Вызго, Тамара Семёновна

Тамара Семёновна Вызго
Род деятельности:	музыковед

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Тамара Семёновна Вы́зго (урожд. Абрамова; 12(25).4.1906, Ломжа, Польша — 30.5.1998, Москва) — советский и российский музыковед, заслуженный деятель искусств Узбекской ССР (1976). Доктор искусствоведения (1970). Член Союза композиторов и музыковедов СССР.

Биография

Крещена 9.6.1906 в ломжинском православном Свято-Троицком соборе (Варшавская епархия). Её отец Семён Михайлович Абрамов (1870-е гг. — 1943) — выпускник историко-филологического факультета Московского университета, преподавал историю в женской гимназии в Ломже, а с 1908 — в Ташкенте. В дальнейшем стал начальником гимназии в Ташкенте, однако с приходом советской власти выселен в с. Троицкое близ Ташкента, где продолжал учительствовать. Её мать Тамара Здиславовна Издебска (1888 — 7.5.1966) преподавала французский язык в начальной школе. Живя с детских лет в Ташкенте (с перерывом в 1912—14, когда училась в пансионе для девочек во французской Швейцарии), Тамара Семёновна была увлечена Востоком и положила много сил на развитие музыкальной культуры Узбекистана. В 1924—28 работала в школах ликбеза. В 1935 окончила Гос. узбекский музыкальный техникум (впоследствии Музыкальное училище им. Хамзы) в Ташкенте по классу фортепиано. В 1940 окончила Ташкентскую консерваторию, получив диплом №1; здесь училась у В. А. Цуккермана, Ю. Н. Тюлина, В. А. Успенского, Ю. А. Фортунатова. В 1935—36 преподавала в Музыкальной школе им. Глиэра, в 1940—43 — в Музыкальном училище им. Хамзы. В 1943—47 научный работник НИИ искусствознания Узб. ССР (ныне Институт искусствознания АН Республики Узбекистан), в 1947—52 зав. Отделом музыки там же, в 1952—57 зам. директора по научной части, с 1957 старший научный сотрудник там же. Одновременно в 1940—53 (с перерывами) преподавала в Ташкентской консерватории (с 1948 доцент), в т.ч. в 1949—53 читала курс музыкальной формы. С 1980-х гг. до окончательного отъезда из Ташкента в Москву к дочери (1990) консультант сектора современной музыки и фольклора в НИИ искусствознания им. Хамзы. Её музыковедческие труды 1940—60-х гг. способствовали становлению профессиональной композиторской школы Узбекистана.

В начале 1970-х гг. по предложению археолога-востоковеда Г. А. Пугаченковой занялась изучением средневекового музыкального наследия Средней Азии, одна из её важнейших работ в этом направлении — статья «Афрасиабская лютня», написанная по материалам раскопок древнего Самарканда (опубл. в 1972). Т. С. Вызго — один из первых в СССР специалистов в области музыкальной археологии (междисциплинарной отрасли знания, развивающейся на основе совместной работы музыковедов, археологов и этнографов). Поддерживала теорию среднеазиатского происхождения лютни с короткой шейкой — предшественницы классических инструментов Европы и Азии.

Наиболее значительные труды: монография «Развитие музыкального искусства Узбекистана и его связи с русской музыкой» (опубл. в 1970), ставшая основой докторской диссертации; монография «Музыкальные инструменты Средней Азии» (опубл. в 1980); созданный в соавторстве с этномузыковедом Ф. М. Кароматовым и археологом В. А. Мешкерис том «Иллюстрированной истории музыки», посвящённый Средней Азии (опубл. в 1987; на немецком языке).

Под руководством Т. С. Вызго защитили кандидатские диссертации Н. С. Янов-Яновская, Ч. Р. Насырова, З. Г. Каримова, Д. А. Рашидова, А. А. Малькеева, И. М. Головач (Узбекистан), С. Агаева (Азербайджан), музыковеды из России, Армении, Туркменистана.

Последние годы жизни Т. С. Вызго провела в Москве. Похоронена в Москве на Миусском кладбище.

Её муж Михаил Сигизмундович Вызго (1902, Бухара — 1980, Киев) — инженер-ирригатор, доктор технических наук, профессор, чл.-корр. Узб. АН. Их дети — музыковеды: кандидат искусствоведения Ирина Михайловна Вызго-Иванова (7.4.1929, Ташкент — 16.3.2005, Санкт-Петербург), Елена Михайловна Фраёнова (р. 7.4.1929, Ташкент — 25.9.2013, Москва).

29.4.2016 в Институте искусствознания АН Республики Узбекистан состоялся семинар «Научное наследие Т. С. Вызго и современное узбекское музыкознание», посвященный 110-летию со дня её рождения.

Сочинения

• В. А. Успенский. Таш., 1950;
• Узбекская ССР. М., 1954 [Музыкальная культура союзных республик], 2 изд. 1957;
• К вопросу о взаимосвязях узбекской и русской музыкальных культур в дореволюционный период // Общественные науки в Узбекистане. 1961, No 4;
• [совм. с Д. Рашидовой] О музыкально-теоретическом наследии народов Средней Азии // там же. 1962, No 3;
• [совм. с А. Петросянцем] Узбекский оркестр народных инструментов. Таш., 1962;
• Музыка узбеков // Народы Средней Азии и Казахстана. М., 1962. Т. 1;
• О формировании национальной композиторской школы в Узбекистане // Общественные науки в Узбекистане. 1964, No 1;
• Алексей Козловский. М., 1966;
• Узбекистан // История музыки народов СССР. Т. 1—3. М., 1966—72;
• О характерных чертах языка современной узбекской музыки // Музыка и современность. Вып. 6. М., 1969;
• Музыкальные инструменты в миниатюрах рукописей 14-16 вв. // Общественные науки в Узбекистане. 1969, No 8-9;
• Развитие музыкального искусства Узбекистана и его связи с русской музыкой. М., 1970;
• Афрасиабская лютня // Из истории искусства великого города. К 2500-летию Самарканда. Таш., 1972;
• Узбекское музыкознание в послевоенное двадцатипятилетие // История и современность. Проблемы музыкальной культуры народов Узбекистана, Туркмении и Таджикистана. М., 1972;
• К вопросу об изучении макомов // там же;
• История узбекской советской музыки. Т. 1—2. Таш., 1973—1975 [главы об опере, вокально-симфонической и камерной музыке];
• Музыкальные инструменты Средней Азии. Исторические очерки. М., 1980;
• [совм. с А. Петросянцем] Народная инструментальная культура современного Узбекистана // Музыкальное искусство. Таш., 1982;
• Karomatov F., Meskeris V., Vyzgo T. [books.google.ru/books?id=zAswAQAAIAAJ&q=Musikgeschichte+in+Bildern/ Mittelasien // Musikgeschichte in Bildern.]. Bd.2, Lfg.9. Lpz., 1987.

Награды

• Премия имени Б. В. Асафьева (1984).
• Орден Дружбы народов (1986).

Литература

• Янов-Яновская Н. Многогранность учёного // Советская музыка, 1981, № 10, с. 111—113.
• Фраёнова Е.М. Вызго Тамара Семёновна // БРЭ. Т. 6. Москва, 2006.

Отрывок, характеризующий Вызго, Тамара Семёновна

Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!