Выборы столицы летних Олимпийских игр 2016 года

Летние Олимпийские игры 2016
Заявки Детали заявки Сооружения Эстафета олимпийского огня Паралимпиада Талисманы Итоги (Медалисты) Открытие (Знаменосцы) Календарь Общая хронология Скандалы и критика Мировые и олимпийские рекорды Церемония закрытия

13 сентября 2007 года семь городов подали заявки на участие в выборах столицы летних Олимпийских и Паралимпийских игр 2016. 14 сентября Международный олимпийский комитет (МОК) признал все эти города заявителями. 4 июня 2008 года исполнительный совет МОК отобрала четверку сильнейших городов-кандидатов. Этими городами стали Чикаго, Мадрид, Рио-де-Жанейро и Токио; решения были приняты в ходе встречи в Афинах (Греция).

МОК определил четыре города-кандидата после детального изучения портфелей заявителей, поступивших в рабочую группу МОК 14 января 2008 года. 11 февраля 2009 года эти четыре города подали в МОК портфели кандидатов. Оценочная комиссия МОК проанализировала их и осуществила выездные проверки в Чикаго (апрель 4-7, 2009), Токио (16-19 апреля 2009), Рио-де-Жанейро (27 апреля–2 мая 2009) и Мадриде (Май 5-8, 2009). Под руководством Наваль Эль-Мутавакель Оценочная комиссия выпустила свой отчет 2 сентября 2009 года, за один месяц до выборов.

2 октября 2009 года в Копенгагене (Дания), в присутствии глав государств из всех четырех городов-кандидатов, прошла 121-я сессия МОК. Чикаго начал презентацию в Белла-Центре . За ним шли Токио, Рио-де-Жанейро и Мадрид. В этих презентациях приняли участие несколько знаменитостей, таких как король Испании, Опра Уинфри и Пеле. Перед голосованием свой доклад перед участникам сессии представила Оценочная комиссия МОК. Голосование состоялось за три раунда исчерпывающего избирательного процесса. Чикаго выбыл в первом раунде, за ним такая же участь постигла Токио.

Рио-де-Жанейро победил Мадрид в последнем туре, 66 голосов против 32, получив право на проведение летних Олимпийских игр и Паралимпийских игр 2016. Бразилия станет первой португалоязычной страной и Рио-де-Жанейро — первым городом в Южной Америке, который будет принимать летние Олимпийские игры. Официальное заявление о победе Рио-де-Жанейро на широко транслируемой церемонии сделал Жак Рогге, президент МОК. Соревнование за право принимать игры, которые считают одними из первых истории, были омрачены чередой скандалов, таких как шпионаж, расизм и оппозиционные движения.

Из шести городов, которые не смогли завоевать проведения Олимпийских игр 2016, четыре подали заявку на право принимать Олимпиаду 2020. Баку, Доха, Мадрид и Токио были официальными заявителями. Из них Мадрид и Токио стали кандидатами и в конце концов победил Токио.

Процесс выборов

Процесс выбора олимпийской столицы начинается с того, что Национальный олимпийский комитет (НОК) подает заявку своего города в Международный олимпийский комитет (МОК), и заканчивается избранием столицы членами МОК во время очередной сессии. Процесс регулируется Олимпийской хартией, как указано в главе 5, правиле 34.

Начиная с 1999 года процесс состоит из двух этапов. Во время первой фазы, которая начинается сразу после окончания срока подачи заявок, «города-заявители» обязаны ответить на ряд вопросов, охватывающих темы, важные для успеха организации игр. Эта информация позволяет МОК анализировать возможности будущих организаторов, сильные и слабые стороны их планов. После детального изучения представленных анкет и дальнейших докладов, Исполнительный совет МОК выбирает города, которые принимают участие в следующем этапе. Второй этап является настоящей кандидатской стадией: города, заявки которых приняты (дальше их называют «города-кандидаты»), обязаны подать вторую анкету в виде расширенного, более детального, кандидатского портфеля. Эти портфели внимательно изучает Оценочная комиссия МОК, которая состоит из членов МОК, представителей международных спортивных федераций, НОК, спортсменов, Международный паралимпийский комитета и международных экспертов в различных областях. Члены оценочной комиссии затем делают четырехдневный осмотр каждого из городов-кандидатов, где они проверяют предложенные спортивные сооружения и резюмируют относительно деталей в кандидатских портфелях. Оценочная комиссия описывает результаты своей проверки в отчете, который она направляет членам МОК за месяц до сессии МОК.

