Вульф, Джейн
| Джейн Вульф | |
| англ. Jane Wolfe | |
| Гражданство: | |
|---|---|
| Профессия: | |
Джейн Вульф (англ. Jane Wolfe; 21 марта 1875 — 9 марта 1958) — американская киноактриса эпохи немого кино.
Биография
Вульф родилась в Санкт-Петербурге, штат Пенсильвания, 21 марта 1875 года. Молодая девушка приехала в Нью-Йорк стремясь сделать карьеру в театре, но вскоре увлеклась киноиндустрией.
Дебютировала в кино в 1910 году в возрасте 35 лет с Kalem Studios в фильме «Парень из старой Ирландии» под руководством Сидни Олкотт.
В 1911 году Вульф была частью команды Kalem Company в Нью-Йорке, которая переехала в Лос-Анджелес, штат Калифорния. Она ушла из компании, чтобы стать одной из ведущих актрис десятилетия, появляясь в более чем ста фильмах, включая второстепенную роль в фильме 1917 «Ребекка с фермы Саннибрук» с Мэри Пикфорд в главной роли.
После 1920 она не появляется на экране в течение 17 лет, а в 1937 году Джейн Вульф получила маленькую роль в вестерне «Под чужими знаменами».
Джейн Вульф умерла в Глендейле, штат Калифорния, 29 марта 1958 года, через восемь дней после её 83-го дня рождения.
Избранная фильмография
- 1910 — Парень из старой Ирландии / A Lad from Old Ireland
- 1915 — Черные дрозды / Blackbirds
- 1915 — Не выпускает из виду / The Wild Goose Chase
- 1916 — Простак Вильсон / Pudd’nhead Wilson
- 1916 — Мужчина на тысячу долларов / The Thousand-Dollar Husband
- 1917 — На записи / On Record
- 1917 — Ребекка с фермы Саннибрук / Rebecca of Sunnybrook Farm
- 1918 — Меньше, чем родственник / Less Than Kin
- 1920 — Шесть лучших погребов / The Six Best Cellars
- 1920 — Зачем менять жену? / Why Change Your Wife?
- 1920 — Вот моя жена / Behold My Wife
- 1920 — Сводка новостей / The Round-Up
- 1937 — Под чужими знаменами / Under Strange Flags
Напишите отзыв о статье "Вульф, Джейн"
Отрывок, характеризующий Вульф, Джейн
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
