Вуэльта Испании 2012
| Мировой Тур UCI 2012, 22 по счёту из 28 | |||
| |||
| Маршрут веломногодневки | |||
| Детали гонки | |||
|---|---|---|---|
| Время проведения | 18 августа—9 сентября 2012 года | ||
| Этапы | 21 | ||
| Дистанция | 3281,6 километра | ||
| Время победителя | 84ч 59' 49" | ||
| Призёры | |||
|
Победитель |  Альберто Контадор (ESP)
|
(Saxo Bank-Tinkoff Bank) |
| Второй | Алехандро Вальверде (ESP)
|
(Movistar Team) | |
| Третий | Хоаким Родригес (ESP)
|
(Katusha Team) | |
| Победители классификаций | |||
|
Очковая | Алехандро Вальверде (ESP)
|
(Movistar Team) |
|
Горная |  Саймон Кларк (AUS)
|
(GreenEDGE Cycling Team) |
| Комбинир. | Алехандро Вальверде (ESP)
|
(Movistar Team) | |
| Командная | Movistar Team | ||
← 2011 2013 →
| |||
Вуэльта Испании 2012 (исп. Vuelta a España 2012) — 67-я супервеломногодневка по дорогам Испании и Андорры. Она стартовала 18 августа командной разделкой в Памплоне, а завершилась 9 сентября спринтом в Мадриде. Победителем общего зачета стал испанец Альберто Контадор, для которого эта победа стала второй на Вуэльте, после победы в 2008 году.
Содержание
Участники
Традиционно многие фавориты, выбирающие Джиро д’Италия, едут и Вуэльту; им легче выйти на второй в сезоне пик формы к концу лета, чем участникам Тур де Франс. Действующий победитель Вуэльты Хуан Хосе Кобо был намерен защищать титул в составе новой команды, Movistar Team[1]. Его прежняя команда, Geox-TMC, была расформирована, поэтому победитель командного зачёта будет новым. Для сильнейшего многодневщика современности Альберто Контадора, чья дисквалификация завершается 5 августа, Вуэльта 2012 являлась единственным доступным Гранд Туром сезона. 18 команда UCI ProTeams 2012 получили автоматический допуск к гонке; остальные 4 места заняли приглашённые организаторами коллективы: Andalucía, Argos-Shimano, Caja Rural и Cofidis.
Маршрут
Презентация маршрута прошла 11 января 2011 года в Памплоне. Вуэльта 2012 петляет по северу Испании, постоянный финиш в Мадриде станет крайней южной точкой дистанции. Маршрут включал и Андорру, где прошли финиш 8-го и старт 9-го этапов. Эксперты согласились, что эта супермногодневка получилась экстремально горной. Даже равнинные этапы не гарантируют группового спринта и спокойной езды для генеральщиков[1][2][3]. Стартовый этап был плоской 16-километровой командной разделкой. Единственная индивидуальный разделка состоит из 40 километров и категорийного подъёма посередине. Из оставшихся 19 этапов в 10 пелотон финиширует в гору, в 6 из них — в подъём специальной (высшей) категории. Наиболее сложной будет связка из трёх этапов с финишем в подъём высшей категории в конце второй недели. Самым сложным оказался предпоследний этап, в маршрут которого крайне редко вносят такие серьёзные испытания: один подъём 2-й категории, 3 — 1-й, и специальная категория на финише[4][5].
