Вудвиль, Ричард Кейтон (старший)
Ричард Кейтон Вудвиль (старший) | |
англ. Richard Caton Woodville (Senior) | |
Автопортрет. | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: |
13 августа 1855 (30 лет) |
Место смерти: | |
Подданство: | |
Жанр: |
живопись, портрет, жанровая живопись |
Учёба: |
художественная школа Дюссельдорф |
Работы на Викискладе |
Ричард Кейтон Вудвиль (старший) (англ. Richard Caton Woodville (Senior), 30 апреля 1825, Балтимор, Мэриленд — 13 августа 1855, Лондон, Великобритания) — американский живописец, портретист, иллюстратор, представитель Дюссельдорфской художественной школы. Отец художника Ричарда Кейтона Вудвиля (младшего).
Биография
Первоначально обучался живописи в родном Балтиморе. В 1845 принял участие в ежегодной выставке в Национальной академии дизайна в Нью-Йорке. Тогда же отправился в Европу.
В 1851 окончил Дюссельдорфскую художественную школу. Ученик Карла Фердинанда Зона. Прожил в Германии шесть лет, затем посетил Париж и Лондон.
Творческой деятельностью занимался в Европе.
Умер от передозировки морфина в Лондоне в возрасте 30 лет.
Творчество
Автор жанровых картин, портретов и иллюстраций. За свою короткую, но плодотворную карьеру, создал не менее 20 полотен, хорошо известных, в своё время, благодаря участию в выставках в Европе и Америке. Занял видное место в списке известных американских художников.
- Richard Caton Woodville - Politics in an Oyster House - Walters 371994.jpg
Политики в ресторане «Устричный Дом», 1848 год Художественный музей Уолтерса
- War News from Mexico.jpg
Военные новости из Мексики, 1848 год
Напишите отзыв о статье "Вудвиль, Ричард Кейтон (старший)"
Ссылки
- [art.thewalters.org/browse/creator/richard-caton-woodville/ Работы Ричарда Кейтона Вудвиля (старшего)] (англ.)
Отрывок, характеризующий Вудвиль, Ричард Кейтон (старший)
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?