Выкуп (фильм, 1986)
Выкуп | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
91 |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Выкуп» — кинофильм 1986 года.
Сюжет
В горах одной из западных стран группа террористов блокировала горный отель и расположенный рядом детский санаторий. Они угрожают направленным взрывом вызвать сход лавины на эти здания в случае невыполнения государством их условий. В числе заложников два советских шофёра международных грузовых перевозок из фирмы Совтрансавто и их коллеги-иностранцы из социалистического лагеря, один из которых — старый друг одного из советских водителей. Среди многочисленных гостей из разных стран присутствует и неизвестный информатор гангстеров, координирующий их действия. Но друзья-дальнобойщики, рискуя собой, разоблачают информатора и принимают решение спасти людей, спустив их на своих автопоездах по склону горы, до начала схода лавины.
В ролях
- Алексей Золотницкий — Бертран - помощник комиссара полиции
- Олег Голубицкий — доктор
- Вероника Изотова — Дженни
- Роза Макагонова — дама в коляске
- Ирина Метлицкая — Мари
- Александр Мовчан — Дрейер
- Борис Щербаков — Анатолий
- Борис Химичев — сенатор Стентон
- Георгий Мартиросян — Йозеф
- Алексей Иващенко — Карел
- Александр Яцко — лыжник-террорист
- Вадим Вильский — Карл Дейниц, постоялец гостиницы
- Наталия Орлова
- Сергей Приселков — Иван, шофёр-дальнобойщик
- Лариса Кронберг — фрау Эльза
- Эммануил Виторган — бывший инспектор полиции Моретто
- Леонид Торкиани — Антуан
- Игорь Боховко
- Владислав Галкин — панк Муссолини
- Екатерина Тарковская — Катрин
- Николай Дупак — эпизод
- Виталий Яковлев — эпизод
- Владимир Большов — эпизод
- Николай Кочегаров — усатый гангстер
- Ольга Луговская — эпизод
Напишите отзыв о статье "Выкуп (фильм, 1986)"
Ссылки
- «Выкуп» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Выкуп (фильм, 1986)
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.