. Paris: Editions Albin Michel,1950.
- Elliott, B.A. Bleriot, Herald of An Age. Stroud: Tempus, 2000. ISBN 0-7524-1739-8
- Gibbs-Smith, C.H. The Rebirth of European Aviation. London, HMSO. 1974. ISBN 0-11-290180-8
- Opdycke, Leonard e. French Aeroplanes Before the Great War Atglen, PA: Schiffer, 1999. ISBN 0-7643-0752-5
- Voisin, Gabriel,1960,"Mes 10.000 Cerfs-Volants". Voisin’s first volume of personal memoirs. Editor: «Editions de la Table Ronde», Paris . Also published in English under the title : Men, Women and 10,000 kites by Putnam,London, 1963.
- Voisin Gabriel, 1962, «Mes milles et une Voitures» (My 1001 automobiles). Voisin’s second volume of personal memoirs. Editor: «Editions de la Table Ronde», Paris.
- Voisin, Gabriel, 1966, «Henry Farman (1874—1960)»: «Revue Aeronautique Trimestrielle des Vieilles Tiges» No7, January 1966. pp 8-16.
Отрывок, характеризующий Вуазен, Габриэль
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».
Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
