Выбор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Выбор — принятие кем-либо одного решения из имеющегося множества вариантов.





В технике

Выбор — разрешение неопределенности в деятельности человека в условиях множественности альтернатив.[1]

В процессе решения практической задачи всегда возникает несколько вариантов. Это происходит и случайно, в силу неоднозначности и неопределенности процесса решения, и целенаправленно, как основа поиска лучшего результата. Но задача, и особенно техническая, считается решенной тогда, когда будет сделан выбор окончательного, единственного варианта. Только такая деятельность считается продуктивной.

Рекомендуемые к исполнению решения должны быть:

  • обоснованными,
  • своевременными,
  • директивными (обязательными к исполнению),
  • правомочными,
  • непротиворечивыми (согласованными с другими, в том числе и ранее принятыми).

Выбираемое решение всегда взаимосвязано с конкретной личностью (индивидуальное решение) или группой людей (коллективное решение). Человек, который

  • имеет право выбирать окончательное решение,
  • несёт за него ответственность,
  • заинтересован в решении проблемы,

называется Лицом Принимающим Решение (ЛПР). Принятие решения в значительной степени носит социальный характер, поскольку нацелено на удовлетворение общественных потребностей.

Выбор возможен одним из следующих способов:

  • случайным образом (способом необъяснимым и независящим от условий задачи),
  • волевым образом (выбор не обосновывается и индивидуален, определяется чертами характера ЛПР, волюнтаристский),
  • критериальным образом (выбор имеет обоснование, доступное пониманию другими людьми).

В проектировании предпочтителен критериальный выбор: разработчик должен уметь аргументировано доказать верность и эффективность полученных результатов.

Ранее критериальный подход больше базировался на опыте (экспертных оценках), на обосновывающих верность рассуждениях и умозаключениях (логических построениях). В последнее время к выводам стали предъявлять требования чёткости и точности. Появилась новая наука, теория исследования операций, изучающая проблемы, связанные с принятием решений. А задачи, решаемые на основе её принципов, стали называть задачами оптимального проектирования.

В психологии

Выбор — наличие различных вариантов для осуществления воли. Наличие выбора связано с обоснованием свободы воли человекаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5046 дней].

На всякое живое существо известные предметы действуют либо привлекательным, либо отталкивающим образом: первых оно хочет и стремится к ним, вторых не хочет и удаляется от них или стремится изменить или уничтожить их. Но для того, чтобы хотеть или не хотеть именно этого предмета, «хотящее» существо, очевидно, должно отличать его от других, то есть так или иначе воспринимать его. Всякое волевое отношение непременно связано с опознаванием. «Ignoti nulla cupido» (к неизвестному нет желания). Поэтому спор о первенстве воли над сознанием или наоборот лишён реального основания.

Хотение или воля в широком смысле имеет различные степени соответственно степеням развития познавательной сферы. Существа, для которых познание останавливается на смутных ощущениях, и которые воспринимают лишь наличность окружающих чувственных явлений (как это бывает у низших животных, а также, вероятно, и у растений), — соответственно имеют и волю лишь в виде инстинкта — непосредственного безотчётного влечения или стремления, возбуждаемого данной реальностью. Там, где познание, кроме физических впечатлений от непосредственно наличиствующей действительности, также содержит в себе и осознанное воспоминание прошедших пережитых состояний и воображаемые представления об отсутствующих предметах и явлениях, там и волевое отношение возвышается над простым чувственным влечением или стремлением и переходит в более идеальное состояние, называемое желанием. Ближайший, непосредственный предмет желания, как такового, есть не реальное, а воображаемое явление, не физически-воспринимаемое, а умо-представляемое. Желается то, чего нет в пределах непосредственного субъективного физического восприятия — то, что мыслится.

У птиц и других высших животных самцы и самки тоскуют в разлуке друг с другом; собака тоскует по умершему, или уехавшему хозяину: она его желает, и это желание, относясь к отсутствующему, предполагает у животного определённое умственное представление, которое собственно и есть прямой объект желания и вытекающих из него действий (собака ищет невидимого ею, но умо-представляемого хозяина, отправляется на его могилу и т. п.). Наконец, у человека, мыслящего не только в пределах конкретных образных представлений, но и в масштабе абстрактных идей и понятий, и волевое отношение может определяться этими понятиями, как общими и постоянными правилами и принципами действия. Если уже в мире животном мотивы инстинктивного влечения подчиняются также и высшим мотивам желания (так, например, тоскующая собака отказывается от пищи; сюда же относятся более обыкновенные случаи, когда то или другое инстинктивное влечение подавляется страхом умопредставляемого наказания — мотив высший, если не в этическом, то в психологическом смысле), то человек может подчинять не только свои инстинкты, но и даже все свои желания высшей нравственной идее, то есть может из многих желаемых действий выбирать лишь те, которые соответствует его высшей ценности или идеалу. Способность к такому выбору и принципиальному решению есть бесспорный психологический факт, но с этим фактом связан самый трудный и сложный вопрос о свободе воли.[2]

Хотение и познание, воля и разум, обычно противопоставляемые друг другу, в действительности неразрывно связаны между собой. Если, как было сказано выше, воля невозможна без распознавания, то и это последнее также невозможно без воли. Чтобы формально опознать или содержательно понять какой-нибудь предмет, явление или отношение между ними, необходимо, прежде всего, остановить на этом свою мысль или внимание, выделить его в своём сознании из всей совокупности впечатлений и отношений. Такая остановка и выделение есть также волевой акт (действие воли), называемый «произвольным вниманием». Но необходимость волевого элемента в происхождении (генезисе) познания нисколько не ограничивает и не искажает субъективно-произвольными характеристиками сами результаты познавательного процесса. Участие воли в создании истинной объективной науки состоит не в том, что мы видим в результате познания только то, чего нам хочется видеть, а в том, что мы хотим прийти в результате познания к предельно целостному и ясному видению реальной объективной действительности, в целом не обусловленной нашим субъективным опытом.

См. также

Напишите отзыв о статье "Выбор"

Примечания

  1. [slovari.yandex.ru/%D0%B2%D1%8B%D0%B1%D0%BE%D1%80%20%D1%81%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D0%BD/Общая%20психология/Выбор/ Яндекс. Словари](недоступная ссылка с 16-05-2013 (3969 дней))
  2. Спрашивается: в каждом данном случае зависит ли выбор или предпочтение одного мотива воли относительно других от того, что именно этот мотив оказывается при данных условиях наиболее сильным или актуальным для данного субъекта с его индивидуальностью, или же выбор зависит от совершенно случайного, ничем с необходимостью не обусловленного решения субъекта? Проще говоря, определяется ли выбор субъекта главенствующим приоритетом в его внутренних желаниях или побуждениях, или же он является производной чистой безличной случайности? Такова простейшая постановка этого вопроса (различные его решения изложены и оценены в статье «Свобода воли»).
В Викисловаре есть статья «выбор»
В Викицитатнике есть страница по теме
Выбор

Литература

  • Вентцель Е.С. Исследование операций: задачи, принципы, методология. — М: Наука, 1988. — 206 с.
  • Хорошев А.Н. Введение в управление проектированием механических систем: Учебное пособие. — Белгород, 1999. — 372 с. — ISBN 5-217-00016-3.
  • [www.cfin.ru/management/controlling/sys_project.shtml Электронная версия 2011 год.]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Выбор

Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.