| Этап | Дата | Маршрут | Длина, км | Тип | Победитель | ||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | 18 августа | Памплона | 16,2 | 
|
Командная разделка | Movistar Team
| |
| 2 | 19 августа | Памплона — Виана | 180 | 
|
Равнинный |  Джон Дегенкольб
| |
| 3 | 20 августа | Ойон — Эйбар | 153 | 
|
Горный | Алехандро Вальверде
| |
| 4 | 21 августа | Баракальдо — Вальдескарай | 155 |
|
Горный | Саймон Кларк
| |
| 5 | 22 августа | Логроньо — Логроньо | 172 |
|
Равнинный | Джон Дегенкольб
| |
| 6 | 23 августа | Тарасона — Хака | 174 | 
|
Холмистый | Хоаким Родригес
| |
| 7 | 24 августа | Хака — Альканьис | 160 |
|
Равнинный | Джон Дегенкольб
| |
| 8 | 25 августа | Лерида — Коль де ла Гальина | 175 |
|
Горный | Алехандро Вальверде
| |
| 9 | 26 августа | Андорра-ла-Велья — Барселона | 194 |
|
Холмистый |  Филипп Жильбер
| |
| 27 августа | День отдыха | ||||||
| 10 | 28 августа | Пуэнтеареас — Санхенхо | 166 |
|
Равнинный | Джон Дегенкольб
| |
| 11 | 29 августа | Камбадос — Понтеведра | 40 |
|
Разделка |  Фредрик Кессьякофф
| |
| 12 | 30 августа | Вильягарсиа-де-Ароса — Ла-Корунья | 184,6 |
|
Равнинный | Хоаким Родригес
| |
| 13 | 31 августа | Сантьяго-де-Компостела — Ферроль | 172,7 |
|
Равнинный |  Стив Каммингс
| |
| 14 | 1 сентября | Палас-де-Рей — Пуэрто де Анкарес | 152 |
|
Горный | Хоаким Родригес
| |
| 15 | 2 сентября | Ла-Робла — Лагос де Ковадонга | 186,7 |
|
Горный | Антонио Пьедра
| |
| 16 | 3 сентября | Хихон — Вальгранде-Пахарес | 185 |
|
Горный |  Дарио Катальдо
| |
| 4 сентября | День отдыха | ||||||
| 17 | 5 сентября | Сантандер — Фуэнте-Де | 177 |
|
Холмистый | Альберто Контадор
| |
| 18 | 6 сентября | Агилар-де-Кампоо — Вальядолид | 186,4 |
|
Равнинный | Даниэле Беннати
| |
| 19 | 7 сентября | Пеньяфьель — Ла-Ластрилья | 169 |
|
Равнинный | Филипп Жильбер
| |
| 20 | 8 сентября | Сеговия — Бола дель Мундо | 169,5 |
|
Горный |  Денис Меньшов
| |
| 21 | 9 сентября | Серседилья — Мадрид | 111,9 |
|
Равнинный | Джон Дегенкольб
| |
Обзор
Результаты командной разделки до финиша последней команды, Movistar Team, были очень плотными: 3 лидирующие команды умещались в одну секунду. Однако испанский коллектив «привёз» остальным от 10 секунд. В майку лидера облачился Джонатан Кастровьехо, капитан Хуан Хосе Кобо отстал на последнем километре. Победу на 2-м, равнинном, этапе одержал фаворит спринтерского зачёта[6] Джон Дегенкольб. 3-й этап завершался горным финишем, где первыми были фавориты общего зачёта: Вальверде, Хоаким Родригес, Крис Фрум и Альберто Контадор. Родригес лидировал на последних метрах, но рано бросил крутить педали и уступил Вальверде. Ближе к финишу 4-го этапа начались сумбурные командные перестроения, и, когда Sky Procycling вышла вперёд для преследования отрыва, Вальверде оказался зажат своими партнёрами и упал. Победу из отрыва одержал Саймон Кларк, Sky и Katusha Team отвезли голову пелотона на 55 секунд от Вальверде. Родригес надел красную майку, Фрум отставал от него на секунду.
