Выбор России (избирательный блок)

Выбор России

Вы́бор Росси́и — избирательный блок праволиберальных партий на выборах в Государственную Думу I созыва.

Подготовка

Весной 1993 года, после апрельского референдума, ряд известных российских политических и общественных деятелей — сторонников реформ, в том числе А. Яковлев, С. Филатов, Е. Гайдар, С. Ковалёв, Б. Фёдоров, Б. Золотухин , А. Козырев, А. Чубайс, П. Филиппов, А. Макаров, Г. Каспаров и другие, заявили о намерении создать Всероссийское объединение избирателей в поддержку реформаторского курса Президента и правительства.

С этой целью 1—3 июля 1993 года в Москве в Центре либерально-консервативной политики прошли консультации, в которых приняли участие члены правительства, депутаты из Парламентской коалиции реформ, предприниматели, представители профессиональных и творческих союзов. В ходе консультаций была достигнута принципиальная договоренность о создании широкого объединения избирателей в поддержку проводимого Президентом и правительством курса реформ с целью консолидировать сторонников реформ на общей платформе. Было предложено и название такого объединения — «Выбор России». Предварительное согласие на участие в создании движения в поддержку реформ дали Общественный комитет демократических организаций России, блок «Демократический выбор», движение «Демократическая Россия», Российское движение демократических реформ, Республиканская партия РФ, депутаты из парламентских фракций «Радикальные демократы» и «Согласие ради прогресса», а также Ассоциация приватизируемых и частных предприятий, АККОР, представители независимых профсоюзов горняков и летного состава. Позднее ряд организаций отказались входить в новое объединение.

Участники консультаций взяли на себя обязанность, разбившись на группы, посетить все регионы России и привлечь к новому объединению сторонников реформ, «прежде всего предпринимателей, руководителей приватизированных предприятий, политических деятелей». Объединение ставило своей целью добиться выборов в новый парламент России не позднее осени 1993 года и «стремиться провести в парламент профессионалов-реформаторов, которые продолжат социально-экономические преобразования в нашей стране».

На консультациях были обсуждены программные цели формируемого объединения и способы их достижения. Среди них были

• создание в России цивилизованного конкурентного рынка и структурная перестройка экономики,
• борьба с инфляцией и укрепление национальной валюты,
• реформа системы налогообложения,
• сокращение государственных расходов,
• противодействие криминализации российской экономики и коррупции, борьба с преступностью,
• земельная реформа, возрождение крестьянства и создание эффективного сельскохозяйственного производства,
• создание условий для развития прикладной и фундаментальной науки, многонациональной культуры России,
• повышения эффективности социальной защиты нетрудоспособного населения,
• создание достойных условий воинской службы,
• сохранение окружающей среды,
• соблюдение политических и экономических прав граждан, формирование в России гражданского общества.

После событий сентября—октября 1993 года Исполнительный комитет блока реформистских сил выступил с заявлением в поддержку действий президента Б.Ельцина. Авторы заявления считали, что сложившиеся условия «дают обществу уникальный шанс для спокойного перехода к полноценной демократии», а также декларировали начало собственной активной предвыборной кампании и призывали все политические силы включиться в предвыборную борьбу.

Формирование блока

16—17 октября 1993 года состоялся учредительный съезд блока «Выбор России». Первоначально его организаторы планировали учредить движение с фиксированным индивидуальным членством, что вызвало недовольство лидеров движения «Демократическая Россия» Л. Пономарёва и Г. Якунина, опасавшихся поглощения их организации. Во избежание раскола «Выбор России» был учрежден одновременно как общероссийское политическое движение и как предвыборный блок ряда движений и партий. Вот как описывает это один из видных деятелей «Демократической России» Владимир Боксёр:

«В итоге мы приняли компромиссное решение. Я, со своей стороны обязался убедить большинство ДемРоссии поддержать итоговое решение… В итоге нам удалось убедить большинство наших сторонников в необходимости объединения усилий. Компромисс был достигнут вот на чем — все вместе мы войдем в предвыборное/избирательное объединение „Выбор России“, но не станем частью движения „Выбор России“ как самостоятельной политической организации»

.

