Вход к тигру
Поделись знанием:
К:Фильмы 1996 года
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
| Вход к тигру / Дверь на сцену | |
| 虎度門 (fu2 dou6 mun4 / hǔ dù mén) англ. Stage Door | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Билл Вон |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Ko Chi-sum Productions |
| Длительность |
87 мин |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
«Hu-Du-Men» (кант. трад. 虎度門, йель: fu2 dou6 mun4, пиньинь: hǔ dù mén, буквально: «вход к тигру»; англ. Stage Door, буквально: «дверь на сцену») — фильм режиссёра Шу Кэя[en].
Сюжет
Фильм был снят на основе сценической драмы Рэймонда Тоу[en], последствии адаптированной им самим с помощью Шу Кэя в киносценарий.
Как объясняется в одном из эпизодов фильма, понятие «hǔ dù mén» отражает один из принципов актерской игры в традиционной китайской опере: воображаемую черту, проходящую по краю кулис, вне которой актёр остаётся обычным человеком со своими увлечениями, домашними проблемами, кризисами и прочим, но делая шаг через неё на сцену — оставляет себя, полностью становясь своим персонажем. Вторичное значение выражения вне сцены — необходимость совершать сложный выбор, примерный аналог европейского «перейти Рубикон».[1][2]
Основное действие фильма раскручивается вокруг опытной актрисы кантонской оперы[en], ветерана сцены Лан Кимсам (для близких просто Сам), к жиэни и карьере которой подходят оба значения этого выражения. В театре это подчеркивается ещё и тем, что её амплуа — «ман-моу-сан»[zh], актриса-исполнительница мужских ролей, играющая молодых воителей и книжников. За кулисами и в жизни — она успешная актриса, фактическая глава своей труппы с преданной, преимущественно женской аудиторией, среди которой хватает особ, всерьез считающих её мужчиной и предлагающих ей руку и сердце, но увы — ей действительно приходится «оставлять на черте» множество домашних проблем[3] — её муж-бизнесмен активно продвигает идею эмиграции в Австралию (что сама актриса не приветствует, так как это означает уход из профессии, но параллельно с репетициями учит английский); её приемная дочь влюблена в свою подругу, и Сам приходится защищать её от негодующего отца, не имея уверенности, имеет ли она на это право; она учит молодую актрису Ип Юкшен, чтобы оставить кого-то театру и аудитории в качестве своего «наследника» — и даже та исподволь вытаскивает на поверхность жертву, которую Лан Кимсам пришлось принести 22 года назад ради сценической карьеры, отдав на усыновление подруге своего первенца.[4][5]
В ролях
- Джозефин Сяо — Лан Кимсам
- Чун Кинфай[en] — её муж
- Мишель Вон — Мими (падчерица Кимсам, дочь её мужа)
- Чиу Оньянь[zh] — Джоджо (возлюбленная Мими)
- Анита Юань — молодая актриса Ип Юкшен
- Дэниел Чан[en] — Вон Манчун (возлюбленный Юкшен и сын Кимсам)
- Ли Хёнкам[en] — Мин (приёмная мать Манчуна)
Съёмочная группа
- Продюсер: Клифтон Коу[en] / Ko Chi-sum Productions
- Режиссёр: Шу Кэй[en]
- Ассистент режиссёра: Фрут Чан[en]
- Сценарист: Рэймонд Тоу[en] (по его же сценической постановке)
- Композитор: Ёсихидэ Отомо[en]
- Оператор: Билл Вон
- Монтаж: Шу Кэй, Куон Чилён[zh]
Фильм был выпущен в отечественный (гонконгский) прокат весной 1996 года, мировая премьера состоялась в августе того же года в рамках 20-го Гонконгского международного кинофестиваля[en][6].
Кинофестивали и премии
|
|
Кроме этого, картина была отобрана Ассоциацией кинопроизводителей Гонконга в качестве претендента от Гонконга на «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке[12][13], однако не достигла шорт-листа номинации.
Напишите отзыв о статье "Вход к тигру"
Примечания
- ↑ Andrew Grossman. [books.google.com/books?id=9ku7BKktbKUC Queer Asian Cinema: Shadows in the Shade]. — Psychology Press, 2000. — P. 155. — ISBN 9781560231394.
- ↑ Gina Marchetti. The Hong Kong New Wave // [books.google.com/books?id=gDRxR-wb-fsC A Companion to Chinese Cinema] / Ed. by Yingjin Zhang. — John Wiley & Sons, 2012. — P. 106. — ISBN 9781444355970.
