Вуле, Поль
| Поль Густав Люсьен Вуле | |
| фр. Paul Gustave Lucien Voulet | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
Поль Густав Люсьен Вуле (фр. Paul Gustave Lucien Voulet, 1866—1899) — французский военный.
Биография
Поль Вуле был сыном врача. В качестве рядового воевал в Индокитае, был произведён в сержанты, затем учился в Пехотном училище, стал офицером.
С 1893 года Поль Вуле служил в Западной Африке, где участвовал в установлении французского протектората над королевствами Моси. В 1898 году по поручению министра колоний Андре Лебона организовал крупную экспедицию для исследования района между рекой Нигер и озером Чад. Во время этой экспедиции Вуле совершал массовые убийства мирного населения, а когда из Парижа пришёл приказ о его отстранении — застрелил доставившего приказ офицера, после чего объявил своим войскам о решении основать собственную империю внутри африканского континента. Однако войска не поддержали его наполеоновских планов, и он был убит.
Отражение в культуре
После многих лет умалчивания об экспедиции вспомнили в 1976 году, когда Жак-Франсис Роллан получил «Prix des Maisons de la Presse» за свой роман «Le Grand Captaine», в котором центральной фигурой является Вуле. Другую перспективу продемонстрировал в 1980 году нигерский писатель Абдулае Мамани[fr] в своём романе «Sarraounia», в котором он описал ситуацию с африканской точки зрения. В 1986 году по роману был снят одноимённый фильм[en], завоевавший первый приз на Фестивале кино и телевидения стран Африки в Уагадугу. В 2004 году Серж Моати[fr] снял телефильм «Capitaines des ténèbres», чей сюжет сосредоточен на движении колонны и судьбе двух её капитанов. Собранный Моати материал послужил основной для документального фильма Мануэля Гаска «Blancs de mémoire», который следует пути экспедиции и изучает её влияние на судьбу обитателей тех мест, через которые она проходила.
Источники
- [www.ldh-toulon.net/spip.php?article399 «La colonne infernale de Voulet-Chanoine»]
Напишите отзыв о статье "Вуле, Поль"
Отрывок, характеризующий Вуле, Поль
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