Сессия МОК, на которой выбирают город-организатор, происходит в стране, которая не подавала заявку на право быть хозяином Олимпиады. Выборы проводят активные члены МОК (за исключением почетных и уважаемых членов), прибывших на сессию, каждый из которых имеет один голос. Участники из стран, чей город принимает участие в выборах, не голосуют пока город еще не выбыл из голосования. Голосование проходит в несколько раундов, пока одна из заявок не набирает абсолютного большинства голосов; если этого не происходит в первом туре, то заявка с наименьшим количеством голосов выбывает, и голосование повторяется. В случае равенства очков за наименьшее количество голосов, проводится специальный тур голосования с которого победитель выходит в следующий раунд. После объявления города-хозяина делегация этого города подписывает «договор города-хозяина» с МОК, который делегирует обязанности организатора игр городу и соответствующему НОК.

Оценивания

Этап подачи заявок

Крайним сроком подачи заявок на летние Олимпийские игры 2016 года 13 сентября 2007 года. Семь городов, подавших заявки до этой даты, также должны были до 14 января 2008 сдать анкеты первого этапа. На основе анализа анкет МОК дал средневзвешенный балл для каждого города на основе баллов, которые он поставил каждому городу из одиннадцати тем: государственная и общественная поддержка, общая инфраструктура, спортивные объекты, Олимпийская деревня, условия окружающей среды и воздействие на него, проживание, транспорт, безопасность, опыт прошлых спортивных соревнований, финансы и наследие. Если средний балл превышал 6, то город считался хорошо подготовленным к проведению игр; в противном случае его шансы были очень малы. 4 июня 2008 года МОК объявил города, которые стали кандидатами: четыре из пяти самых рейтинговых претендентов вышли в следующий этап как официальные города-кандидаты. Как указано, МОК предоставил им право использовать Олимпийские кольца на своей кандидатской эмблеме, вместе с ярлыком идентификации каждого города-кандидата. МОК пошел против прецедента, когда выбрал Рио-де-Жанейро вместо Дохи, города, напрабравшего высший балл, но выбывшего из числа претендентов. Недостатками Дохи были небольшое население, отсутствие удобств и сроки проведения за пределами желаемого периода МОК.

Рабочая группа разделила отчет об оценке на одиннадцать подробных тем и весовых коэффициентов: правительственная поддержка, юридические вопросы и общественное мнение (2); общая инфраструктура (5); спортивные комплексы (4); Олимпийская деревня (3); условия окружающей среды и воздействие на нее (2); проживание (5); транспортная концепция (3); безопасность и охрана (3); опыт прошедших спортивных мероприятий (2); финансы (3); общий проект и наследие. Весовые коэффициенты, меняющиеся от 1 до 5 (5 - наивысший), были отнесены рабочей группой к каждому из критериев, которые отображают уровень информации, поданной городом-кандидатом на этом этапе произведения выборов, и потенциал возможного за 7 лет уровня, необходимого для организации Олимпийских игр. Рабочая группа установила значение 6 (по шкале от 1 до 10) как минимально необходимый уровень. Эта отметка касалась общей оценки и оценки каждой из 11 критериев. При выставлении оценки рабочая группа смотрела на такие критерии как: качество, количество, место, концепция и тому подобное.

Таблица баллов рабочей группы МОК для оценки качества и осуществимости заявки городов