Учредителями блока «Выбор России» стали политическое движение «Выбор России», (создано в октябре 1993 года, председатель — С. А. Ковалёв, в политический совет входили в том числе Е. Гайдар и Г. Бурбулис), Движение «Демократическая Россия», Партия Демократическая инициатива (создана 2 декабря 1993 года, председатель — П. Бунич) и Крестьянская партия России (создана 16 марта 1991 года, председатель — Ю. Черниченко, ранее входила в коалицию с Народной партией России, Российским христианско-демократическим союзом и Российской социально-либеральной партией). В блок «Выбор России» вошли также ряд представителей партий, которые формально не присоединились к блоку, в том числе Г. Якунин и В. Савицкий (РХДС), С. Сулакшин, А. Минжуренко, П. Филиппов (РПРФ), И. Сошников (СвДПР). Позже к блоку присоединилась Федеральная партия «Демократическая Россия», созданная в декабре 1993 года.

На съезде избран исполком блока из 40 человек: 25 делегированы коллективными членами, 15 избраны на индивидуальной основе. Председателем исполкома блока стал Е. Гайдар. Съезд включил в общефедерального часть списка кандидатов в Думу 19 человек. Возглавили список Е. Гайдар, В. Шумейко и Э. Памфилова. Рейтинговым голосованием были отобраны ещё 11 человек (С. Ковалев, А. Чубайс, А. Козырев, Б. Фёдоров, Д. Волкогонов, С. Филатов, Ю. Черниченко, А. Емельянов (президент АККОР), П.Филиппов, М. Полторанин, П. Бунич). Кроме того съезд предоставил Е. Гайдару право включить в список ещё 5 кандидатов по своему усмотрению (ими стали П. Авен, А. Головков, Ю. Гусман, А. Мурашев, С. Юшенков). На следующий день П. Филиппов снял свою кандидатуру и начал создавать собственный предвыборный блок. Позже В. Шумейко и Ю. Черниченко сняли свои кандидатуры, выдвинувшись в Совет Федерации. На освобожденное В. Шумейко второе место в первой тройке передвинулся С. Ковалев. Три освободившихся места в списке достались кандидатам, занявшим 12-е—14-е места при рейтинговом голосовании: А. Макарову, Г. Бурбулису, Б. Золотухину.

Программа

На учредительном съезде избирательного объединения «Выбор России» была принята программа, описывающая основные приоритеты и направления законотворческой деятельности. Основой программных принципов стала триада «Свобода. Собственность. Законность». Особое внимание уделялось проблеме развития демократических свобод, формированию условий для развития малого и среднего предпринимательства, защите частной собственности.

Блок выступал за «дешёвое государство», действующее максимально эффективно «в ключевых областях обеспечения законности и правопорядка, защиты наиболее нуждающихся, обеспечении качественного образования, поддержания важнейших элементов производственной и социальной инфраструктуры». В качестве важной цели также ставилась необходимость «обеспечить инвесторам доступ к дешёвым кредитным ресурсам, поддержать рыночную процентную ставку на низком позитивном уровне», а также «снизить налоговую нагрузку до уровня, обеспечивающего динамичное развитие легальной частно-предпринимательской деятельности». Особую роль в программе предавалась развитию жилищного рынка: «Будучи принципиальными противниками льготных кредитов как системы, мы убеждены, что именно жилищный кредит является тем единственным исключением, на которое может и должно идти государство, несмотря на все тяготы переходного периода». Особо подчеркивалась также необходимость масштабной аграрной реформы, целью которой должно было стать «формирование эффективной структуры собственности в сельском хозяйстве». В сфере социальной политики провозглашалось, что основным её приоритетом должна стать «забота о людях, а не о малоэффективных предприятиях».

