Выборгский лен

Вы́боргский лен — одна из феодальных областей Шведского королевства, существовавшая в XIII—XVII веках на части территории Карелии. В ходе крестового похода на Карельскую землю шведами в 1293 году по решению регента шведского короля Торгильса Кнутссона был основан Выборгский замок — административный центр завоёванных земель. Обосновавшийся в замке ленник короля являлся по сути должностным лицом, управлявшим определённой территорией. Пограничные и так называемые замковые лены были не только весьма доходными, но и позволяли наместникам иметь значительную независимость, в особенности во времена феодальных междоусобиц. Так, после свержения короля Биргера в 1318 году Выборгский лен оказался неподвластным новому правительству Швеции (намест­ник Выборгского лена Эффлерус в переписке с правительством требовал за возвращение Выборгского лена большой денежный выкуп). Границы лена были официально установлены после заключения между Новгородом и Швецией в 1323 году Ореховецкого мирного договора, закрепившего часть Карельского перешейка вместе с Выборгом за Швецией. Выборгским леном управляли такие известные дротсы как Бу Йонссон Грипп (1371—1386), Карл Кнутссон Бунде (1442—1448), Эрик Аксельссон Тотт (1457—1480) и т. д. Нередко правители выборгского лена вставали и во главе государства. Выборгский лен просуществовал до административной реформы 1634 года, которая была проведена Акселем Оксеншерной. В новой системе ленов, или губерний (провинций), его сменил Выборгско-Нейшлотский лен.

Отрывок, характеризующий Выборгский лен

– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.