- ↑ Lisa Odham Stokes. SHU, KEI (1956— ) // [books.google.com/books?id=9eUlAAAAQBAJ&pg=PA383 Historical Dictionary of Hong Kong Cinema]. — Scarecrow Press, 2007. — P. 384. — ISBN 9780810864580.
- ↑ John Charles. 469. Hu-Du-Men // [books.google.com/books?id=T7jwCQAAQBAJ&pg=PA152 The Hong Kong Filmography, 1977-1997: A Reference Guide to 1,100 Films Produced by British Hong Kong Studios]. — McFarland, 2000. — P. 152. — ISBN 9780786443239.
- ↑ 1 2 Jane Sloan. 919. Hu Du Men / Stage Door (1996) // [books.google.com/books?id=G7excPrfowYC&pg=PA107 Reel Women: An International Directory of Contemporary Feature Films about Women]. — Scarecrow Press, 2007. — P. 107. — ISBN 9781461670827.
- ↑ [www.info.gov.hk/gia/general/200103/14/0314220.htm HK International Film Festival] (англ.). Hong Kong Special Administrative Region Government (14 March 2001). Проверено 9 марта 2016.
- ↑ Zhao Yanchen. [www.cctv.com/program/cultureexpress/20090420/102077.shtml Legendary Josephine Siao Fong Fong] (англ.). China Central Television (20 April 2009). Проверено 9 марта 2016.
- ↑ [www.goldenhorse.org.tw/awards/nw/?serach_type=award&sc=8&search_regist_year=1996&ins=28 第33屆金馬獎名單] (кит.). Taipei Golden Horse Film Festival Executive Committee (1996). Проверено 9 марта 2016.
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0116576/awards?ref_=tt_awd Номинации и премии «Hu Du Men»] (англ.) на сайте Internet Movie Database
- ↑ [www.torinofilmfest.org/film/1333/hudumen.html HUDUMEN] (итал.). Torino Film Festival. Проверено 9 марта 2016.
- ↑ [www.hkfaa.com/winnerlist16.html 第16屆香港電影金像獎得獎名單 / List of Award Winner of The 16th Hong Kong Film Awards] (кит.). Hong Kong Film Awards Association (1997). Проверено 9 марта 2016.
- ↑ Andrew Hindes. [www.washingtonpost.com/archive/lifestyle/1996/11/15/oscars-foreign-film-contenders/d338d600-e80f-48e5-b316-00f517f406af/ Oscars' Foreign Film Contenders] (англ.). The Washington Post (15 November 1996). Проверено 10 марта 2016.
- ↑ John Pavlik. [www.oscars.org/pressreleases/96.11.13.html 39 Countries Hoping for Oscar Nominations] (англ.). Academy of Motion Picture Arts and Sciences (96-11-13). Проверено 17 марта 2016. [web.archive.org/web/19990507052743/www.oscars.org/pressreleases/96.11.13.html Архивировано из первоисточника 7 мая 1999].
Ссылки
- «Hu Du Men» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Рецензии
- 何思穎. [www.filmcritics.org.hk/film-review/node/2015/06/21/%E8%99%8E%E5%BA%A6%E9%96%80-%EF%BC%8D-%E5%B8%AB%E5%A5%B6%E5%A4%96%E4%BA%A4%EF%BC%8C%E8%96%AA%E7%81%AB%E7%9B%B8%E5%82%B3 虎度門 － 師奶外交，薪火相傳] (кит.). Гонконгское общество кинокритиков[en] (1996). Проверено 10 марта 2016.
- David Stratton[en]. [variety.com/1996/film/reviews/hu-du-men-1200445491/ Review: ‘Hu-Du-Men’] (англ.). Variety (3 March 1996). Проверено 10 марта 2016.
- Jonathan Rosenbaum. [www.chicagoreader.com/chicago/hu-du-men/Film?oid=1053765 Hu Du Men] (англ.). Chicago Reader[en]. Проверено 10 марта 2016.
- [www.timeout.com/london/film/hu-du-men-1996 Hu-Du-Men] (англ.). TimeOut. Проверено 10 марта 2016.
- Gary Morris August 1, 2006. [brightlightsfilm.com/quickies-short-film-reviews-cycles-porn-small-faces/#hudumen Hu Du Men, aka Stage Door (Shu Kei, 1996)] (англ.). Bright Lights Film Journal (1 August 2006). Проверено 10 марта 2016.
Отрывок, характеризующий Вход к тигру
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