Указывалась необходимость разработки многоцелевой государственной программы по поддержке семьи, материнства и детства. Как отдельные приоритеты декларировалась деятельность в сфере создания нормальных материальных, социальных и жилищных условий для многодетных семей, социальная поддержка семей с хроническими больными детьми и детьми-инвалидами, а также помощь нетрудоспособным пенсионерам. Программа также содержала отдельные разделы, посвященные приоритетам в сфере экологической политики и продолжению приватизационной политики. Кроме того программа политического блока «Выбор России» содержала раздел, посвященный «формированию новой государственности», в котором, в том числе, подчеркивалось, что государственный строй страны должен быть основан на принципах «нового федерализма». В сфере военной политики декларировался курс на «постепенный переход к профессиональной армии, отличающуюся высоким уровнем подготовки и техническим оснащением». В качестве стратегической цели провозглашалось уменьшение процента военных расходов «до величин, характерных для развитых рыночных экономик».

В сфере внешней политики в качестве «естественных партнеров и союзников России» рассматривались «развитые демократические страны, а также государства идущие к демократии и устойчивой экономике». Что касается политики в ближнем зарубежье, то блок «Выбор России» выступил за активную защиту «прав и свобод россиян по происхождению в местах их постоянного проживания, включая право на свободную миграцию и выбор места жительства», а также за «восстановление вековых экономических, культурных и иных связей, общего пространства безопасности, всего того, что было нарушено в результате распада советской империи». При этом подчеркивалось, что блок выступает против политики «односторонних уступок по принципу «Дружба любой ценой»».

Фактический лидер блока «Выбор России» Е. Гайдар так обозначил основные ориентиры блока: «Мы можем, наверное, обещать немногое, но то, что принципиально важно, на мой взгляд, для страны — стабильную валюту, стабильную власть, стабильное законодательство, защищающее частную собственность, перераспределение государственных средств на защиту действительно нуждающихся».

Отношение к политике президента России

В отношении политики президента России Бориса Ельцина блок занял позицию однозначной поддержки. Фактически «Выбор России» был позиционирован как пропрезидентская политическая сила. В то же время, сам президент не обозначил явно свою поддержку блоку «Выбор России», заняв позицию «над» всеми группами, стремясь не создавать явных ассоциаций между собой и каким-либо политическим объединением. Лидер блока Е. Гайдар отмечал, что позиция Ельцина была принципиально важной, поскольку «на деле он и есть наш естественный политический лидер» и «если на выборы идет четко обозначенный блок Ельцина, то и выбор для избирателей довольно прост и ясен: „за“ или „против“ его политики, начатой в 1991 году… и тогда есть серьёзные шансы на успех».

Г. Бурбулис, возглавлявший предвыборный штаб блока «Выбор России», также подчеркивал: «Нужно было убедить Бориса Николаевича поддержать „Выбор России“. Но поскольку я возможностей для доверительного контакта и какого-то воздействия на Бориса Николаевича уже не имел, то убедить его в необходимости такой поддержки должен быть Егор… Короче, Егор ходил к Ельцину, но ничего не добился». Сам Е. Гайдар вспоминал, что 10 октября 1993 года во время полёта вместе с президентом в Японию договорился с ним о том, что 17-го октября он приедет на учредительный съезд «Выбора России», но уже по возвращению в Москву стало известно, что Б. Ельцин изменил своё решение. В сложившейся ситуации избирательный блок «Выбор России» продолжал позиционироваться как пропрезидентская сила, хотя раздавались голоса и против подобной тактики. Сторонником «отмеживания» от президента был, например, Г. Бурбулис, который замечал позднее: «С одной стороны мы президента поддерживаем, а с другой – президент к нам повернулся то ли боком, то ли спиной… если мы идем на риск выступать за идеи, за Ельцина, который сам этого не принимает, по крайней мере, публично это не поддерживает, то надо другой выбор делать. Надо идти на выборы, но уже не отождествлять себя с этой двусмысленной и, в общем-то, действительно рискованной позицией» .

