Высшая лига КВН 1993
Поделись знанием:
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
| Высшая лига 1993 | |
| Сезон |
7-й |
|---|---|
| Место проведения | |
| Название сезона |
Супер-сезон |
| Количество команд |
6 |
| Количество игр |
5 |
| Ведущий | |
| Редактор | |
| Чемпион |
НГУ (третий раз) |
| Портал:КВН | |
Сезон Высшей Лиги КВН 1993 года — 7-й сезон с возрождения телевизионного КВНа в 1986 году. В этом году был сыгран «Супер-сезон», в который были приглашены только шесть команд. Среди этой шестёрки оказались три чемпиона КВН предыдущих сезонов: «Одесские джентльмены» (1986/1987 и 1990), НГУ (1987/1988 и 1991), а также действующие чемпионы клуба, «Парни из Баку» — это первый случай в истории клуба, когда в сезон Высшей лиги вступил действующий чемпион.
В сезон также была приглашена команда ЛФЭИ (который тогда уже назывался СПбФЭИ, позже СПбУЭиФ), команда, которая ни разу не смогла пройти четвертьфинал, но тем не менее, завоевавшая большую популярность в клубе.
В сезоне 1993 нашлось место и для дебютантов, хотя один из них был таковым только условно, из-за нового состава команды. Речь идёт о команде «Дрим Тим», которая объединила КВНщиков двух команд-финалистов Высшей лиги, «Уральские Дворники» и ДПИ. Вторым дебютантом стала первая белорусская команда возрождённого КВНа — команда БГУ.
Сезон запомнился экспериментом команды НГУ. Новосибирцы решили создать команду КВН для женщин, и придумали новый образ «Девушек из джаза», в котором главные роли получали девушки из команды, а шутки были, в основном, на женские темы. В то время, команда «Дрим Тим» придумала себе образ «мужей из командировки», и шутила на мужские темы, а также использовала много чёрного юмора в стиле команды ДПИ.
Содержание
Состав
В сезон Высшей Лиги 1993 были приглашены всего шесть команд:
Команды Высшей лиги КВН 1993
Команды Высшей лиги КВН 1993 (вне основной карты)
- БГУ (Минск)
- Дрим Тим (Донецк — Екатеринбург)
- ЛФЭИ (Санкт-Петербург) — третий сезон в Высшей лиге
- Парни из Баку (Баку) — второй сезон в Высшей лиге, действующие чемпионы Клуба
- НГУ (Новосибирск) — третий сезон в Высшей лиге
- Одесские джентльмены (Одесса) — третий сезон в Высшей лиге
Чемпионом сезона стала команда КВН НГУ, тем самым став первым (и на данный момент, единственным) трёхкратным чемпионом Клуба.
Игры
Четвертьфиналы
- Первый ¼ финал
- Тема игры: Малыш и Карлсон
- Команды: БГУ (Минск), ЛФЭИ (Санкт-Петербург), Одесские джентльмены (Одесса)
- Жюри: Анатолий Лысенко, Андрей Макаров, Виктор Мережко, Андрей Мягков, Людмила Гурченко, Юлий Гусман
- Конкурсы: Приветствие («Команда, которая живёт на крыше»), Разминка («Спокойствие, только спокойствие!»), Литературный экспромт («А потом пришло привидение»), Домашнее задание («Пустяки! Дело житейское!»)
| Команда | Приветствие | Разминка | общий | Экспромт | общий | ДЗ | Итого |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| БГУ | 3 | 2,7 | 5,7 | 2,2 | 7,9 | 5,5 | 13,4 |
| ЛФЭИ | 3,2 | 2,3 | 5,5 | 2,7 | 8,2 | 6,3 | 14,5 |
| Одесские джентльмены | 4,7 | 2,7 | 7,4 | 2,5 | 9,9 | 7 | 16,9 |
Результат игры:
- Одесские джентльмены
- ЛФЭИ
- БГУ
- В эфире был показан только один импровизационный конкурс — команды ЛФЭИ, в рамках которого Михаил Щедринский спародировал Яна Левинзона.
- На этой игре Марина Петрова из команды ЛФЭИ показала пародию на Клавдию Шульженко (Ажужа Гермес).
- Одесситы показали на этой игре ДЗ о телефонном проводе («Вы так долго боролись за права негров, что наконец-то их получили!»).