На следующий день после того, как плоский 5-й этап завершился победой Дегенкольба, гонщиков снова ждала крутая финальная гора. Первая четвёрка гонщиков совпала с 3-м этапом, первенствовал на этот раз Родригес. Третью победу Дегенкольб одержал на 7-м этапе, когда успешно сидевший за ним Элиа Вивиани так и не смог выйти с колеса немца. Чередование плоских и горных этапов продолжалась; первыми финиш 8-го этапа пересекла та же четвёрка фаворитов. На последнем километре Контадор отъехал далеко от остальных, однако за десяток метров до финиша его опередили выигравший Вальверде и Родригес. 9-й этап заканчивался короткими крутыми подъёмами, где от пелотона оторвались Родригес и Филипп Жильбер, опередивший испанца в спринте.
После дня отдыха Дегенкольб снова доказал своё превосходство в групповом спринте. На экваторе гонки находилась индивидуальная разделка, до которой Родригес выигрывал у трио главных преследователей по минуте. Победу на этапе одержал Фредрик Кессьякофф, места со 2-го по 4-е заняли Контадор, Фрум и Вальверде. Традиционно не лучший в разделках Родригес неожиданно стал 7-м и сумел удержать красную майку в секунде от Контадора.
Хоаким Родригес выиграл ещё 2 этапа, и немного увеличил разрыв над Контадором. Алехандро Вальверде на каждом горном этапе немного проигрывал дуэту лидеров и перед 17 этапом проигрывал лидиру более 2 минут. Особенно сложным этапом стал 16-й, где финишный градиент достигал значения 22%. Победу разыграли гонщики раннего отрыва: Катальдо с невероятным трудом вырвал победу у Де Гента. После дня отдыха, на 17 этапе, Хоаким Родригес не смог противостоять Контадору и Вальверде и проиграл им около двух с половиной минут, что отбросило его на третье место в общем зачете. Новым лидером стал Альберто Контадор. 18-й, спринтерский этап выиграл итальянец Даниэле Беннати, а на следующий день на предфинишном холме от преследователей смог оторваться Филипп Жильбер, одержавший вторую победу на этой Вуэльте. Вальверде и Родригес пришли в одной группе с Жильбером, а Контадор уступил им три секунды.
На последнем горном этапе победу разыграли гонщики из отрыва: Денис Меньшов на финальной горе высидел за австралийцем Ричи Портом, после чего предпринял атаку и одержал победу. Среди фаворитов наиболее активно гонку провел Родригес, но полученного им преимущества не хватило для того, чтобы подняться выше третьего место в общем зачете. Контадор сохранил лидерскую майку, что де-факто гарантировало ему итоговую победу. Последний этап вновь выиграл Джон Дегенкольб, доведя количество своих побед на Вуэльте до пяти.
Лидеры классификаций
Классификации
Генеральная классификация
|
Классификация по очкам
|
Горная классификация
|
Комбинированная классификация
|
Командный зачёт
|
Напишите отзыв о статье "Вуэльта Испании 2012"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.velosportnews.ru/news.php?year=&month=01&day=12&id=10455 Хуан Хосе Кобо приветствует выбор маршрута будущей Vuelta España]
- ↑ [www.velosportnews.ru/news.php?year=&month=01&day=12&id=10458 Састре похвалил маршрут Vuelta España 2012]
- ↑ [www.velosportnews.ru/news.php?year=&month=01&day=11&id=10450 Команда «Катюша» приняла участие в презентации «Вуэльта Испания-2012»]
- ↑ [velolive.com/velo_news/3044-obyavlen-marshrut-vuelty-ispanii-2012.html Объявлен маршрут Вуэльты Испании — 2012]
- ↑ [www.velosportnews.ru/news.php?year=&month=01&day=11&id=10451 Unipublic предлагает горный маршрут будущей Vuelta España]
- ↑ [velolive.com/velo_race/vuelta/3779-vuelta-ispanii-2012-sprintery.html Вуэльта Испании – 2012. Спринтеры]
Ссылки
- [www.lavuelta.com/12pr/es/salida/index.html Официальный сайт]
|
||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Вуэльта Испании 2012
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
