Президентские выборы в Грузии (2008)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Выборы Президента Грузии (2008)»)
Перейти к: навигация, поиск
← 2004   2013 →
Президентские выборы в Грузии
2008
5 января
Явка избирателей: 56,19%
Кандидат: Михаил Саакашвили Леван Гачечиладзе Бадри Патаркацишвили
Голосов: 1,060,042
(53, 47%)
509,234
(25, 69%)
140,826
(7,10)
Кандидат: Шалва Нателашвили Давид Гамкрелидзе Георгий Маисашвили
Голосов: 128,589
(6,49%)
79,747
(4,02%)
15,249
(0,77%)

Прочие кандидаты: Ирина Саришвили-Чантурия (0,16%)

Досрочные президентские выборы в Грузии прошли 5 января 2008 года. По их результатам в первом туре победил Михаил Саакашвили с результатом 53,47 % голосов избирателей. Его главный соперник — кандидат от объединенной оппозиции Леван Гачечиладзе получил 25,69 %. В президенты баллотировались 22 кандидата, из них 7 кандидатов участвовали в выборах. Явка составила 56,19 % (1,982,318). Для того, чтобы участвовать в выборах, надо было собрать 50,000 подписей своих сторонников.





Предыстория

Предпосылкой к досрочным президентским выборам стали выступления оппозиции в конце 2007 года. В сентябре 2007 года Ираклий Окруашвили выступил на оппозиционом канале «Имеди» с обличительной речью в адрес Михаила Саакашвили. В ней он заявил, что политические оппоненты Саакашвили (в частности, Зураб Жвания) были устранены по его приказу. Окруашвили был арестован, но затем за залог в размере 6 000 000$ отпущен за границу.

2 ноября оппозиция вывела своих сторонников на улицы Тбилиси. На центральной улице Руставели на митинг собралось, по разным оценкам, от 50 000 до 90 000 человек. Они требовали проведения досрочных парламентских выборов, изменения избирательного законодательства и освобождения политзаключенных страны. Когда власти отказались идти на уступки, оппозиционеры заявили, что их акция становится бессрочной и потребовали отставки президента и проведения досрочных президентских выборов. В последующие дни количество митингующих сократилось до 10 000—20 000, позже количество демонстрантов сократилось до нескольких тысяч. Утром, 7 ноября, когда у здания парламента находилось около 200 человек, их оттеснили с площади сотрудники полиции, ссылаясь на то, что участники акции мешают движению общественного транспорта, а площадь нуждается в уборке. Между митингующими и полицией завязалась драка, к площади стали стягиваться силы оппозиции (около 20 000 человек). Весь вечер в Тбилиси продолжались беспорядки, а затем по телевидению выступил Михаил Саакашвили и объявил о назначении президентских выборов на 5 января, проведении референдума по вступлению в НАТО и по определению даты парламентских выборов.

Кандидаты

Экзит-поллы

Результаты экзит-поллов: 4 государственные компании отдали победу в первом туре Саакашвили с 53,5 %, Гачечиладзе, по их данным, набрал 29,1 %.

Результаты

Место Кандидат Число голосов %
1 Михаил Саакашвили 1,060,042 53,47
2 Леван Гачечиладзе 509,234 25,69
3 Бадри Патаркацишвили 140,826 7,10
4 Шалва Нателашвили 128,589 6,49
5 Давид Гамкрелидзе 79,747 4,02
6 Георгий Маисашвили 15,249 0,77
7 Ирина Саришвили-Чантурия 3,242 0,16
недействительных бюллетеней 33,199 2,30

Подсчёт голосов и протесты оппозиции

Подсчёт голосов велся очень медленно. Данные с 99 % бюллетеней были получены только 9 января. Оппозиция заявила о фальсификациях, вбросах бюллетеней и других нарушениях на выборах. По её словам, было вброшено более 100 000 бюллетеней за Саакашвили. Оппозиционеры потребовали второго тура и справедливого распределения эфира на центральных телеканалах. 6 января в центре Тбилиси оппозиция собрала около 10 000 человек и потребовала проведения второго тура и расследования фактов фальсификаций. По данным оппозиции, Гачечиладзе набрал более 40 % голосов. За Гачечиладзе в случае проведения второго тура призвали голосовать Патаркацишвили, Гамкрелидзе, Нателашвили и Саришвили (а это почти 20 % голосов). В то время подсчёт продолжался, и Саакашвили балансировал на грани, утром 6 января у него было 55 %, а к вечеру чуть более 50 % голосов. Однако 7 января результат Саакашвили выравнялся до 52 %, у Гачечиладзе было вдвое меньше (25 %). Тогда оппозиция прибавила к своим требованиям отставку председателя ЦИКа Грузии Левана Тархнишвили. Окончательные итоги голосования были объявлены 13 января. Итоговые протокол подписали лишь 7 из 13 членов ЦИКа, однако по грузинским законам простого большинства хватает для признания выборов состоявшимися. 13 января прошла ещё одна акция оппозиции, в которой участвовало около 80 000 человек, по заявлениям самой оппозиции — 150 000[1]. Также представители оппозиции заявили, что попытаются сорвать инаугурацию Саакашвили 20 января и проведут в этот день масштабную акцию протеста. В итоге митинг прошёл на ипподроме на окраине Тбилиси и собрал, по разным оценкам от 100 до 200 тысяч человек.[2][3]

Международные наблюдатели от ПАСЕ, ОБСЕ и Совета Европы признали выборы справедливыми, однако отдельные члены их делегаций заявили о массовых фальсификациях и несоответствии выборов международным стандартам.[4]

Напишите отзыв о статье "Президентские выборы в Грузии (2008)"

Примечания

  1. ИА REGNUM: [www.regnum.ru/news/941578.html «Леван Гачечиладзе: У Грузии нет легитимного президента»]. 13.01.2008
  2. «Газета.ру»: [www.gazeta.ru/news/lastnews/2008/01/20/n_1165011.shtml «Объединенная оппозиция митингует в Тбилиси»]. 20.01.2008
  3. ИА REGNUM: [www.regnum.ru/news/944788.html «До 200 тысяч граждан Грузии почтили инаугурацию Михаила Саакашвили минутой молчания»]. 20.01.2008
  4. «Газета.ру»: [www.gazeta.ru/news/lenta/2008/01/10/n_1160697.shtml «FR: ОБСЕ признала нарушения на выборах в Грузии»]. 20.01.2008

Ссылки

Отрывок, характеризующий Президентские выборы в Грузии (2008)

– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.