Итоги выборов и оценка результатов

По итогам выборов, прошедших 12 декабря 1993 года, блок «Выбор России» занял второе место по партийным спискам (15,51 % или 8 339 345 голосов), уступив ЛДПР (25 %). По общефедеральному округу фракция получила 40 мест в Государственной Думе. В одномандатных округах победу одержали 24 кандидата, выдвинутых «Выбором России». Всего блок получил 64 места в Государственной Думе из 450. Позднее в думскую фракцию блока вступили ещё 14 депутатов, в том числе 11 из рекомендательного списка поддержки и трое отсутствовавших в списке поддержки. Таким образом блок «Выбор России» смог сформировать крупнейшую фракцию из 76 депутатов (фракция ЛДПР – только 59 депутатов).

В один день с думскими выборами прошли выборы в Совет Федерации, в результате которых в верхнюю палату российского парламента было избрано 40 кандидатов, включенных в список поддержки блока «Выбор России», в том числе Владимир Шумейко, ставший председателем Совета Федерации первого созыва (1994—1996).

Тем не менее, многими сторонниками «Выбора России» результаты были оценены как поражение (представители блока рассчитывали на контрольный пакет голосов в Госдуме). Так Е. Гайдар вспоминал, что результаты выборов были восприняты как неудача, в том числе и президентом: «Когда появились первые предварительные итоги, он даже позвонил мне и спросил, подтверждают ли наши данные те, что поступают по каналам Центризбиркома. Настроение у него было подавленное, пожалуй, такое же, как в ночь с 3 на 4 октября».

Анализируя причины не достаточно высокого количества голосов отданных за блок «Демократический выбор», Егор Гайдар отмечал отсутствие поддержки президента и его отмежевание от блока, а также разделение сил реформаторов – прежде всего участие в выборах ПРЕСа во главе с членом правительства С. Шахраем, а также избирательного блока «ЯБЛоко». Е. Гайдар утверждал, что предлагал С. Шахраю первое место в списке «Выбора России», но тот отклонил предложение. Впрочем, активный участник ПРЕС А. Шохин замечал, что причиной к активизации ПРЕСа во многом стало пренебрежение к его будущим лидерам в рамках деятельности «Выбора России»: «Октябрь 1993 года. Все в правительстве вроде бы объединились. Правительство — монолит. Формируется список „Выбор России“. Там нет меня, там нет Шойгу, нет Меликьяна, из министров нет ещё Калмыкова. Я Егора спрашиваю: „Егор, ты формируешь список?“ — „Да“. — „Можешь мне объяснить, почему многие члены кабинета мимо кассы пролетают?“. Он говорит: „Ну, вы же профессионалы-технократы, зачем вам политикой заниматься?“».

Один из активных участников предвыборной кампании «Выбора России» В. Боксёр позднее отмечал, что с точки зрения электоральных возможностей результат мог бы быть выше, но не кардинально («процентов 5 мы потеряли»), при этом главную причину потери части голосов он видит в неверном выстраивании отношений между центром и региональными активистами В том числе, он упоминает о крупном внутреннем конфликтом, связанным с выдвижением кандидатов блоком.

Так или иначе блок «Выбор России» оказался в ситуации, когда не смог стать доминирующей в Думе фракцией, что создавало сложности в реализации намеченной им политики. Е. Гайдар подчёркивал особенную важность этого момента, во многом переломного для истории России: «Именно период осени-зимы 1993 года был поворотным пунктом, когда ошибки демократической власти оказали наиболее серьезное воздействие на дальнейшее развитие событий» . В то же время, хотя и не сумев завоевать абсолютное большинство мест в Думе, блок «Выбор России» смог создать крупнейшую фракцию в Государственной Думе первого созыва и получил возможность для осуществления многих своих законодательных инициатив.

См. также

• Выбор России (фракция)
• Демократический выбор России
• Выбор России (политическое движение)
• Союз правых сил
• Гайдар, Егор Тимурович

Ссылки

• [gaidar-arc.ru/ Архив Егора Гайдара]

Отрывок, характеризующий Выбор России (избирательный блок)

В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.