Киношкола в Лодзи
Вы́сшая Госуда́рственная шко́ла кинемато́графа, телеви́дения и теа́тра и́мени Лео́на Ши́ллера в го́роде Лодзь (польск. Państwowa Wyższa Szkoła Filmowa, Telewizyjna i Teatralna im. Leona Schillera w Łodzi) была основана 8 марта 1948 года. Главное здание школы занимает дома № 61—63 по улице Тарговой (польск. ul. Targowa 61—63).
Факультеты
- Актёрский факультет — после четырёхлетнего обучения выпускники получают диплом магистра искусства.
- Режиссёрский факультет — после пятилетнего обучения выпускники получают диплом магистра искусства.
- Кинооператорский и телевизионный факультет — после четырёхлетнего обучения выпускники получают диплом магистра искусства в области искусства кино- и телеоператора, или после трёх- и пятилетнего обучения в области мультфильмов или после пятилетнего обучения в области фотографии.
- Факультет производства кинофильмов и телепрограмм — выпускники получают диплом магистра в области производства.
История школы
Под современным названием Высшая государственная школа кинематографа, телевидения и театра имени Леона Шиллера известна с 1958 года, когда к Государственной высшей школе кинематографии, созданной в 1948 году[1], присоединилась Государственная высшая школа актёрского мастерства, перенесённая из Варшавы, превратившейся в руины во время Второй мировой войны. Последнее и стало причиной помещения высшей актёрской школы в Лодзь, которая была разрушена не до такой степени, как столица Польши.
Многие известные польские кинорежиссёры и кинооператоры, такие как Анджей Мунк, Януш Моргенштерн, Витольд Собочинский, Ежи Вуйчик, Станислав Ленартович, Януш Насфетер и немного позже Анджей Вайда, Ежи Сколимовский и Казимеж Куц, были студентами этой школы в первые годы её существования.
Среди выпускников школы — лауреаты престижных премий: Збигнев Рыбчинский (Оскар 1982) Роман Поланский (Оскар 2002 и Гран-при в Каннах), Кшиштоф Занусси (Гран При в Каннах), Кшиштоф Кеслёвский (Гран При в Каннах), Юлиуш Махульский (Золотые Львы), Анджей Вайда (Оскар 2000 и Гран-при в Каннах). В 1948—1950 гг. в школе преподавал выдающийся итальянский киновед, режиссёр и сценарист, бывший директор Экспериментального киноцентра и один из основателей неореализма в кино Умберто Барбаро[2].
Напишите отзыв о статье "Киношкола в Лодзи"
Примечания
- ↑ Historia.
- ↑ Кино: Энц. словарь, 1986, Барбаро Умберто, с. 36.
Литература
- Toeplitz Jerzy. Historia filmu polskiego. — Warszawa: Wydawnictwa Artystyczne i Filmowe, 1994. — ISBN 8322103743. (польск.)
- Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С.И. Юткевич. — М.: Сов. энциклопедия, 1986. — 640 с. — 100 000 экз.
См. также
Ссылки
- [www.filmschool.lodz.pl/ Сайт Школы] (польск.). PWSFTviT (filmschool.lodz.pl). Проверено 29 декабря 2012. [www.webcitation.org/6DSYlDT3B Архивировано из первоисточника 6 января 2013].
- [www.filmschool.lodz.pl/pages/view/304-historia Historia] (польск.). PWSFTviT (filmschool.lodz.pl). — История создания Школы. — «Od momentu swojego powstania w 1948 roku Szkoła Filmowa w Łodzi była…» Проверено 29 декабря 2012. [web.archive.org/web/20110518092656/filmschool.lodz.pl/pages/view/304-historia Архивировано из первоисточника 18 мая 2011].
Координаты: 51°45′27″ с. ш. 19°28′21″ в. д. / 51.7576583° с. ш. 19.4726333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.7576583&mlon=19.4726333&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Киношкола в Лодзи
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
