Вуич, Николай Васильевич

Николай Васильевич Вуич
Портрет Н.В.Вуича работы Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)
Дата рождения	1765(1765)
Место рождения	Нежин, Российская империя
Дата смерти	27 марта 1836(1836-03-27)
Место смерти	Нежин
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Пехота
Годы службы	1787—1836
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	11-й егерский полк (1800-1806)
Награды и премии	Наградное оружие Знаки отличия «За XXX лет беспорочной службы»

Никола́й Васи́льевич Ву́ич (1765—1836) — русский военный полковой и дивизионный командир Отечественной войны 1812 года, генерал-лейтенант Российской императорской армии.

Биография

Родился в 1765 году. Уже в одиннадцатилетнем возрасте поступил ротным квартирмейстером в Ахтырский гусарский полк.

В 1786 году был произведён в адъютанты с переводом в 3 батальон Белорусского егерского корпуса; назначенный в 1788 году в Украинскую армию, Вуич принял участие в русско-турецкой войне (1787—1791 гг.), находился в боях при Бырладе и Максимени и за отличие произведен в поручики; ранен при штурме Галаца. В 1790 году отличился при штурме Измаила и награждён чином капитана.

В польскую кампанию находился в боях при Любаве, под Дивиным, Кобриным, Тирасполем, при штурме Праги, и за отличие произведен в секунд-майоры.

При переформировании егерских корпусов (при императоре Павле I) В. поступил в 11-й егерский полк, в 1799 году был произведён в подполковники, в 1803 году назначен ком-ром этого полка, а затем вновь сформированного 25-го егерского полка, выступил с ним в поход против французов 1806 года и был в сражениях при Морунгене, Ландсберге, отличился при Прейсиш-Эйлау и при Фридланде и получил орден Святого Георгия 4 степени и Святой Анны 2 степени.

Впоследствии, в виду нахождения Вуича в плену у шведов, рескрипт на пожалованный ему орден Святого Георгия 4 степени не удостоился Высочайшего подписания, и только 30 марта 1813 года он был снова награждён им с дачей старшинства со дня отличия при Фридланде

в воздаяние отличного мужества, храбрости и распорядительности, оказанных в сражениях против французских войск в течение прошлой кампании.

Во время Русско-шведской войны (1808—1809) после боя при Улофсби получил приказание занять с 25-м егерским полком Аландские острова, что и выполнил 31 марта 1808 года. Однако, плохо снаряженная экспедиция окончилась разгромом отряда. После вскрытии моря от льда, лишенный содействия флота, Вуич оказался отрезанным от армии и после отчаянного сопротивления был взят в плен. Пробыв в нём полтора года Вуич был предан суду, но оправдан.

12 марта 1812 года назначен шефом 19-го егерского полка, с которым и принял участие в Отечественной войне 1812 года. Сражался при Витебске, Смоленске и за Бородино произведен в генерал-майоры. 29 сентября он участвовал в штурме Вереи и затем в преследовании неприятеля, при чём за отличие при Мало-Ярославце награждён золотой шпагою с алмазами.

Назначенный командиром 3-ей бригады 24-ой пехотной дивизии, Вуич в кампанию 1813—14 гг. находился в составе Северной армии и участвовал в сражениях при Денневице, Лейпциге, Краоне, Лаоне и при штурме Парижа, за отличие в которых награждён орденом святой Анны 1 степени, Святого Георгия 3 степени и алмазными знаками Святой Анны 1 степени.

По возвращении в Россию был назначен начальником 24-ой пехотной дивизии, в 1824 году произведен в генерал-лейтенанты, в 1827 году перемещен на должность начальника 18-ой пехотной дивизии и в 1828 году зачислен по армии.

Умер 27 марта 1836 года в городе Нежине.

Ссылки

• [www.museum.ru/1812/Persons/slovar/sl_v32.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 346-347.

Отрывок, характеризующий Вуич, Николай Васильевич

Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.