Вутьеридис, Илиас

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Илиас Вутьеридис
греч. Ηλίας Βουτιερίδης

фотография работы И. Ксантакиса
Дата рождения:

1874(1874)

Место рождения:

Сулина

Дата смерти:

10.8.1941,

Место смерти:

Афины

Гражданство:

Греция Греция

Род деятельности:

история литературы, поэзия, драматургия, публицистика.

Язык произведений:

греческий

Илиас Вутьеридис (греч. Ηλίας Βουτιερίδης) (Сулина, 1874-10 августа 1941[1]) — греческий литературный историк, поэт, прозаик, драматург, литературный критик, публицист и революционер конца XIX – первой половины XX веков.[2][3][4]



Биография

Илиас Вутьеридис родился в 1874 году в румынской Сулине, в дельте Дуная, в период когда из 1800 жителей города 1100 были греками. Его отец служил консульским служащим Греции. В 1878 году его семья обосновалась сначала в греческом городе Патры, а затем, через год, переехала в Афины. В греческой столице Вутьеридис закончил гимназию, а затем филологический факультет Афинского университета.[5]

В 1897 году Вутьеридис добровольцем отправился на ещё подконтрольный османам остров Крит и принял участие в боях восставших критян против турок. После восстания Вутьеридис написал и издал на средства Революционного Комитета Крита Историю Критской революции 1897 года. В 1900 году он издал поэтический сборник "Облака".

С 1903 года он начал сотрудничать с культивирующим разговорную форму греческого языка (димотика) журналом Нумас, который издавал Д. Тангопулос. Большую часть материалов писал Вутьеридис под псевдонимами "Грифилос", "Горгиас", "Ставрос Ламбетис" и "Тимонас". Вутьеридис стал одним из самых известных борцов максималистов за утверждение димотики. Напротив, в своём искусстве он был консерватором, хотя и был затронут модернистскими идеями своей эпохи. В 1905 году он написал по мотивам средневековой народной песни одноимённую поэтическую трагедию «Мост Арты» состоящую из 1493 стихов[6]. В период 1911-1912 издавал собственный журнал «Хроника». В политике поддержал Элефтерия Венизелоса, был назначен Венизелосом сотрудником греческого консульства в ещё находившейся под османским контролем македонской столице, городе Фессалоники, поддерживал Венизелоса своми статьями в газете «Скрип». В Балканские войны (1912-1913) и в период Малоазийского похода греческой армии (1919-1922) Вутьеридис был корреспондентом газеты «Патрис».

Будучи одним из самых известных греческих публицистов своего времени, Вутьеридис дважды стал Президентом союза журналистов афинских газет (1920 и 1923). Вутьеридис сотрудничал с Константином Христоманосом в театральной «Новой Сцене» и был преподавателем в Профессиональной школе театра (1924-1930) и в Школе Драмы Национального театра. Некоторые из его пьес были поставлены театром[7]. Вутьеридис был также секретарём Национальной библиотеки[8].

Илиас Вутьеридис умер в Афинах в августе 1941 года, в первый год тройной германо-итало-болгарской оккупации Греции.[9]

Работы[10]

Кроме Истории Критской революции, работы Вутьеридиса включают в себя следующие работы:

  • Дневник батальона избранных критян: Борьба Крита в восстании 1897 года в восточных провинциях (Ημερολόγιον του τάγματος των επιλέκτων Κρητών : Ο αγών της Κρήτης κατά το 1897 εν ταις ανατολικαίς επαρχίαις, 1898)
  • Келадос, сонеты (Κέλαδος : σονέττα, 1917)
  • Дневник батальона избранных критян: Борьба Крита в восстании 1897 года в восточных провинциях – Сын предателя (Ημερολόγιον του τάγματος των επιλέκτων Κρητών : Ο αγών της Κρήτης κατά το 1897 εν ταις ανατολικαίς επαρχίαις - Ο γυιός του προδότη, 1919)
  • Поход за реку Сакарья (Η εκστρατεία πέραν του Σαγγαρίου : μετά 11 εικόνων, 1922)
  • Поэзия Костиса Паламаса (Κωστής Παλαμάς : το ποιητικό έργο του, 1923)
  • История новогреческой литературы, с вступлением о византийской литературе (в двух томах описывающих период 1453-1800, (Ιστορία της Νεοελληνικής Λογοτεχνίας : Από των μέσων του ΙΕ' αιώνος μέχρι των νεωτάτων χρόνων, μετ' εισαγωγής περί της βυζαντινής λογοτεχνίας, 1924-1927)
  • Начало нового театра: Мистерии (Η αρχή του νεωτέρου θεάτρου : Τα μυστήρια, 1925)
  • Новогреческая поэзия (Νεοελληνική στιχουργική, 1929)
  • Новогреческая литература: её историческое рассмотрение (Η Νεοελληνική Λογοτεχνία : Γενικό ιστορικό εξέτασμά της, 1930)
  • Зарубежное влияние на новогреческую литературу (Η ξένη επίδραση στη νεοελληνική λογοτεχνία, 1930)
  • Краткая история новогреческой литературы (описывает период 1000-1930, издана в 1933 году)
  • История Византийской литературы (Επίτομος ιστορία της Βυζαντινής Λογοτεχνίας, 1935)

Кроме этого Вутьеридис переложил на разговорный язык работы многих древних лириков и является автором многих поэтических сборников, пьес и переводов.

Напишите отзыв о статье "Вутьеридис, Илиас"

Ссылки

  1. Νέα Εστία (1961), τόμος 69, σελ. 57.
  2. [pandektis.ekt.gr/pandektis/handle/10442/59490 Πανδέκτης: Βουτιερίδης Ηλίας]
  3. [pandektis.ekt.gr/pandektis/handle/10442/14056/browse?type=title&sort_by=1&order=ASC&rpp=20&etal=-1&offset=11410 Πανδέκτης: Browsing Pandektis 2]
  4. [www.ekebi.gr/frontoffice/portal.asp?cpage=NODE&cnode=461&t=449 Εθνικό Κέντρο Βιβλίου / Από το 18ο αιώνα μέχρι το 1935]
  5. [www.greekencyclopedia.com/voytieridis-ilias-soylina-roymanias-1874-athina-1941-p1565.html Βουτιερίδης, Ηλίας (Σουλινά Ρουμανίας, 1874 - Αθήνα, 1941). - Εκδοτική Αθηνών Α.Ε]
  6. [arhiogefirionipirotikon.blogspot.gr/2012/03/blog-post_89.html Αρχείο Γεφυριών Ηπειρώτικων: Ο θρύλος “του γεφυριού της Άρτας” στο θέατρο…]
  7. [www.biblionet.gr/author/10536/%CE%97%CE%BB%CE%AF%CE%B1%CF%82_%CE%92%CE%BF%CF%85%CF%84%CE%B9%CE%B5%CF%81%CE%AF%CE%B4%CE%B7%CF%82 :BiblioNet : Βουτιερίδης, Ηλίας Π]
  8. [newsmessinia.blogspot.com/2014/08/10-1941.html NEWS MESSINIA - ΜΕΣΣΗΝΙΑΚΑ ΝΕΑ και ΕΙΔΗΣΕΙΣ: Σαν σήμερα…από την τοπική ιστορία. 10 Αυγούστου 1941.- Πέθανε ο Ηλίας Βουτιερίδης]
  9. Μερακλής Μ.Γ., «Ηλίας Βουτιερίδης», Η ελληνική ποίηση• Ρομαντικοί - Εποχή του Παλαμά - Μεταπαλαμικοί• Ανθολογία - Γραμματολογία, σ.462. Αθήνα, Σοκόλης, 1977
  10. [anemi.lib.uoc.gr/search/?search_type=simple&display_mode=overview&stored_cclquery=creator=(%CE%92%CE%BF%CF%85%CF%84%CE%B9%CE%B5%CF%81%CE%AF%CE%B4%CE%B7%CF%82,%20%CE%97%CE%BB%CE%AF%CE%B1%CF%82,)&rss=0&number=10&keep_number=10&offset=1 Anemi - Digital Library of Modern Greek Studies - Search]

Отрывок, характеризующий Вутьеридис, Илиас

– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.