Вымышленный мир

Вымышленная вселенная, вымышленный мир — структурный элемент художественного произведения, определяющий его онтологию:

Мы принимаем как аксиому, что в различных жанрах литературы конструируются целые миры.

Классификация

Отнесение мира к категории вымышленных является предметом споров. Разногласия касаются как вымышленности мира в целом, так и его признаков. По мнению некоторых учёных, миры могут быть реальными, вымышленными и вымышленными с элементами реальности (реалистичными — у Лема). В противоположность этому, Шмид, Долежел и другие категорически отказывают в праве существования смешанному миру, так как любой реальный элемент, оказавшийся в вымышленном окружении, становится собственным вымышленным аналогом. Допуская существование смешанных миров, к ним следует относить произведения, основанные на фактических событиях, но с вымышленными авторскими дополнениями.

Определяет вымышленность мира либо автор (Серль), либо читатель (Женетт), либо сам текст (Хамбургер). Последний объективный подход получил наименьшую поддержку специалистов, сошедшихся в том, что объективных признаков вымышленности мира не существует. Для классификации мира предложено использовать внешние проявления вымышленности, также разные с точки зрения разных групп специалистов: указание автора (Серль); намеренные умолчания, разрушение ориентировки, а также такие контекстуальные признаки, как публикация в рамках определённой серии или в определённом издательстве (Мартинес, Шеффель); «паратексты» — заголовки, посвящения, предисловия (Жанетт); использование прошедшего времени глагола для предстоящих событий (Хамбургер). Наиболее общими признаками вымышленности являются безоговорочные описание чужого сознания, в реальном мире недоступные или высказываемые в виде предположений, и замкнутость мира произведения, не приводящего отсылки на некие реальные элементы, а использующего их внутренние вымышленные аналоги.

В соответствии с классификацией Роже Кайуа, вымышленные миры имеют следующее деление:

• сказка — мир, в котором невозможное существует равноправно с возможным;
• литература ужасов — мир, в котором невозможное является нарушением обычного порядка вещей;
• научная фантастика — невозможное имеет рациональное объяснение, которое превращает его в возможное.

Станислав Лем расширяет эту классификацию, дополняя её понятием детерминизма: по его мнению, сказка имеет полную предопределённость, так как в ней добро всегда побеждает зло, и этим она отличается от реальности; миф, как разновидность сказки, также имеет предопределённость, но иного плана: действия героев подчиняются воле высшего рока, а не их собственным желаниям; фэнтези представляет собой современный вид сказки, в которой допускается отклонение от предопределённости и возникновение случайных факторов, препятствующих торжеству добра. При этом формальное отнесение произведения к жанру научной фантастики может не соответствовать его действительно классификации: многие якобы фантастические миры должны быть причислены к фэнтезийным или сказочным.

Законы

Роберт Макки указывает, что основным свойством вымышленного мира является его внутренняя непротиворечивость: установленные правила этого мира не должны меняться, а происходящие события обязаны подчиняться единым принципам причинно-следственных связей. Станислав Лем отмечает, что вымышленный мир не может менять свою принадлежность к сказке, литературе ужасов или научной фантастике по ходу произведения. Автор обязан объяснять происходящее в его мире одинаковым образом и не оставлять происходящее в его мире без объяснений. Попытки переходить от одного класса вымышленного мира к другому превращает произведение в пародию, так как этот ход действует на фоне имеющихся литературных примеров и рассматривается только в контексте противостояния им. И Макки, и Лем также отмечают, что отправной точкой для создания вымышленной вселенной является реальный мир, при этом Макки также вскрывает проблему создания вторичных миров — на основе уже существующих, а не просто отталкиваясь от реальности.

Тем не менее, вымышленным мирам свойственны логические неувязки. Например, в мире романов Дж. Р. Р. Толкина «Властелин колец» существует «Проблема орлов» — возможность доставить Кольцо всевластья на Ородруин с помощью орлов (в конце книги они спасают героев из Мордора), которая даже не обсуждалась. Другим примером неувязок служит вселенная «Звёздных войн», которая по мере развития и появления произведений разных авторов стала накапливать внутренние противоречия. Для разрешения этой проблемы была создана база данных Holocron Star Wars continuity database, содержащая упорядоченные в рамках вымышленного времени и пространства события всех произведений вселенной. В случае обнаружения противоречий им либо даётся логичное объяснение, либо произведение выводится за рамки канона. Однако в апреле 2014 года все произведения, изданные сторонними авторами до этой даты, были признаны неканоном.

Литература

• Макки, Роберт. [books.google.ru/books?id=bSfmQMfVbZoC История на миллион долларов: Мастер-класс для сценаристов, писателей и не только]. — Альпина Паблишер, 2011. — 456 с. — ISBN 9785961426977.
• Thomas G. Pavel. Fictional Worlds. — Harvard University Press, 1986. — 190 с. — ISBN 0674299663.
• Лем, Станислав. Фантастика и футурология. — 1970.

Ссылки

• [www.mirf.ru/articles.php?id=3 Раздел «Авторские Миры»] в журнале «Мир фантастики».

Отрывок, характеризующий Вымышленный мир

Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».