- Второй ¼ финал
- Тема игры: Маяковский
- Команды: Дрим Тим (Донецк — Екатеринбург), НГУ (Новосибирск), Парни из Баку (Баку)
- Жюри: Анатолий Лысенко, Галина Волчек, Ярослав Голованов, Леонид Ярмольник, Сергей Шакуров
- Конкурсы: Приветствие («Я — КВНщик. Этим и интересен.»), Разминка («Если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно.»), Литературный экспромт («Кулинарные советы»), Домашнее задание («Что такое хорошо и что такое плохо»)
| Команда | Приветствие | Разминка | общий | Экспромт | общий | ДЗ | Итого |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| НГУ | 4 | 4,8 | 8,8 | 4 | 12,8 | 4,8 | 17,6 |
| Парни из Баку | 4,4 | 4 | 8,4 | 4 | 12,4 | 6 | 18,4 |
| Дрим Тим | 4,8 | 4,6 | 9,4 | 3 | 12,4 | 6,4 | 18,8 |
Результат игры:
- Дрим Тим
- Парни из Баку
- НГУ
- В эфире был показан только один из литературных конкурсов — команды НГУ.
- «Дрим Тим» на этой игре показали ДЗ «N-ское лесничество».
По итогам двух четвертьфиналов в полуфинал прошли первые и вторые места, однако на второй игре Масляков впервые ввёл президентское правление, и взял в полуфинал также команду НГУ — «В джазе только девушки». Позже, команда «Одесские джентльмены» отказалась от участия в полуфинале, чтобы представить КВН на международном кино-рынке в Барселоне (существует также версия, что они отказались от игры, поскольку были авторами своих соперников по полуфиналу, «Парней из Баку». Об этом намекнула в одной из своих шуток в следующей игре команда НГУ.) — таким образом, команд в полуфиналах стало ровно четыре.
Полуфиналы
- Первый ½ финал
- Тема игры: Болдинская осень
- Команды: Парни из Баку (Баку), НГУ (Новосибирск)
- Жюри: Анатолий Лысенко, Александр Иванов, Александр Пашутин, Галина Волчек, Григорий Горин
- Конкурсы: Приветствие («Проба пера»), Разминка («Вечные вопросы»), Музыкальный конкурс («Румяный критик мой»), Капитанский конкурс («Поэтические цитаты»), Домашнее задание («Унылая пора, очей очарованье…»)
| Команда | Приветствие | Разминка | общий | Музыкалка | общий | Капитанский | общий | ДЗ | Итого |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Парни из Баку | 4 | 4,8 | 8,8 | 4,8 | 13,6 | 2,5 | 16,1 | 6,6 | 22,7 |
| НГУ | 4 | 4,3 | 8,3 | 4,9 | 13,2 | 2,6 | 15,8 | 6,9 | 22,7 |
Результат игры:
- НГУ; Парни из Баку
- Капитанский Конкурс на этой игре играли Анар Мамедханов (Баку) и Владимир Руднев (НГУ).
- На этой игре НГУ показали номер про Пушкина «Встал, поклонился ушёл», а также спели песню «Болдинская осень с комендантским часом».
- «Парни из Баку» показали пародию на фильм «Формула любви», адаптировав его под пост-перестроечную действительность в СНГ.
- Второй ½ финал
- Тема игры: Свадьбы, свадьбы, свадьбы
- Команды: ЛФЭИ (Санкт-Петербург), Дрим Тим (Донецк — Екатеринбург)
- Жюри: Виталий Павлов, Александр Иванов, Юлий Гусман, Питер Фишер, Аркадий Инин
- Конкурсы: Приветствие («У вас товар — у нас купец»), Разминка («Съезжалися к загсу трамваи…»), Музыкальный конкурс («Какая свадьба без баяна?!»), Капитанский конкурс («Тосты тамады»), Домашнее задание («В разгаре свадьба…»)
| Команда | Приветствие | Разминка | общий | Музыкалка | общий | Капитанский | общий | ДЗ | Итого |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| ЛФЭИ | 3,3 | 4,9 | 8,2 | 4 | 12,2 | 2 | 14,2 | 6 | 20,2 |
| Дрим Тим | 3,5 | 4,4 | 7,9 | 4,5 | 12,4 | 2 | 14,4 | 6,2 | 20,6 |
Результат игры:
- Дрим Тим
- ЛФЭИ
- Капитанский Конкурс на этой игре играли Михаил Щедринский (ЛФЭИ) и Михаил Агранат («Дрим Тим»).
