Вуич, Георгий Иванович

Георгий Иванович Вуич
Дата рождения:	19 февраля 1867(1867-02-19)
Дата смерти:	7 октября 1957(1957-10-07) (90 лет)
Место смерти:	Ганьи, под Парижем, Франция
Профессия:	театральный администратор
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Театр:	Императорские театры
Награды:	2-й ст. 3-й ст.

Гео́ргий Ива́нович Ву́ич (19 февраля 1867 — 7 октября 1957, Ганьи) — русский офицер, придворный, управляющий Петербургской конторой Императорских театров.

Биография

Православный. Из дворянского рода Вуичей. Сын профессора Николаевской академии Генерального штаба генерал-майора Ивана Васильевича Вуича и Павлы Николаевны Лори.

В 1888 году окончил Александровский лицей и поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Конный полк. В следующем году был произведён в корнеты, в 1902 вышел в запас в чине ротмистра.

После выхода в запас был назначен управляющим Петербургской конторой Императорских театров. C 1903 года служил по Министерству Императорского Двора, с 1912 года — секретарём его церемониальной части; одновременно являлся герольдом ордена Святого Александра Невского.

Чины: коллежский советник (1906), статский советник (1909), состоял в звании камергера.

В Гражданскую войну участвовал в Белом движении на Севере России, был начальником личной канцелярии генерала Е. К. Миллера.

После поражения белых армий эмигрировал во Францию, жил в Париже. Состоял секретарём военного представителя в Париже, помогал эмигрантам. Позднее состоял председателем Объединения лейб-гвардии Конного полка. Последние годы жизни был пансионером Русского дома в Ганьи.

Скончался в 1957 году. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Был женат на Анне Ивановне Новиковой (1881—1949).

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст.;
• Орден Святой Анны 2-й ст.;

• Медаль «В память царствования императора Александра III»;
• Медаль «В память коронации Императора Николая II»;
• Медаль «В память 100-летия Отечественной войны 1812»;
• Медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых».

Иностранные:

• французский орден Почётного легиона, кавалерский крест и офицерский крест;
• итальянский орден Короны, офицерский крест;
• мекленбург-шверинский орден Грифона, кавалерский крест;
• бухарская Золотая звезда 2-й ст.

Источники

• Список чинов Министерства Императорского Двора. Исправлен по 5 сентября 1910 года. — СПб., 1910. — С. 39.
• Придворный календарь на 1916 год. — Пг., 1916. — С. 270.
• Волков С. В. Офицеры российской гвардии: опыт мартиролога. — М.: Русский путь, 2002. — С. 111.
• [www.tez-rus.net/ViewGood25439.html Российское зарубежье во Франции 1919—2000]. / Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская. — М., 2008.

Отрывок, характеризующий Вуич, Георгий Иванович

– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.