Критерии	Вес	Баку		Чикаго		Доха		Мадрид		Прага		Рио-де-Жанейро		Токио
		AZE		USA		QAT		ESP		CZE		BRA		JPN
		Min	Max	Min	Max	Min	Max	Min	Max	Min	Max	Min	Max	Min	Max
Проживание	5	2.6	4.8	9.4	9.8	5.5	7.7	7.8	8.8	5.1	5.8	5.5	6.4	9.6	10.0
Условия окружающей среды и воздействие на нее	2	4.2	6.0	6.0	8.0	6.4	8.2	7.4	8.8	5.4	7.4	5.6	7.6	7.6	8.8
Опыт прошедших спортивных мероприятий	2	3.8	6.4	5.4	8.0	6.0	7.6	7.2	8.2	4.4	6.4	6.6	7.9	6.0	8.0
Финансы	3	4.8	6.4	6.5	8.0	6.7	8.6	6.5	8.5	4.8	6.7	6.0	7.7	7.0	8.5
Общая инфаструктура	5	3.8	5.6	5.5	7.4	5.5	7.5	7.9	8.9	4.2	6.0	5.3	7.2	7.6	8.9
Правительственная поддержка, юридические вопросы и общественное мнение	3	5.7	7.4	6.2	7.9	7.0	8.7	7.5	9.0	4.3	6.7	7.3	8.8	7.0	8.5
Олимпийская деревня	3	6.8	8.1	7.0	8.6	6.9	8.6	7.4	8.7	4.9	7.2	6.0	7.7	7.5	8.9
Общий проект и наследие	3	3.0	5.0	5.0	8.0	5.0	7.0	8.0	9.0	4.0	5.0	5.5	8.0	7.0	9.0
Безопасность и охрана	3	4.4	5.8	7.1	8.2	5.5	7.1	7.1	7.9	4.4	6.1	4.6	7.0	7.9	9.0
Спортивные комлексы	4	3.2	5.6	5.8	7.2	6.8	8.2	7.9	8.8	5.0	6.3	5.8	7.4	6.9	8.7
Транспортная концепция	3	6.0	8.5	5.3	7.8	6.5	8.3	8.0	9.0	4.8	7.0	5.5	7.5	7.5	8.5
Общий коэффициент		4.3		7.0		6.9		8.1		5.3		6.4		8.3

</center>

Этап кандидатур

Наваль Эль-Мутавакель из Марокко возглавляла оценочную комиссию. Она также была председателем оценочной комиссии во время выборов столицы летних Олимпийских игр 2012. В ее состав также входили Исполнительный директор Олимпийских игр Жильбер Фелли, член МОК Чинг-Куо Ву из Китайского Тайбея, член МОК Крейг Риди из Великобритании, член МОК Ги Дрю из Франции, член МОК Мунир Сабет из Египта, член МОК и представитель Комиссии спортсменов Александр Попов из России, член МОК и представитель ASOIF Элс ван Бреда Врисман из Нидерландов и представитель IPC Грегори Гартунг из Австралии.

Во втором квартале 2009 года комиссия провела выездные проверки. С 2 по 8 апреля — Чикаго, с 14 по 20 апреля — Токио, с 27 апреля по 3 мая — Рио-де-Жанейро, с 4 по 9 мая — Мадрид. В отличие от прошлых лет продолжительность визитов комиссии увеличилось с четырех дней до семи. Они выпустили комплексную техническую оценки для членов МОК за месяц до выборов в октябре 2009 года.

Выборы

На 121-й сессии МОК в Копенгагене 2 октября 2009 года состоялось окончательное голосование. Три тура прошли в течение 15-минутного периода, и хотя результаты первых двух туров были объявлены сразу, результат третьего тура объявили лишь через час. Результаты представлены в таблице снизу:

Результаты голосования

Город		НОК	1-й раунд		2-й раунд		3-й раунд		Члены НОК, которые не голосовали
Рио-де-Жанейро		Бразилия (COB)	26		46		66		Члены претенденты от стран, городов (7)	Другие члены МОК (4)
Мадрид		Испания (COE)	28		29		32
Токио		Япония (JOC)	22		20		—		Де Франц Истон Игая Окано Авеланж Нузман Самаранч, мл.	Рогге (президент МОК) Ли (лишённый) Диалло (отсутствующий) Койву (отсутствующий)
Чикаго		США (USOC)	18		—		—
Город	Детали голосования
Белла-Центр 121-ая сессия МОК 2 октября 2009 Копенгаген	Члены с правом голоса	95		97		99
	Участники	94		96		98
	Воздержались	0		1		0
	Действительные бюллетени	94		95		98

</center>

Примечания

Олимпийские игры   Спорт   Бразилия

Отрывок, характеризующий Выборы столицы летних Олимпийских игр 2016 года

«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]