- На этой игре ЛФЭИ показали Музыкальный конкурс про свадьбу на Красной площади.
- На этой игре «Дрим Тим» показали Домашнее задание «Золушок».
Финал
Дата игры: 24 декабря 1993 года
- Тема игры: СуперКВН
- Команды: Дрим Тим (Донецк — Екатеринбург), НГУ (Новосибирск), Парни из Баку (Баку)
- Жюри: Андрей Макаров, Анатолий Лысенко, Галина Волчек, Александр Пашутин, Михаил Мишин, Леонид Белов, Владимир Евтушенков, Олег Толкачёв, Пётр Сапрыкин, Александр Никитин, Василий Шахновский, Константин Буравлёв
- Конкурсы: Приветствие («Суперобложка»), Разминка («Супервещь»), Музыкальный конкурс («Супершлягер»), Домашнее задание («Супермаркет»)
| Команда | Приветствие | Разминка | общий | Музыкалка | общий | ДЗ | Итого |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дрим Тим | 4,3 | 5,8 | 10,1 | 4,9 | 15 | 5,9 | 20,9 |
| НГУ | 4,7 | 5,2 | 9,9 | 5 | 14,9 | 6,4 | 21,3 |
| Парни из Баку | 4,5 | 5 | 9,5 | 4,8 | 14,3 | 6,9 | 21,2 |
Результат игры:
- НГУ
- Парни из Баку
- Дрим Тим
Команда НГУ «Девушки из джаза» стала чемпионом Высшей лиги 1993.
- Эту игру судили два состава жюри — обычный, и жюри из членов Правительства Москвы. После каждого конкурса оба состава жюри объявляли оценки, которые они поставили командам. Суммой за конкурс был средний балл, сложенный из двух объявленных оценок. Когда члены жюри объявили оценки за последний конкурс, команда «Дрим Тим», не дожидаясь подсчёта баллов на компьютере начала уходить со сцены, а их соперники стали праздновать свою победу. После оглашения оценок, когда Елена Богатова объявила, что НГУ опередили бакинцев на одну десятую балла, представители правительства Москвы поднялись на сцену и вручили ковёр с изображением Георгия Победоносца Константину Наумочкину, его команда в этот момент уже открыла бутылку шампанского и продолжала праздновать. В это же время возмущённые болельщики «Парней из Баку» начали двигаться в сторону сцены и требовать пересчёт баллов. Масляков сказал «Давайте, всё-таки, поверим компьютеру», но бакинские КВНщики и их болельщики начали спорить с ним и доказывать, что баллы были округлены неправильно. Дело в том, что компьютер округлял до десятых — в таком случае действительно победила команда НГУ, но если округлять до сотых, результат получается 21,3 — 21,25 в пользу «Парней из Баку». Вокруг компьютера собрались представители и болельщики команд, Лена Богатова пыталась объяснить, что компьютер всё подсчитал правильно. В этот момент все члены жюри решили посовещаться и прийти к единому решению по поводу чемпиона 1993 года. В итоге слово взял Константин Буравлёв и сказал: «Мы отдаём должное настойчивости команды Баку, которая боролась, но по нашему решению победили „Девушки“!»
- После эфира официальная запись этой игры была по ошибке размагничена. Запись игры сохранилась благодаря телезрителям, которые записали её на свои видеомагнитофоны.
- В финальной игре участвовали те же команды, которые соревновались во втором четвертьфинале. Результат на этот раз получился обратным.
- В Музыкальном конкурсе НГУ спели песни «Плачет девушка с автоматом», «Московский Жир» и «Что такое шлягер?»
Видео
- [www.youtube.com/watch?v=OMszzHRs0zc&index=3&list=PL13F120F4FAF0CA6B Первый четвертьфинал]
- [www.youtube.com/watch?v=-qVJlv4gYYo&index=4&list=PL13F120F4FAF0CA6B Второй четвертьфинал]
- [www.youtube.com/watch?v=HiJf37AWCvs&index=9&list=PL13F120F4FAF0CA6B Первый полуфинал]
- [www.youtube.com/watch?v=v9xvrfQP8jE&index=7&list=PL13F120F4FAF0CA6B Второй полуфинал]
- [www.youtube.com/watch?v=5eWJu_Q_6aQ&index=8&list=PL13F120F4FAF0CA6B Финал]
|
|||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Высшая лига КВН 1993"
Отрывок, характеризующий Высшая лига КВН 1993
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
